Наши уже не придут 2 (СИ) - RedDetonator

Правда, теперь непонятно, что будет с Польшей и Украиной. То есть, с Украиной всё понятно — будет Украинская ССР, а вот Польша…

Ленин намерен не допустить образования независимой Польши, но как оно будет по итогам мирного договора — бог весть.

Аркадию, с одной стороны, выгодно существование независимой Польши — история пойдёт по более предсказуемому сценарию и он сможет делать какие-то относительно точные прогнозы, но с другой стороны, Польша — это извечная региональная проблема.

К власти там точно придут националисты, которые спят и видят свою сокровенную «Польска от можа до можа». Юзеф Пилсудский уже вылез на политическую арену и даже участвовал в войне — польские легионы участвовали в наступлении на Украину.

Во время боевых действий Аркадию было не до выяснения, кого именно они окружают и оставляют за спиной, на бессердечное поругание 1-й конной армии, но уже потом выяснилось, что среди пленных есть поляки. Пленные утверждали, что их заставили и против русских воевать они не хотели. На всякий случай, их отправили под Вологду, чтобы сидели тихо и безопасно.

— Интересно мне, что будет после развала Австро-Венгрии, — произнёс задумчивый генерал. — То, что националисты раскромсают её на малые части — это очевидно. Но что с этого получим мы?

— Пока что, непонятно, — ответил на это Аркадий. — Но товарищ Ленин резко отрицательно относится к идее политического хищничества.

— Я считаю, что если есть возможность, то надо пользоваться, — нахмурил генерал брови. — Каждый народ заслуживает освобождения из-под гнёта всех этих мясников, выполняющих какие-то свои цели в ходе этой мировой бойни. Главное — освободить, а там уже посмотрим.

Генерал Алексеев уже полноценно пропитался идеями большевизма — известно, что он в активной переписке с Лениным и Бухариным. Последний — известный борец за продолжение войны и будто бы сторонник Троцкого.

Лев Троцкий же заработал на этой войне значительные политические очки и считается теперь чуть ли не основным инициатором идеи продолжения войны на выгодных для Советской России условиях. Мало кто придаёт значение тому факту, что он просто громче всех кричал на заседаниях, а принципиальное решение, в конце концов, принимал Владимир Ильич Ленин.

В общем-то, Троцкий нехило «попиарился» на успехах Аркадия, причём оказалось, что ему не чужда благодарность. В «Правде» и «Известиях» вышел ряд статей, в которых Троцкий хвалил Немирова и его тактический гений.

Лев Давидович напомнил ему ещё кое о чём…

— Хотелось бы поговорить о наших немцах, — произнёс Аркадий.

Троцкого можно обвинять в чём угодно, кроме того, что он какой-то тупой или близорукий. Он прекрасно понял, что означает формирование добровольческих подразделений из этнических немцев и австрийцев.

Народная Армия Германии уже насчитывает четыре с половиной тысячи солдат. Аркадий запланировал две дивизии, но добровольцев не сказать, чтобы много — темп набора медленный.

И Лев Давидович, осознавая всю прелесть момента, вызвался в качестве добровольного агитатора. Сейчас он в Вологодской губернии, возглавляет агитационную группу, работающую среди военнопленных. Изначально начальником агитгруппы был другой человек, но его уже убрали и назначили Троцкого.

Как уже давно знал Аркадий, Лев Революции жаждет начать мировую революцию, причём старт её он видит именно в Германии.

Но он больше не заикается о том, что надо пробивать фронт кайзеровской армии и на плечах отступающих врываться в Берлин, с целью установления в нём социалистического правительства, а работает тоньше.

Стратегия Троцкого ясна — ему нужна личная верность солдат Народной Армии Германии, которые и будут, в скором будущем, творить революцию. И, в случае успеха, Троцкий станет отцом-основателем социалистической Германии, а что там в России — не его проблема.

А там, согласно видению большевиков-«европейцев», рухнет Франция, за ней Бенилюкс, затем Италия, Испания — они рассчитывают на эффект домино.

Немиров бы и рад поддержать такой оптимизм, но, увы, был для этого слишком реалистом. Там у власти стоят не круглые дураки. Они уже принимают меры, чтобы снизить градус социального напряжения — в Великобритании и Франции начали прорабатывать вопрос сокращения рабочих часов, думают над какими-то пособиями и вообще, «идут навстречу своему народу». Но если в Германии запахнет жареным, то меры станут гораздо радикальнее.

С Германией всё неоднозначно, шансы на успех есть, поэтому-то туда и торопится Троцкий. Умом он уже давно не в России…

— Да что там говорить-то? — удивился Алексеев. — Я говорил и говорю — осуждаю это сомнительное решение. Может, я и не политик, но даже мне понятно, что Антанта может отреагировать на такое очень остро. И может получиться, что мы закончим эту войну, но лишь для того, чтобы вступить в новую, но уже со странами-победителями. Это может обернуться для нас катастрофой. Например, открытой поддержкой мятежников Антантой.

— Они и так будут поддерживать их почти в открытую, — покачал головой Аркадий. — И уже поддерживают — оружие поступает к Корнилову через Владивосток. Война ещё идёт, а они уже шлют винтовки и пулемёты каким-то мутным личностям на окраине цивилизации…

— «Почти в открытую» и «в открытую» — это разные вещи, — парировал Николай Николаевич. — Если они решатся на отправку своих солдат Корнилову — мы не выстоим. Поэтому я считаю, что отправка «добровольцев» в Германию — это роковая ошибка.

Риск начала интервенции присутствует всегда. Только вот сейчас он значительно снижен — РККА сильна и готова к бою. И в случае интервенции отношение к войне будет совершенно другим.

Сейчас настроения среди красноармейцев слегка неоднозначные — война несправедливая, за интересы буржуев. Также она и за интересы Советской России, но осадочек… А вот открытая агрессия империалистических стран с целью реставрации буржуев — это будет совершенно другое.

— Мы не можем повлиять на решения ЦК, — развёл руками Аркадий.

— Но зато можем подготовиться к их последствиям, — грустно улыбнулся генерал-полковник.

*17 октября 1918 года*

— Хватит нести чепуху! — ударил Лавр Георгиевич кулаком по столу. — Что случилось с батальоном Шлиппе?

Виктора Густавовича Шлиппе Корнилов выделил ещё в ходе отступления после неудачной попытки захвата власти. Молодые и перспективные офицеры нужны всегда, но от них не будет толку, если не давать им свободно дышать.

Он не признается в этом даже себе, но ему нужен кто-то вроде Аркадия Немирова.

«Алексееву просто повезло», — подумал Лавр Георгиевич. — «Подонок и иуда не заслужил всех тех офицеров, которые сейчас служат под его началом».

Очень много талантливых офицеров, несмотря на происхождение, перешли на службу в РККА. В основном, как выяснилось, из-за денег. Большевики платят приличное жалование, поэтому у них даже конкурс — берут далеко не всех.

«У них даже есть возможность выбирать», — Корнилов скрипнул зубами.

— Штабс-капитан Шлиппе погиб, — доложил поручик Томас Рамм. — Батальон попал в засаду мятежников и погиб почти полностью. Вернулось только тридцать четыре человека.

— Досадно, — сымитировал Корнилов равнодушное принятие факта.

Проблемы с продовольствием вынуждали его продолжать продразвёрстку.

Даже большевики давно уже прекратили насильственное изъятие продовольствия у населения, а у Корнилова просто нет другого выхода.

Он пробовал практику выдачи крестьянам расписок, но те восприняли это весьма скептически — не верят до сих пор, что Корнилов тут надолго.

Всё осложняет география. Плодородие почв дальше на восток стремительно снижается, поэтому крестьянам хватает зерна лишь на прокорм самих себя. Но и этого мало — всё это дополнительно усугубляется низким уровнем культуры земледелия.

Продовольствия остро не хватает, но не только его. Патронов мало, винтовок почти нет, об артиллерии и говорить нечего — у них только то, что они сумели захватить в ходе отступления.