Сухой закон 4 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич

Патрик протянул руку, и я пожал её. Джозеф удовлетворённо кивнул. Похоже, идея отца пришлось ему по вкусу.

Ко мне подошёл официант и склонился, тихо произнеся на ухо:

— Мистер Джонсон ожидает вас в своём люксе. С ним «особый» гость. Мистер Гардинг…

Я удивился, но не подал виду. Ведь Наки пока что не получал от меня просьб устроить встречу с этим «вип-гостем». Похоже, на ловца и зверь бежит. Вопрос только — что нужно от меня кандидату в президенты?

Я кивнул и обратился к обоим Кеннеди:

— Джентльмены, я вынужден откланяться. Бизнес…

Оставив возможных будущих компаньонов на Соломона, я поднялся за официантом в видовой люкс на третьем этаже. Он же одновременно и офис Наки. И снова оказался в громадной комнате, с панорамным окном, из которого был виден весь зал «Ритца».

В удобном глубоком кресле напротив сигарного шкафа развалился человек, с удовольствием пускающий сизые кольца дыма. Он потягивал бурбон. Рядом с ним на столике высилась початая бутылка «Old Crow». Редкий экземпляр довоенного разлива. Похоже, Енох держит подобный эксклюзив для таких особых гостей, потакая их прихотям.

Уоррен Гардинг собственной персоной. Кандидат в президенты Соединённых Штатов от республиканцев. Любитель азартных игр, женщин и виски.

— Алекс! — Наки поднялся навстречу и затряс мою руку, — Познакомьтесь, Уоррен, это тот молодой бизнесмен, что рискнул бросить вызов прессе демократов! А завтра состоится презентация радиоприёмников его завода. Очень интересное мероприятие!

— Мистер Гардинг, — пожал я протянутую ладонь республиканца.

— Алекс.

Он дежурно улыбнулся и величавым жестом указал в сторону кресла напротив. Чего у Гардинга было не отнять, так это артистичности и определённого лоска аристократизма.

Он мягко обратился к Джонсону:

— Дражайший Енох, вы не могли бы дать мне поговорить с Алексом наедине?

— Конечно, — кивнул Наки, хотя явно был раздосадован тем, что не услышит подробности разговора.

Когда казначей и, по совместительству, главный криминальный авторитет Атлантик-Сити удалился, Уоррен заговорил:

— Вы поступили смело, когда ввязались в этот скандал с Аунего, мистер Соколов.

— По-другому я не мог. Я живу в Нью-Йорке. И не хочу, чтобы судебной системой штата управляли те, кто потворствует чудовищам.

— Похвально, похвально… Но, насколько я понимаю, именно поэтому вы оказались позже в Оклахоме. Из-за чего и возник новый скандал с убийствами осейджев в Павуске и Фэрфаксе…

Гардинг цепко поглядел на меня, выпустив очередное кольцо дыма. Его подручные ему уже все донесли. Впрочем, я и не надеялся остаться в этой истории в полной тени. Слишком много «хвостов». А Уоррен продолжил:

— И агент Бюро расследований Глен Диксон появился в обоих эпизодах. Во втором случае с Павуской я лично участвовал в том, чтобы Бюро направило в Оклахому именно компетентных сотрудников по сходным делам. Нужно было срочно расследовать то, что наворотил Уильям Хейл. Но вот ситуация с Аунего… — Гардинг покачал головой, — Агент из Чикаго приезжает в Нью-Йорк именно за пару дней до того, как рядом с резервацией мохоков чуть не произошло самосожжение. Учитывая, как отреагировала поначалу пресса, Диксон поехал на возможное «гиблое» дело, за которое никто не хотел браться. По собственному желанию. Я не верю в то, что он был настолько глуп. Для того чтобы взяться за секту Пророка, у него должна была быть реальная мотивация… И уверенность в успехе. Ведь в противном случае за провал можно было лишиться места в Бюро…

Я молчал, глядя на Гардинга. Зачем задавать лишние вопросы. При всех его пороках, он совсем не дурак. И на него сейчас работает большинство аналитиков республиканцев в Вашингтоне. Судя по всему, он уже обрисовал себе всю картину, и отпираться мне смысла нет. «Записать» меня на прослушку как в двадцать первом веке никто сейчас не может.

— Вы, Алекс, обладаете удивительным свойством оказываться в тех местах, где обязательно что-то происходит. Скажите, вы помогли мохокам в Аунего, чтобы затем выйти на осейджей и их нефтяные месторождения?

— И для этого тоже, — спокойно ответил я, — Когда мне пришлось защищать своего друга Гарри, который выкупил завод в окрестностях резервации Аунего, то я вышел на Гайавату — местного вождя мохоков. И дальше мы уже действовали сообща. В качестве ответной услуги я попросил дать мне зелёный свет в Оклахоме с местными осейджами. Чтобы меня не завернули с порога на все четыре стороны. Всё в рамках закона.

Гардинг медленно закивал. Пока что я излагал стройно. А потом, отпив свой бурбон, он неожиданно спросил:

— А завод, что выкупил ваш друг Гарри, раньше производил спирт?

Вот так вот. Прямо в лоб. Парадокс в том, что передо мной сидел кандидат в президенты и на моих глазах потягивал алкоголь, который Наки поставлял, нарушая Сухой закон.

— Да, — пожал я плечами, — Насколько мне известно, это так. Правда, оборудование, похоже, вывезли предыдущие владельцы…

Ага… Конечно! Мохоки спрятали его по моей просьбе у себя в резервации. И оно сейчас хранилось там до лучших времён.

— Складно, Алекс, весьма складно, — усмехнулся Уоррен, — Видите ли, я всегда привык узнавать — с кем я имею дело. Когда в вашей газете вышли статьи об Аунего, я включился в этот процесс. Признаю́сь, мне это на руку. На кону выборы, и только дурак не станет использовать то, что конгрессмен-демократ Билл Хотфилд якшается с Пророком и убивает индейцев. Любой здравомыслящий человек это понимает. А вы явно умнее большинства молодых людей, что я встречал… Но когда произошёл «Ковчег», я решил разузнать о вас подробнее. И прочитал дело агента Диксона…

Я напрягся, но виду не подал. В том, что у Уоррена есть «свои» люди в Бюро — я не сомневался. Вопрос: в каком объеме информация дошла до него?

— Так вот… — продолжил Гардинг, — Сразу после Нового года вы проходили как потерпевший в деле по поимке главаря ирландских бомбистов. По кличке «Благочестивый». А дело вёл опять же Диксон.

Уоррен поднял глаза, и на губах его появилась еле заметная усмешка:

— Три раза это не простое совпадение, мистер Соколов. Не находите?

Я откинулся в кресле и выдержал взгляд будущего президента:

— Мистер Гардинг, я весь внимание. Задайте вопрос, на который хотите услышать ответ…

— Мы с вами встречаемся здесь, у Наки. И это тоже факт. Расскажите, как вы относитесь к Сухому закону? — вдруг сменил тему республиканец.

— Об этом рано судить, — усмехнулся я, — Должно пройти время, чтобы оценить все последствия. Но недополучение денег в бюджет — очевидная вещь. И я не верю, что рядовой американец станет потреблять меньше алкоголя.

Гардинг удовлетворённо кивнул и тихо поинтересовался:

— А бутлегеры?

— Очевидно, что будут богатеть. Гангстеров станет больше. Бандитизм повысится, — пожал я плечами.

— Так зачем вы ступили на этот путь, мистер Соколов? — прищурился Гардинг, — Неужели вы думаете, что я поверю, будто те, кто водится с Наки и обдают такими ресурсами, чисты перед законом?

Хитрец. Понимает: я не буду ему тыкать в глаза факт, что он сам берёт деньги Еноха Джонсона на предвыборную кампанию, обещая воротиле Атлантик-Сити исключительное право на строительство дорог в Джерси. Значит, будем играть классическую «американскую мечту». Которая называется — заработай любым способом, а потом создай себе чистое имя.

— Я, прежде всего, бизнесмен, мистер Гардинг, — улыбнулся я, — И мои действия направлены на развитие моих компаний. Я имею абсолютно легальные доходы. И думаю, вы уже в курсе их, раз интересовались моей деятельностью.

— В курсе, — подтвердил Уоррен, — Завод в Нью-Йорке, «чёрное золото» в Оклахоме. Даже не сомневаюсь, что нефтяные паи осейджей скоро дадут вам приличные барыши. Там действительно благодатные недра… Вы занимаетесь благотворительностью в Бронксе. Но готовы ли вы к любым «проверкам» со стороны властей?

— Разумеется, — пожал я плечами, выдерживая взгляд республиканца.