Оторва. Книга пятая - Ортензия

Лицо Садии сделалось бордовым.

— Я ничего особенного не сделала. У соседей дом загорелся, а там были дети. Я накинула халат, прошла в комнату, где они сидели, разбила стекло в окне и помогла им выбраться на улицу. И если бы там не находилась в гостях дочка председателя колхоза, никто про это не узнал. Это он рассказал журналистам и добавил очень много подробностей которых на самом деле не было. И мне очень стыдно. Но он сказал, что это важно для колхоза. И правда, через неделю, как вышла статья в наших газетах обо мне, нам в бригады прислали новые трактора и комбайны. Председатель сказал, что это благодаря мне и теперь колхоз выбьется в ударники труда и сможет принять участие в социалистическом соревновании.

У неё в глазах набухли слёзы. Люся 2, блин.

Всё как всегда. Председатель воспользовался моментом, выбил плюшки, ничего плохого. Для родного колхоза старался. Или у них выборы скоро и ему нужно было утвердиться на посту.

— И что плохого? Это ведь всему колхозу будет хорошо. И что значит не подвиг? Войти в горящий дом и спасти детей.

Садия разревелась так громко, что мне пришлось на неё цыкнуть, а потом потащила за собой в балку, подальше от чужих взглядов.

— Выкладывай, — потребовала я когда мы отдалились от лагеря метров на двести.

Понятно же, девчонке нужно выговориться, долго держала в себе, а я и есть свободные уши, но вообще не вникаю, что не так. Честное сердце комсомолки не даёт покоя?

Садия всхлипнула и начала рассказывать:

— К моим родителям посватался сын очень уважаемого человека. Члена политбюро КПСС Узбекистана. Выплатил отцу большой калым за меня. Это всё из-за статьи в газете. А люди в кишлаке теперь, когда идут мимо меня кланяются. Все знают кто ко мне посватался.

Фу ты Боженька, Христос Воскресе. Какие страсти.

— А ты, стало быть, — уточнила я, — любишь другого и не хочешь замуж?

Садия помотала головой в разные стороны, что я восприняла как нет, а потом сказала:

— Да.

И понимай как хочешь.

— Что да?

— Хочу за него замуж.

Нет, ну понятно, мои уши свободные, но не до такой ведь степени. Я развела руки в разные стороны.

— И в чём проблема? Он хочет жениться, ты хочешь замуж и что не так?

— Старший брат выбрал себе невесту. Нужен был большой калым и отец потребовал именно такой за меня. Его дали и брат смог жениться.

Твою мать. Это что, был контрольный в голову? Смотрела фильмы, связанные с калымом. Та же «Кавказская пленница». Калым ведь остаётся родителям. Вот они и распорядились как хотели.

— Родителям, — подтвердила Садия и снова расплакалась.

Я развернулась лицом к ветру. Зря мы сюда пришли. Солнце жарит так, что мозги плавятся и пилотка не спасает, а вдогонку Садия с непонятками.

Сообразив, что я чего-то не догоняю, девчонка попыталась объяснить, но не очень удачно:

— Я когда выбиралась на пожаре через окно на улицу, осколком стекла порезалась сильно. Шрам на спине большой, а мама сказала, что, если я об этом пикну кому-нибудь, до того, как простыню развесят во дворе, отец меня плетью изобьёт.

О, нет. Контрольный был только сейчас или повторный, потому что я продолжала трепыхаться. Причём здесь шрам на спине и какая-то простыня, верблюды или бараны, к тому, что она хочет замуж, а жених хочет жениться?

— Как ты не понимаешь? — Проглатывая слёзы удивлённо сказала Садия когда я задала ей полдюжины вопросов. — Шрам, это изъян и об этом нужно было сказать сразу, но, когда приезжали свататься, я была в школе на субботнике, а родители промолчали. Брат уговорил. Узнала об этом только через полгода. Если сейчас рассказать, нужно вернуть калым или семья будет опозорена. А калыма нет. После первой брачной ночи выставят простыню, чтобы все знали, что невеста была целомудренной и тогда муж никому ничего не скажет про то, что взял моё тело некачественным. Но всю жизнь будет меня этим попрекать за обман. И вся семья его будет знать, что я обманщица.

Если честно: я охреневаю дорогая редакция, вот только ничем ей помочь не могу. Да у неё в голове тараканы экзотические, большие и прожорливые. Весь мозг ободрали со всех сторон, как мой кот Барсик торт, который испекла на день рождения. Аккуратно по кругу везде оставил свои зубки.

Захотелось глянуть на шрам, может там вообще царапина, а она переживает как беременная на девятом месяце невеста, которая только и думает, как убедить будущего мужа, что Пушкин не с балды взял, будто дети растут не по дням, а по часам. Мол, бывает такое: сегодня секс, а завтра схватки.

А в конце, заметив, что я разглядываю её штанишки, на самом деле взгляд случайно задержался, сказала:

— Это не красные революционные шаровары, это иштон

Я с видом знатока кивнула на незнакомое слово и по-отечески обняла Садию. Она и в самом деле в соболезнованиях не нуждалась. Кому-нибудь из узбечек доверить свою тайну боялась, а рассказать хотелось.

— Ты ведь никому не выдашь мою тайну? — спросила она, когда мы уже расставались и я её клятвенно заверила.

Ужин я пропустила. Вещи почти подсохли и раскатав матрац прилегла, а потом и вовсе уснула. Люся пыталась растормошить, но я, пробормотав в ответ нечто невразумительное и перевернувшись на другой бок провалилась.

Проснулась, когда в палатке, только-только начали проявляться очертания предметов. Причём не сама, а разбудил громкий шёпот мымры. Я изначально решила, что она уже и во сне ко мне приходить стала, а потом услышала голос Гольдман и от неожиданности подпрыгнула на кровати.

Не приснилось.

Они, вероятно, только что прибыли, совершенно неизвестным способом и разыскав свободные койки, которые по чудовищному недоразумению оказались рядом, раскладывали вещи по тумбочкам.

Увидев, что я проснулась и даже села на кровати, мымра ласково улыбнулась и произнесла елейным голоском:

— Доброе утро, Ева. А мы вот, только приехали.

Глава 20

Приехали они. И вот какой идиот им решил оформить мандаты? А то, что им помогли, я ни сколько не сомневалась, вспомнив громилу, который проверял наши документы при въезде. Этот их точно не пропустил бы, да ещё и наручники надел, как на потенциальных шпионов.

Я зло выдохнула, упала на спину и натянула простыню до шеи. У