Могучий маг-универсал в школе заклинателей - Amazerak

свой разум с огненной стихией, и там, где находился противник, стало вспыхивать пламя. Очень быстро, один за другим, враги превращались в обугленные головешки, а те, кому повезло меньше, горящие катались по земле с дикими воплями.

Но два сильных заклинателя и шагающая машина отступать не спешили. Наоборот, они двинулись в мою сторону, не прекращая поливать меня свинцом и засыпать воздушными лезвиями и каменными снарядами. Впрочем, били они наугад, поскольку я до сих пор прятался за высокой травой.

Когда противники приблизились, я сжал череп одного из них энергетическими тисками.

— Моя голова! — завопил тот. — На меня кто-то воздействует!

— Он где-то здесь! — крикнул второй.

Да, я был «где-то здесь», а они ничего не могли со мной сделать. Спустя полминуты мучений, первый заклинатель помер. Его голова не выдержала давления и раскололась. Затем я взялся за второго. Тот швырял вокруг множество острых камней величиной с кулак, пытаясь накрыть большую площадь, но всё, что попадало в меня, легко отскакивало от сгущённого кокона праэнергии.

Когда удавка стиснула голову второго заклинателя, он попытался убежать. Споткнулся, упал, поднялся, но не смог сделать и десяти шагов — шлёпнулся на землю и, издавая вопли, куда-то пополз и очень быстро помер.

Осталась шагающая машина, которая продолжала долбить по мне из пулемётов, и выглядела, как большой сгусток праэнергии. Я не находил этому объяснения.

Точечный энергетический удар обрушился на машину. Двуногий механизм лишь пошатнулся. Его защита оказалась слишком крепкой. Зато волна примяла траву, и я увидел вражеский аппарат.

Приземистый аппарат на толстых коротких ногах с округлым корпусом, где сидел оператор, имел две массивные «руки», в каждой из которых было вмонтировано по пулемёту с водяным охлаждением. На туловище, руках и ногах машины я заметил крупные медальоны, поблёскивающие красно-фиолетовыми камнями. Артефакты. Они-то и защищали стального монстра от энергетически ударов.

Оператор тоже увидел меня и открыл шквальный огонь из обоих пулемётом. Машина быстро зашагала вперёд, а я ринулся к ней навстречу, скинув с плеча копьё.

Следующий энергетический удар, нанесённый с расстояния менее пятидесяти шагов, опрокинул механизм, и консервная банка рухнула на землю. Правда, повредить корпус так и не удалось. Медальоны создавали поля праэнергии, сквозь которые я, даже находясь в подпространстве, заглянуть не мог, а воздействовать — тем более.

И тут из травы выскочил Седов и с размаху вонзил копьё в стальное туловище машины. Он несколькими ударами разломал главный медальон на корпусе, и силовое поле пропало. Копьё с чудо-камнем оказалось эффективнее, чем я предполагал.

Седов стал отковыривать крышку корпуса, та откинулась, грохнул выстрел. Седов свалился на землю. Из машины вылез человек в сером комбинезоне и мягком шлеме, как у танкистов. В руке он держал револьвер. Оператор машины, судя по духовному телу, был не слишком сильным заклинателем или кинетиком, я сразу применил удавку, и тот свалился на землю, схватившись за голову.

— Стойте! Оставьте его! Он ещё пригодится, — крикнул Седов, поднимаясь с земли.

Седов был жив и, кажется, даже не ранен, хоть и потирал ушибленную грудину. Он придавил противника ботинком к земле, приставив копьё к горлу.

— Ну всё, сволочь, не уйдёшь! Будешь сопротивляться, я тебе кишки выпущу.

Мужчина молчал, злобно таращась то на Седова, то на меня.

— Сколько вас ещё? Говори сколько⁈ — требовал Седов. — Кто такие? Кто вас послал?

Я осмотрел местность вокруг нас через подпространство. Тут никого не оказалось, но где-то неподалёку продолжали стрелять. Что там происходит, понять было невозможно. Наверное, не всех противников я уничтожил.

— Ушаков, осмотрите лагерь и близлежащую территорию, — приказал Седов. — Ублюдки до сих пор где-то прячутся. И проверьте лаз, на месте ли он.

Выполняя приказ, я зашагал в направлении лагеря. Повсюду горела трава и валялись трупы людей — одни обугленные, другие без видимых повреждений. Огонь пришлось тушить энергетическим воздействием, чтобы не распространился, хотя выжечь дебри, возможно, было бы не так уж и плохо. Но это пусть люди Воротынского сами решают. Моя забота другая.

Добравшись до лагеря, я обнаружил, что многие палатки повалены, растоптаны, а между ними лежат трупы, изрешечённые пулями или изуродованные магическими атаками. Рваные животы и проломленные черепа говорили о том, что старателей убивали каменными снарядами и воздушными лезвиями.

Через подпространство я заметил несколько объектов — духовные тела людей, идущие сквозь тростниковую траву в сторону лаза. Было непонятно, кто они — свои или чужие. Своих уж точно не хотелось валить.

— Кто такие? — крикнул я.

— А ты кто? — спросили меня. — От Воротынских?

— Да.

Ответом стали выстрелы винтовок и прерывистое тарахтение пулемёта. Это лучше любых слов дало понять, что там — враги. Я стал создавать огонь, сжигая людей, что находились в траве. Запахло гарью, а воздух наполнился предсмертными воплями.

Несколько человек бросились наутёк, я побежал за ними сквозь горящую тростниковую траву и… заблудился. Никого вокруг не было, кроме жирных червей, о которых то и дело спотыкались мои ноги. Враг ушёл.

Немного поплутав, я всё же выбрался на ту самую поляну, откуда мы начали путь, но никакого лаза здесь не было. Через подпространство осмотрел местность и тоже никого не обнаружил. Над полем стояла мёртвая тишина.

Я вернулся к Седову и доложил обо всём, что видел. И про разорённый лагерь рассказал, и про отступление противника, и про закрытый лаз. Во втором вражеском отряде я уничтожил около десяти человек. Противник понёс серьёзные потери, но и старатели Воротынских — тоже.

— Да чтоб их ракшасы драли во все дыры! — злился Седов. — Проклятые ублюдки! Кучу людей положили и свалили! Ну мрази! Так, Ушаков, надо отвести пленника на первую площадку. Лаз, говорите, закрыт?

— Да.

— Ублюдки открывали его из другой точки. Надо ждать, пока наши откроют.

— Или враг.

— Не, после такого отпора они вряд ли сюда сунутся. Но если всё-таки попытаются зайти, вы знаете, что делать. У вас хорошо получается бить ублюдков. Ступайте к лазу и прихватите этого шаврика. Глаз с него не спускайте и смотрите, чтобы жив остался, понятно? Он нам нужен. Всё, сволочь, расскажет, когда его начнут по-настоящему допрашивать. А я приведу остальных.

Я пообещал, что не убью пленника, и повёл его к первой площадке. Мы не таскали с собой блокирующие артефакты, но если учесть, что я был в разы сильнее схваченного нами оператора боевой машины, то его шансы удрать стремились к нулю.

— Садись на землю, — приказал я, когда мы добрались до первой площадки. — Попытаешься бежать, я тебе сделаю очень больно. Второй раз предупреждать не буду.

На меня исподлобья смотрел мужчина средних