Шайтан Иван 7 - Эдуард Тен

Пришлось иссекать неровные края и шить. Провозился больше двух часов.

— Командир, тут генерал какой-то пожаловал. Тебя требует. — Влез Паша, когда я зашивал рану. Я так посмотрел на него, давая понять, что лезет под руку.

— Понял, командир. — Паша сразу осознал и исчез из вида. Пациент кряхтел, сопел, но не более того.

— Командир, можа ещо дашь обезбол? — простонал страдалец.

— Ещё слово, брошу всё. Ходи кривой. — психанул я, раздражённый помехами, которые мешали работе.

— Всё, молчу. — испугался раненый.

***

Генерал подъезжал к лагерю пластунов. Офицеры и некоторые из его сопровождения остановились в стороне, наблюдая за работой пластунов. Они аккуратно укладывали в ряды убитых горцев. Видно было, что у убитых забрали всё оружие и кое-что из снаряжения. Но трупы не были обобраны до нитки, в них оставалась мрачная тень достоинства. Рядовые драгуны и казаки тихо переговаривались не вмешиваясь в процесс. Подъехал хорунжий из полусотни сопровождения.

— Знатно пластуны навоевали. Под сотню положили. — С завистью сказал хорунжий. — это сотня из пластунского батальона Шайтан Ивана. Они тут на манёвры вышли вот и горцы случайно наткнулись на них. Сразу не разобрались с кем имеют дело, с дуру полезли на свою беду. Они и без нас тут делов наделали. Им не впервой сотней на три воевать. Бывало и от большего отбивались. Вы гляньте, ваше высокопревосходительство, на их вооружение и снаряжение. Пластун до восьми выстрелов в минуту может дать, по их правилам, против наших четырёх. От того и не может конница через такой плотный огонь прорваться. Ещё гранаты у них есть. У нас все про них знают. Так и попасть к ним служить, не каждого берут, испытания прежде пройти надо. А уж как горцы его уважают и пластунов, тута слов нет.

— И кто этот мифический герой? — язвительно бросил молодой поручик, адъютант генерала, бросая вызов суровой реальности Кавказа своим столичным высокомерием.

— Полковник граф Иванов-Васильев, — отчеканил хорунжий, и его взгляд, тяжёлый и недовольный, на мгновение остановился на адъютанте, словно припечатывая его к седлу.

— Кажется, нечто подобное я слышал в Петербурге. «Казачий выскочка»… Уж не тот ли это легендарный спаситель цесаревича? — переспросил генерал, полуобернувшись к своему подполковнику.

— Так точно, ваше сиятельство. Он самый.

— И что же никто не спешит оказать нам честь? Всё-таки не каждый день сюда генералы наведываются, — заметил Воронцов, и в его мягкой интонации явственно прозвучала стальная нотка.

— Сию минуту, ваше сиятельство! — адъютант, словно ошпаренный, рванул поводья и понёсся к лагерю. Вскоре он вернулся вместе с сотником, чьё обмундирование было испачкано дымом и пылью непарадной службы.

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство! — голос сотника прозвучал чётко и громко, его прямой, испытующий взгляд сразу нашёл генерала. — Командир третьей сотни отдельного пластунского батальона, сотник Веселов!

В его осанке и глазах не было и тени заискивания.

— Здравствуйте, сотник. А где же ваш командир, полковник Иванов? — спросил Воронцов, слегка сузив глаза.

— Он занят, ваше высокопревосходительство.

— То есть как «занят»? — генерал откровенно опешил от такой простоты.

— Вы что, сотник, совсем разум потеряли? — Громыхнул подполковник. — Перед вами командующий Кавказским корпусом, генерал от кавалерии, князь Воронцов! Прикажите полковнику немедленно явиться!

— Э-э-э… Виноват, ваше высокоблагородие, но это уж вы без меня, — даже руки развёл Веселов. — Командиру в работе мешать — себе дороже. Ежели очень нужно, милости прошу, вы уж сами. Обождите немного. Он скоро освободится и явится. Или прибудет. Это уж, как вам будет угодно.

Воздух сгустился от неловкости. Свита застыла в немом ожидании, не смея даже перевести дух.

— Сотник, — первым нарушил молчание Воронцов, — чем же полковник занят настолько, что забыл о долге?

— Он опр… оперх… — Веселов нахмурился, с трудом выковыривая из памяти учёное слово. — Короче, раненому помощь оказывает. Лицо тому разворотило, вот командир и зашивает.

— Неужели он и во врачевании искушён? — удивление генерала теперь было неподдельным.

— Ещё как! Наш командир не одного раненого от смерти оттащил. Любого фелшара коновала за пояс заткнёт! Батальонный доктор у него, бывает, советы спрашивает, — выпалил Ерёма, и по его лицу расплылась круглая, бесхитростная улыбка гордости.

— Что ж… Это меняет дело, — после паузы произнёс Воронцов, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на уважение. — Сотник, в таком случае проводите меня. Подполковник, разбейте лагерь на том берегу ручья. И сдвиньтесь правее, подальше от этого… поля.

Глава 26

Я закончил шитьё, перерезал нить. Под пальцами кожа раненого была холодной и липкой. Он лежал с закрытыми глазами, измученный до предела, но молчал. Терпел, как умеют терпеть только на войне.— Вот и всё, пластун. Теперь, главное, молчи как партизан. Не смей смеяться — швы разойдутся. Дам тебе капель, чтобы поспать и боль унялась. Аслан, накапай ему десять капель сонного зелья в воду.

Я вышел из-под брезентового навеса, моргнул, привыкая к резкому свету. Вся спина затекла от неудобной позы. И будто из ниоткуда, возник Паша. В одной руке свернутое грубое полотенце, в другой сменная одежда. Молча повёл меня к ручью. Я с наслаждением скинул полёвку, сбросил с плеч рубаху, и снова, и снова поднимал к лицу ладони, полные холодной воды. Потом повернулся спиной: Паша вылил на меня воду из котелка. Ледяные струи побежали по позвоночнику, смывая пот и усталость. Он протянул полотенце.

Пока я вытирался, за спиной бесшумно, как и положено пластуну, материализовался Савва.— Докладывай, — сказал я, не оборачиваясь.— В лагере сам командующий корпусом, генерал от кавалерии князь Воронцов. Инспектирует укрепления. С утра выехал из Грозной.Савва сделал паузу, давая мне это осмыслить, затем продолжил тише:— А дальше — интереснее, командир. Та банда, что на нас нарвалась… В три с половиной сотни, сидела в засаде. Ждала какого-то генерала. Чтоб напасть и прикончить. — Савва смотрел мне в глаза, проверяя, понимаю ли я смысл сказанного. — Пленные проговорились. Один скончался, двое живых подтверждают.— Так… — я медленно одел чистую рубаху и полёвку, собирая мысли воедино. — Значит, они знали, по какой дороге и когда поедет генерал. Знали, сколько с ним людей. А на нас вышли случайно.— В точку, командир. Всё сходится, — Савва даже улыбнулся уголком рта, довольный тем, что я сразу схватил суть.— Ладно, будем