Таинственный остров - Михаил Леккор

class="p1">— Фу, ну и вонища, ты кого здесь зарезал, девчонка разве не дала или еще за что?

Момент был довольно острый. Мой молодой друг только что, по сути, обвинил меня в убийстве. В шутливом тоне, конечно, но все же. Ответить-то надо, иначе они точно заподозрят меня не в моем убийстве.

Нет, ребята, я так не играю! И нечего мне тут навешивать убийство, это не «Остров сокровищ» и скелетов всяких людей тут нет!

— Ну ты даешь! — спокойно удивился я, — ты еще в пиратстве меня обвини. Здесь сутки некоторая часть туши оленя лежала, пока я задние ноги утащил. А сегодня остатнее унес, сейчас съедим, да, Виктор?

Специально назвал мальчика полным именем, чтобы тот посерьезнее к этому отнесся. А то по младенчеству ляпнет что-то не то, потом долго будем оправдываться, что не кохлы и эти рога не наши.

Но тот только застенчиво сказал «да» и замолк. Молодец, Вик, правильно оценил свою роль малолетнего мальчика. Тютелька в тютельку, я даже увидел, что парни мои расслабились. Раз мальчонка ничего не пдозревает, а в его годы еще не сможешь играть серьезно. А что им-то быковать со старым знакомым?

Васька пошумел в домике, разыскивая неведомый мел, пока я кратко рассказал его товарищу кратко специфику острова. А что тут рассказывать? Тропики, в лесу львы, в море акулы, все охотно любят жрать человечину. Жить, короче можно, но только очень осторожно. Рук — ног по две, но обе родные.

Васька меж тем высунулся из домика с известием, что мела он не нашел, но зато увидел кусок сухой штукатурки. Попробует им поскрести, может, сумеет что-то написать.

Поскреб. Действительно по некогда влажному дереву получилось нарисовать короткий текст, хотя многие буквы потребовалось скрести по два, а то и три раза. Вот такой текст:

«Здесь Вася и Димон. Мы пошли жрать у местных, хотите. Идите с нами». Транскрипция автора, ко мне не лезьте.

Васька еще хотел пририсовать мое имя, но я, видя, как он мучается с сухой штукатуркой, отказался. Все равно нынешнее поколение села, наверняка, не знает Сергея Логинова, так что маяться?

Васька угукнул, критически посмотрел на текст, что-то ему, видимо, не понравилось, доски что ли не струганные. Увы, рубанка все равно нет, а ножами день будешь скрести.

— Идем? — закончил я мучения Васьки, а Димон охотно присоединил свой голос к моему: — пойдем уже, а то и пить хочется и жрать тоже.

Васька вздохнул, пояснил свое мучение:

— Не найдут ведь стоянку Сереги, если свалятся на остров. Мы будем виноваты потом, сто пудов!

Замечание Васьки хотя бы частично было правильно, пусть он и никогда не был замечен в человеколюбии. Что-то здесь явно кроется. Любимая женщина или у его друганов есть спиртное, типа брага или медицинский спирт. Больше не из того, гадом буду!

Я подозрительно посмотрел на него, требуя колоться.

— Валька там хорошая, — несколько туманно сказал Васька, — у нее муж несколько месяцев назад помер, так что она свободная и у нас что-то клеится. Жалко, если с ней нехорошее будет.

Вот это понятно, все по пацаньему. Нормальный мужик, пусть и ошибается иногда. Предложил:

— А ты допиши, что нужно идти по стрелкам, а в случае чего нам кричать. Остров небольшой, всяко услышим.

— Ага! — просиял Васька и быстренько доскреб необходимое. А потом я вырезал требуемую палку и торжественно вручил Ваське. Надеюсь, он не подумал, что это я буду проводить по песку стрелки? Васька не думал и палку взял даже с благодарностью. Всяко не руками барабаться.

Оделся снова и предупредил гостей, что под прямое полуденное солнце кожу никогда подставлять не надо — обожжешь моментально. Особенно это им, уроженцам средней полосы России. Так что одевайтесь обязательно, если не хотите заболеть. Здесь больниц нет, также как и лекарств.

Посмотрев, как я дотошно одеваюсь и задним поправляю наряд Вика, Васька и Димон, переглянулись и тоже оделись. Здесь они были новички и хотя бы в первые сутки надо было слушаться старожилов. А то ведь шутки — шутками, а земли под могилы хватает. Похоронят в чужом краю.

Пошли медленно, а потом, после моего замечания, что на стоянке мои жена и падчерица уже приготовили обед, и как бы он не испортился, холодильников ведь здесь нет, гораздо скорее.

И правильно, я ведь не шутил. Жара, холодных мест нет, скиснет жирная похлебка в один миг. Ну а мои, гм, заклятья консервации пока еще сверхсекретные материалы Ставки Верховного Главнокомандования. О кей?

От места нашего представления на реке Эльбе до стоянки где-то примерно километр пехом. Шли не более получаса. Я, разумеется, все припахал, каждому мужику был выдан стол, а Вику, как маленькому, стул. Вот и мебели не осталось в домике. Необходимо только сам разборный домик унести, и лети к черту это место. Желательно, конечно, не с людьми. Жалко ведь, не совсем чужие.

Ваське, правда, было трудно со столом на спине чертить стрелы по пути, но он не жаловался. Сам понимал — в жизни такое не бывает, чтобы и рыбку съесть и все такое прочее. Раз хочется все разное, значит, и трудиться надо много. Тем более, и Димон, да и я чувствительно ему помогали.

Дошли до стоянки. Женщины мои, как всегда, обрадовались нашему приходу. Потом, заметив чужих мужчин, заметно оробели. Здесь, выйдя из под контроля государства, они стали совсем беззащитными. И я совсем, как они думали, слабый. А чужаков двое.

Вот ведь представительницы прекрасного пола, все они сводят к сексу, пусть неприятному, но все равно сексу.

Знаками успокоил, представил своих друзей Василию и Димону. Мужики поняли аховую ситуацию, вежливо по-деревенски поговорили с ними. Как я понимал, серьезно они с ними поамурничать не собирались. Явно ведь, это мое поле. Одна жена, вторая дочь, пусть не родная, но все же. Да и молоды они были для них. Одна молодая женщина, другая вообще девчонка. А я и не собирался говорить, что в прошлой жизни, до омоложения, Наташа старше их по возрасту, а Вика примерно равна.

Да и вообще, я так понял из случайных слов, Димон был женат, имел аж троих детей! А что вы хотите, пора уже, за сорок ведь. Трое, конечно, по нынешним временам это много, но и жену, и детей к этим годам необходимо. Ибо, если не так, то только в кандидубы наук или в пьяницы. Васька же, как говорилось, вообще имел среди толпы работников свою милую, и ему никак нельзя было косить