Некромант на страже человечества. Том 8 - Никита Клеванский

Неужели от пришедших со мной людей?

Глазами нежити я видел, что те по-прежнему стояли в коленопреклоненной позе, положив руки на землю. Но теперь они подняли головы и широко раскрытыми глазами смотрели за ходом схватки. И на их лицах отчетливо читалось неверие в происходящее.

Как так? Человек навлек на себя гнев божества и до сих пор не умер. До сих пор держится. Борется. Барахтается.

Вот этот самый парень, вылезший непонятно откуда и занявший трон императора, защитивший свою столицу и разрушивший чужую, сумевший убить и обратить в нежить самого князя.

А что если…

Да нет, быть такого не может.

Но вдруг! Вдруг он и правда выстоит? Вдруг сумеет не пасть под натиском высших сил? Вдруг спасет всех от неминуемой страшной кары? Это слишком хорошо, чтобы верить, но ведь верят и любят как раз обычно не за что-то, а вопреки!

Каким-то шестым, седьмым или другим неведомым мне чувством, я видел надежду в сердцах людей. И чаяния их направлялись не Сатвелеону или какому-то другому «богу», а мне! Последнему бастиону, отделявшему их от неминуемой кары Лайолланы. И тонкой струйкой ко мне текли капельки силы, чем-то похожей на измененною Межмировую Энергию, но в то же время ей не являвшиеся. Именно они и выводили мою магию на совершенно новый уровень!

Я чувствовал, как колдовской сгусток в моих руках становится все плотнее и тяжелее, хотя веса вообще, по идее, иметь не должен. Он был все того же ядовито-зеленого цвета, однако его свойства существенно изменились. Будто каждая преобразованная мной частица стала концентрированной и улучшенной версией самой себя.

Наверное, если бы я воспользовался этой массой для укрепления Ядра и тела какого-нибудь прислужника, то в итоге получился бы монстр, для победы над которым мне и самому пришлось бы попотеть. Созданная же с его помощью Несокрушимая Крепость Некроманта смогла бы простоять без внешней подпитки века, превратившись в святыню и место паломничества.

Вот только я не стал плести никаких чар.

Вместо этого я взглянул на аватар «богини», стоявшей всего в нескольких метрах от меня, и уже занесшей свой колдовской молот, резко выдохнул, и что есть сил прыгнул вперед и вверх. Но не просто так, а предварительно сформировав перед собой полый конус или, если угодно, небольшую остроконечную воронку. Именно она должна была пробить мне путь к телу Лайолланы.

Последний слой Призрачного щита лопнул, и на меня обрушилась вся мощь и ярость бушевавшего вокруг магического урагана. Огонь, лед, молнии, камни, песок, ветер, металл и еще черт пойми что били в мою костяную броню, но ничто не могло остановить движение колдовского бура. Словно горячий нож сквозь подтаявшее масло, он взрезал магические потоки, таща меня за собой. Навстречу гибели. Или славной победе.

Меньше секунды мне требовалось, чтобы преодолеть разделявшее нас расстояние, но плотность вражеских заклинаний оказалась так высока, что один за другим элементы моей брони не выдерживали рассыпались в прах. Одежда под ними превратилась в лохмотья. А следом настал черед и моей плоти. К счастью мертвой. Потому что иначе я бы неминуемо сошел с ума от боли, пораженный эффектами одновременно нескольких стихий одновременно.

Успев среагировать, эльфийка воздвигла вокруг себя антимагический барьер. Наверное, он бы даже остановил мой конус. Вот только на его вершину я поместил медяк. Старый потрепанный гульден, определенный Филом как Монета Обреченного. Чистой воды авантюра, однако в моей ситуации выбирать не приходилось. Тем более, что я и так уже умер, а значит эффект артефакта можно считать сработавшим.

Тем не менее, стоило реликвии Сацсадаса соприкоснуться с барьером, как раздался оглушительный хлопок, и в нем образовалась брешь. В которую я на полной скорости влетел, пожертвовав буром, чтобы ее расширить. Но это уже не имело значения. Ведь наградой мне стало вытянувшееся от удивления лицо «богини», когда я проник прямо в ее тело и схватился за Сосредоточие, являвшееся не то Ядром, не то чем-то в этом роде.

— Сдохни! — выдохнул я, изо всех сил дернув в разные стороны.

В тот же миг четырехметровая фигура потеряла стабильность, а я рухнул на землю. Магическая буря начала успокаиваться. Колдовской молот выпал из потерявшей плотность руки и растаял без следа. Составлявшие аватар измененные магические частицы устремились к небу…

— Не так быстро. — сквозь зубы процедил я и, поймав ошметки фрагментов спасшего мне жизнь конуса, сплел из них тугую ядовито-зеленую сеть. С помощью которой заарканил остатки аватара и закуклил его в светляка. Большого. И ярко фиолетового. Он занял свое место в Теневом могильнике.

— Вот теперь порядок. — удовлетворенно вымолвил я, откинувшись на оплавленный камень мостовой. И тот показался мне уютнее любой самой мягкой перины.

Глава 20

Стояла оглушительная тишина. Особенно контрастная на фоне только что оборвавшегося грохота магического сражения.

Я лежал на спине, глядя в далекое голубое небо. Чужое. Потому что я по-прежнему находился в Мифалласе. И ненастоящее. Ведь его проецировал все еще державшийся защитный Купол.

Впрочем, другого в нынешней реальности и не увидеть. Разве что в Диких Землях. Но там оно постоянно хочет тебя убить.

До чего же чертовы нелюди довели мою родную Землю…

Долго наслаждаться безмолвием мне не дали, и встревоженный крик в клочья разорвал блаженную идиллию:

— Лекаря! Лекаря Его Императорскому Величеству! Срочно!

Ну да, я ведь теперь первое лицо страны. Под забором помирать не бросишь. И в чужой шахте на десять лет не забудешь.

Где же вы все, доброхоты, были раньше?

Хотя ладно. Это я от усталости брюзжу. А ведь нужно еще домой вернуться… Надеюсь, у Митрофана все получилось.

— Не нужен мне лекарь. — произнес я, без посторонней помощи поднимаясь на ноги.

И увидел, как в страхе отшатнулись спешившие ко мне люди. Я их, конечно, не винил.

Взглянув на себя глазами подоспевшего по первому приказу духа, я узрел довольно печальную картину. От моей колдовской брони каким-то чудом уцелел один единственный наруч, а в остальном я выглядел хуже самого жалкого из собственных зомби.

Меня будто похоронили, а через пару недель вспомнили, что я не доделал проект, и отправили обратно на работу.

Обугленная, отмороженная, а местами просто вырванная кусками плоть висела бескровными лоскутами. Обнаженные кости и струны сухожилий блестели на солнце. И только лицо, защищенное во время прорыва магическим конусом, сохранило свой первозданный вид. За исключением раны на скуле, естественно.

М-да. А я надеялся скрыть свое становление личом. Не вышло. Как бы на меня теперь охоту ни объявили.

На всякий