Великий диктатор. Книга четвертая - Alex Berest

А из мэрии я поехал сразу на экспериментальный завод Шмайссера. Куда вчера из Санкт-Петербурга прибыл Владимир Иосифович Рдултовский. В прошлом году мы посылали в главное артиллерийское управление разработанные нами ручные гранаты. Отправили целую сотню, а в ответ тишина. И вот сейчас к нам заявился отец русской ручной гранаты. Как я понял из объяснений Шмайссера по телефону, уж очень его заинтересовала наша поделка.

Когда я составлял техзадание, то за основу взял германскую колотушку (Stielhandgranate). Советские гранаты я видел только на плакатах во время уроков НВП, а вот с подробной моделью германской я познакомился в клубе реконструкторов. Слава богу, что я смог с помощью своего кузена-химика Томми Саари воспроизвести воспламенительный механизм тёрочного типа. Ну, а в качестве взрывчатого вещества мы использовали смесь ксилила и динитронафталина.

Правда, в отличие от исторического оригинала наша граната получилась несколько короче и легче. Проведя ряд испытаний и отправив образцы в военное ведомство, мы продолжили потихоньку клепать гранаты прозапас и для проверки сроков хранения. Какую-то часть этих боеприпасов Ялмар Стрёмберг уже потратил на январских учениях по слаживанию отрядов наших боевиков. Ещё некоторое количество ушло нашей охранной компании под руководством Артура Усениуса.

Владимир Иосифович оказался подтянутым щеголеватым офицером. Очень общительным и компанейским. И очень любопытным. Старался заглянуть во все наши цеха. А когда его не пускали, то совершенно на это не обижался.

- Коммерческая тайна? Понимаю, понимаю, - кивал он на извинения Шмайссера и Франца Лендера.

Его интересовало абсолютно всё. Наши пушки и пулемёты, бронеавтомобили, каски и шанцевый инструмент. Но, как позже выяснилось, его больше всего интересовала возможность приобрести лицензию на выпуск съёмных осколочных рубашек для своей гранаты «РГ-12».

- Это решение Николая Ивановича Холодовского? - первым делом поинтересовался я, как только познакомился с гостем.

В мае месяце, в главном артиллерийском управлении произошли изменения. На пост начальника управления взамен Дмитрия Дмитриевича Кузьмина-Караваева, был назначен генерал-лейтенант Холодовский. Тот самый, который разработал винтовку на смену трехлинейке Мосина. Правда, она так и не прошла войсковые испытания. Из-за производственного брака, при открывании затвор вырывало из ствольной коробки.

- Да, Матвей Матвеевич. Но вы должны понимать, что сейчас управление ограниченно в финансировании, и мы много предложить не можем, - сходу попытался сбить цену наш гость.

- Я прекрасно вас понимаю, Владимир Иосифович. И готов передать лицензию на осколочную рубашку — безвозмездно. Но, с условием, что заказ на выпуск ваших гранат и оборонительных оболочек будет размещён на предприятиях «ХухтаХухта». Вас такой вариант устроит?

Дать ответ сразу Рдултовский не смог и, откланявшись, поспешил в Санкт-Петербург за дополнительными инструкциями. А я, проведя краткое совещание с инженерами завода, засобирался домой, где меня уже ждала супруга, матушка и дед Кауко.

…..

Колёса вагона успокаивающе постукивали на стыках рельс, а я с мамой и дедулей гонял чаи после ужина. Татьяна, отговорившись усталостью, покинула нашу компанию и ушла в купе. Мой личный поезд, состоящий из экспериментального тепловоза, трёх вагонов — двух спальных и одного штабного, потихоньку плёлся в сторону Таммерфорса. За окнами уже мелькали его пригороды, а значит, мы скоро должны будем обогнать тащившийся перед нами грузовой состав и, увеличив скорость, устремиться на север.

Своё двадцатидвухлетие я решил отметить в Яале, среди родных. Дата вроде бы и не круглая, но именно в этом возрасте в княжестве наступает политическое совершеннолетие, когда ты можешь попробовать избраться в парламент, местные сеймы или в иные органы самоуправления. В марте месяце скончался депутат парламента от аграрной партии от Улеаборгского и Брагестадского уездов. И я решил поучаствовать в довыборах, которые состоятся в конце июня 1914 года. А увидев матушку, которая приезжала перезаключать договор со Стокманнами на поставки фигурного мыла, понял, что успел соскучиться.

- Ты обязательно должен поговорить с Лукасом и Петером, - неожиданно заявила мне мама. - Они где-то достали эти твои несносные мотоциклы и носятся из Яали в Улеаборг сломя голову. Так недолго и побиться. Я им уже и говорила, и лупила их, и даже обещала забрать у них эти драндулеты. Но куда там? Не слушают! Вернее, слушают, кивают, соглашаются, а всё равно продолжают по-своему делать. Даже мотоциклы свои куда-то из дома уволокли, чтобы я не смогла их забрать.

- Поговорю, - согласился я. - Но не думаю, что это даст устраивающий тебя эффект. Тут ты сама определись. Или они живут в Улеаборге и учатся в лицее, или живут под твоим крылышком и ездят в губернскую столицу и обратно — каждый день. Но это же хорошо, они тебя любят и обожают, поэтому и не спешат покинуть твой дом.

- Но ведь я их тоже люблю. И трясусь за них каждый день, боясь, что они покалечатся. Что-то ведь можно сделать? Матти? Прошу тебя!

- Ну, я могу подарить свой старый мобиль Лукасу, а ты запретишь им ездить на мотоциклах. Пусть осваивают автомобиль. А то он скоро сгниёт в нашем сарае. А на том автохламе ещё умудриться надо чтобы разбиться.

- Хорошо, - согласилась со мной мама и широко зевнула. - Давай так и поступим. Только не забудь, Матти. Спать хочу. Вымоталась за эти дни.

- Так иди спать, Эмма, - проворчал дед Кауко.

И, дождавшись, когда она послушно покинет салон, нажал на кнопку электрического звонка, вызывая стюарда.

- Вызывали, мой диктатор? - появился тот буквально через мгновение. - Чего изволите? Ещё чаю?

- Милейший, это я тебя вызывал, - обратился дед Кауко к явившемуся пионеру из поездной бригады. - Принеси мне водочки. Шкалик. И закуски сообрази.

Стюард удивленно покосился на меня и со сталью в голосе произнёс:

- Извините, но у нас нет ничего крепче пива. Это личное распоряжение диктатора, - после чего коротко поклонился нам и удалился.

- Это что сейчас было, Матти? Где ты набрал таких наглых проводников? И почему у тебя нет спиртного? - возмущённо прошипел старик в мою сторону.

- Деда, это мой поезд. В нём действуют мои правила. Заведи себе свой и гоняй проводников за водкой столько, сколько твоя душа