Осень семнадцатого (СИ) - Щепетнев Василий Павлович

Зрелище не из легких. Это в фильмах от яда умирают быстро, даже мгновенно, красиво падая на ковёр. В реальности же агония занимает несколько долгих, тягостных минут, когда жизнь рывками покидает могучее тело.

Я наслаждаться этим зрелищем не стал. Какое уж тут наслаждение, даже если это твой враг. Это была не месть, а хирургическая операция, необходимая для спасения организма, имя которому — Россия.

Когда всё было кончено, я встал, обошёл стол, взял стакан и графин, и прошел в комнатку рядышком. Туда, куда царь пешком ходит, ага. Там вылил остатки коньяка в унитаз, трижды, нет, для верности четырежды сполоснул графин и стакан из-под крана умывальника, наполнил графин новой порцией коньяка из загодя приготовленной бутылки, вернулся в кабинет и поставил всё на свои места, как будто ничего и не произошло.

Подождал для верности еще десять минут. Проверил пульс — нет. Дыхания нет. Зрачки не реагируют. Всё.

Я нажал на золочёную — или золотую? — кнопку вызова.

— Великий Князь скончался, — сказал я вошедшему адъютанту — Очень уж сокрушался о погибшем Papa, сердце болело, вот и не выдержало.

— Позвать врача? — догадливо спросил дежурный, бледнея.

— Какой уж тут врач… Впрочем, зовите, зовите. У нас сегодня ведь доктор Вольнов дежурит?

— Так точно, Ваше Императорское Величество, Вольнов.

— Зовите Вольнова, князь. И никого более не тревожьте.

И я, стараясь не смотреть в сторону неподвижной, громоздкой фигуры в кресле, подошел к бильярдному столу, и тронул кием шары из слоновой кости.

Мир изменился. Окончательно и бесповоротно.

Был цесаревич, да весь вышел. Был мальчик Алексей, увлекавшийся картинками и солдатиками. Теперь он умер, как умер в свое время царевич Алексей Петрович, оставшись лишь страницей в учебнике истории. Я теперь — Самодержец Всероссийский. Как тот мифический Атлант, должен держать на своих плечах огромную страну. Смогу ли? Не знаю. Но кто, если не я? История сделала свою ставку. Теперь очередь за мной.

КОНЕЦ