Вперед в прошлое 13 (СИ) - Ратманов Денис

— Да какой тут сон! — всплеснула руками Вероника.

— Есть такая штука как творческое выгорание, да просто выгорание. Если выложитесь сейчас полностью, потом не будет ресурса продолжать дело, вы возненавидите все, что связано с пирожными, и все придет в упадок, — проговорил опыт взрослого моими устами, захотелось добавить: «Уж послушайте опытного человека» — но я прикусил язык. — В общем, если не будете спать положенные восемь часов, я это дело сворачиваю. Это совершенно серьезно. Вы нужны близким здоровой и, главное, живой.

Лика смотрела то на меня, то на бабушку, не зная, чью сторону принять.

— Обещайте, — надавил я.

— Ну… хорошо. Обещаю. В двенадцать отбой… Но что я успею за это время⁈ — в последней фразе было просто море отчаянья. — Мы ж недавно вернулись…

— Начинайте рабочий день с двенадцати, и до шести, раньше там все равно делать нечего. Тогда заготовки — вечером, остальное — утром. Как вам такой вариант?

— Ну, неплохо…

— И обязательно разместите расписание на рабочем месте, чтобы люди знали, когда вас искать.

— Дельно, — наконец согласилась Вероника, и я отправился по делам со спокойной душой.

Не хватало, чтобы Вероника себя загнала, это в восемнадцать лет можно пахать сутками, а она немолодая, ей больше пятидесяти, если не под шестьдесят.

Домой я добрался без двадцати девять, оставил мопед на улице и понес коробку с тортом маме. Постучал в дверь. Так непривычно стучать в собственную квартиру и ждать, когда тебе откроют.

— Кто? — донесся настороженный мамин голос.

— Воры, — отозвался я и услышал реплику, адресованную не мне:

— Это Пашка. Заходи.

Щелкнул замок, и я вошел. Мама ринулась обниматься, но я шарахнулся — не хватало еще уронить коробку.

— Тише! Я подарок принес. Идем на кухню. Вот! — Я поставил коробку на стол. — Открывай.

Отчим пожал мне руку и прищурился:

— Завтра бы подарил. Примета плохая.

— Завтра еще другое подарю. Этот — нужно сегодня. Только, ма, очень аккуратно!

Мама вскрыла коробку острым ножом и ахнула.

— Вася, ты посмотри, какое чудо!

Василий никак не отреагировал. Она обняла меня, прижала к себе.

— Пашка, спасибо огромное!

Я вспомнил маму, какой она была год назад: вечно растрепанная, сероволосая, замызганная, с погасшим взглядом. Та женщина строго выполняла указания отца и пресекала телячьи нежности, дабы нас не разбаловать, а тут защебетала, ожила. Каким бы отчим ни был, маме с ним хорошо, и это главное.

— Где ты купил торт? Я в магазине таких не видела.

— Мне на заказ его готовили, — честно признался я. — Если кому нужно на день рождения или другой праздник, обращайтесь!

О том, что мой бизнес-партер — Лялина, с которой ей много лет изменял отец, я пока говорить не стал. Они с Анной на моем дне рождения друг на друга не кидались, но мало ли.

Мама показала мне свадебное платье — светло-бежевое, длинное, атласное, похвасталась, что тоже на заказ шила. Продемонстрировала туфли, рассказала о прическе. Отчим бурчал, что это плохая примета, но ей очень уж хотелось поделиться, а мне хотелось зевнуть. На моем месте должна быть Наташка, она бы прониклась женскими разговорами.

В девять часов пришел невысокий пожилой мужчина, похожий на цыгана, продал мне десять акций винзавода за сто тридцать тысяч. Все, теперь моя миссия в родительском доме была выполнена. Я подошел к телефону, набрал оператора и попросил соединить меня с Москвой, продиктовал номер, ощущая, что позади кто-то стоит.

— Ты по межгороду отсюда не звони, очень дорого, — проворчал… вот сейчас хотелось назвать его Квазипупом.

Вот же жлоб какой! Хотелось напомнить, с чьей подачи он сейчас хорошо зарабатывает, благодаря кому появился телефон в квартире, но накануне свадьбы ссориться не хотелось, потому я молча вынул из кармана тысячную и положил на тумбу.

— Вася! — воскликнула мама. — Ну что ты делаешь!

Зыркнув на отчима недобро, она запихнула деньги мне обратно в карман.

— Он пошутил.

Мои глаза округлились. На горе от свиста охрипли раки, в лесу издох медведь… да какой медведь — мамонт как минимум. Случилось небывалое: мама показала зубки, выказала собственное мнение и встала на сторону справедливости, вступилась за меня перед избранником! Послушная мама, считавшая, что ее мужчина всегда прав и готовая во всем с ним соглашаться! Только поэтому не стоит раздувать скандал.

Все, что я сказал:

— Спасибо, ма.

Через пять минут меня соединили с дедом, я не стал делиться тем, что открыл кондитерку, просто попросил поискать одноразовую посуду, для начала стаканчики и ложки или деревянные палочки. Тарелки будут актуальны, если торговое место вырастет в павильон со столиками. Дед пожаловался на усталость, на бесконечное количество запросов от меня, которые он не успевает обрабатывать — намекнул, что все обязательства выполнит, это в том числе, но оно последнее.

В отличие от Вероники, он отлично знал, что ресурс организма конечен. По-хорошему, его бы в отпуск летом вытащить, к морю! Но кто займет его место, будет бегать по авторынку и оптовым складам, возить туда-сюда товар с вокзала и на вокзал? Влад? Справится ли?

Если нет, то и ладно. Дед у меня один, его надо беречь. Не справится Влад — значит, у всех работников тоже будет отпуск.

Взрослый я не поддерживал отношений с родственниками и никогда за их судьбы не переживал. Но именно его опыт позволил ощутить, как здорово, когда ты не самый старший в роду. У тебя есть дед, какой-никакой отец, и, как говорится, не дует в спину.

Потом я позвонил Илье, сказал, что забегу в гости, после набрал бабушку, попросил пригласить к телефону Каналью через полчаса и пообещал перезвонить уже от Каретниковых. Тогда и поговорю с ней и Юркой. При отчиме, который кружит акулой и греет уши, о бизнесе говорить не стоит.

Обнявшись с мамой, я сказал, что приеду в «Улыбку» после шести, тогда как Боря и Наташка должны подоспеть к церемонии в ЗАГСе. Мама похвасталась, что будет кортеж из трех машин: бабушкина «Победа», авто отчима и «Москвич» его приятеля — с отцом у нее все было куда более скромно.

Еле вырвался от нее, сел на мопед, который, слава богу, никто не тронул и поехал к Илье.

Каретниковы уже ждали меня, как обычно, с хлебом-солью. Точнее, с чаем и печеньем. О, как я радовался их печенью, когда дома был только суп-блевунчик! А теперь сделалось неловко, что не принес им пирожных из своей кондитерской. Леонид Эдуардович провел меня на кухню, где сидели Илья и Ян. Тетя Лора собирала чемодан и вышла лишь поздороваться.

— Ты кто? — спросил Илья, изобразив удивление. — Уж забыл, как ты выглядишь.

— Лялины кондитерскую точку открыли, помогал им, — поделился я.

— И как торговля? — спросил Ян, качнув ногами, кивком сбросил челку, закрывавшую изуродованную шрамами половину лица.

— Хорошо. Вот только разобрали все…

— Успокойся, Павлик, — махнул рукой Каретников-старший. — Мы рады тебя видеть. Ты ведь больше к Яну пришел, да?

— Да, — честно признался я и положил на стол пачку денег. — Это сто тысяч, на лечение и сопутствующие расходы. Вам оно, конечно, дороже вылилось… страшно представить, во сколько. Ян мне как брат, я считаю своим долгом помочь ему.

Все молча уставились на меня, а еще сзади кто-то будто приоткрыл дверь в лето, и потянуло теплом. Я обернулся и увидел тетю Лору, привалившуюся к дверному косяку, ее глаза блестели, словно она собиралась расплакаться.

Думал, Каретниковы станут противиться, и придется долго их уговаривать, но нет. Тетя Лора взяла деньги, подошла ко мне сзади и положила руки на плечи.

— Спасибо, Павел!

— Мы по тебе скучаем, — сказал Илья. — Хоть на тренировки приходи.

— Завтра опять не смогу, — вздохнул я, — у мамы свадьба, хотелось бы там быть.

— Пусть будет счастлива, — проговорила тетя Лора.

Мы немного посидели, и я попросился к телефону. Естественно, мне не отказали. Я набрал бабушку, но трубку взял Каналья — видимо, сидел и ждал звонка.