Под знаком Альбатроса - Алексей Иванович Гришин

соответственно, связник получил столько, что и представить себе не мог. Боюсь, если доплатим еще, свихнется парень от радости.

— Но кем был этот исполнитель? Вы говорили, что маг, но разве маг может так глупо погибнуть? Взорваться на бочке с порохом, словно пьяный солдат? Я слышал, что магу целый полк не противник.

— Боевому магу, — осторожно ответил собеседник, боясь вызвать неудовольствие господина своими познаниями. — Мы же имели дело с магом-целителем, не пожелавшим работать на врачебной стезе. Молодой человек жаждал приключений, ну и… сменил род занятий. Первоначально от него требовалось лишь спровоцировать кельтов на бунт, сплотить и обеспечить первоначальные успехи в Дрогеде и Дублине. Причем мы позаботились, чтобы в тех гарнизонах оказались самые ненадежные наши солдаты, те, кто симпатизировал кельтам и лишь ждал удобного случая, чтобы предать. От «Художника» требовалось в нужный момент внушать толпе безумную храбрость, чтобы атаковать гарнизоны, или умиротворенность, чтобы победа не переросла в избиение поверженных. Кого бы тогда героически побеждал наш дорогой генерал?

Барон позволил себе отвести взгляд и даже откинуться на спинку кресла. Граф проигнорировал эту вольность, задумавшись о чем-то своем, без сомнения великом.

— Так вот почему вы заставили меня устроить эту чехарду с перетасовкой армейских частей? Выводили в Даблин и Дрогеду изменников?

— Возможных изменников, — осторожно уточнил Одли. — Никто не мешал им героически погибнуть, но не допустить бунта. Свой выбор они сделали сами, наш человек лишь не позволил толпе их растерзать. Кстати, на грани гибели «Художник» оказался почти в самом начале операции, когда взбунтовавшуюся толпу взял под начало этот Фогартахх. Сам по себе не великий стратег, но привел с собой боевого мага. Если бы «Художник» об этом вовремя не сообщил, и мы не успели усилить нашего генерала таким же магом, все закончилось бы печально.

— Все равно не понимаю. Обеспечить нашу победу и погибнуть буквально в шаге от награды. Он же в одиночку уложил ту проклятую батарею, о которую должны были обломать зубы наши доблестные батальоны. Что там случилось?

Что тут скажешь? Банальное: войн без потерь не бывает?

— Кто знает, ваше сиятельство. Загадка. И на сегодня не единственная.

— ⁈

— Мы до сих пор не знаем, куда девался маг, дравшийся на стороне бунтовщиков. То ли погиб в схватке с коллегой, исчез, развоплотился. То ли выжил и скрылся. Ищем, конечно, но пока безрезультатно.

Часть III

Глава 19

Кабинет епископа дю Шилле, премьер-министра Галлии

— Здравствуйте, ваше преосвященство.

— Рад видеть вас, маркиз. Проходите, располагайтесь. Разговор нам предстоит недолгий, но крайне важный.

Маркиз де Шутт вежливо улыбнулся и прошел к указанному ему креслу. Больше всего опасаясь, что хозяин кабинета заметит неровное, почти судорожное дыхание и едва-едва, но подрагивающие колени.

Пять лет прошло с того момента, как некий влиятельный вельможа, обиженный неудачной шуткой ловкого придворного, решил не вызывать наглеца на дуэль. Действительно, шансов уйти целым и невредимым из поединка чести с отменным фехтовальщиком не просматривалось. Потому родилось изощренное решение протолкнуть негодяя на должность главы галлийской разведки. Расстрельную, как тонко шутили придворные.

В самом деле, какие расстрелы? Двоих предшественников маркиза просто уволили с категорическим запретом появляться во дворце до конца дней. Каждый из них не успел и года проработать перед крахом, вполне сопоставимым со смертным приговором, после которого остается хотя бы память. А тут выгнали, как нашкодивших сопляков.

О назначении объявил как раз дю Шилле, тогда — личный духовник королевы-матери, с интересом разглядывая очередного бедолагу, с ужасом осознающего свои перспективы. В этом самом кабинете объявил.

С тех пор прошли годы, впал в немилость и по-тихому сбежал в герцогство Савойское тот самый вельможа, а де Шутт, никогда раньше дел с разведкой не имевший, умудрился не просто удержаться, но и приблизиться ко всесильному священнику. Но все равно при каждой встрече испытывал тот же безотчетный, для самого себя не объяснимый страх.

Изрядно забавлявший, кстати, господина премьер-министра.

Впрочем, и тот и другой исправно делали вид, что поддерживают ровные, можно сказать доверительные, отношения.

— Итак, маркиз, вам известно, что в настоящее время между Галлией и Кастилией установлен мир?

— Разумеется. Примерно раз в год происходит это небывалое событие, давно ставшее избитой шуткой при дворах европейских правителей. Нынешний мир чем-то отличается от предыдущих? — Как бы страшно ни было, но приходится шутить, пусть и столь топорно. Великий епископ не любит слишком серьезных собеседников.

Впрочем, сейчас, кажется, получилось неплохо. Во всяком случае, взгляд дю Шилле потеплел.

— Отличается. При чем настолько, что никакие военные действия в ближайшие два-три года стали невозможны. Поскольку уже через год инфанта Эболи Арагонская сочетается браком с молодым человеком Эдвардом Анри де Монтескай.

— Как⁈ Решение принято? Его величество женится на кастильской принцессе?

Вот это новость! Возможность такого союза обсуждалась придворными сплетниками давно, но общее отношение к его заключению всеми оценивалась крайне скептически — слишком различными были интересы Галлии и Кастилии, слишком часто и азартно солдаты двух стран убивали друг друга.

И вот, оказывается, решение принято. Это надо срочно осмыслить, определить собственное место в изменившимся политическом раскладе.

— Да. Буквально час назад его величество сообщил мне, что дал согласие на брак с юной Эболи. Окончательное решение, прошу заметить. В подтверждение своих слов он принял подарок от будущего тестя — какой-то остров в Новом Свете, на который я уже ищу нашего губернатора.

Захотелось крепко почесать затылок, но нельзя. Этикет, чтоб его! Осталось только глубоко вздохнуть.

— За этот год Кастилия восстановит свою потрепанную армию, сформирует новые терции. Боюсь, что нашим и зеландским полкам во Фландрии придется туго, монсеньор. А если кастильцы выступят в союзе с Островной империей?

Дю Шилле встал, подошел и, нависнув над сидящим собеседником, чуть прищурил правый глаз.

— Вы хотите лично попробовать отговорить короля?

Де Шутт невольно вжался в спинку кресла, даже не попытавшись встать, скрестил руки на груди, мол, ни-ни, не я, не здесь, и вообще меня тут не было. Хозяин кабинета сел и едва заметно улыбнулся, по-видимому удовлетворенный реакцией собеседника.

— Нет? Тогда продолжим разговор. Не все так плохо, маркиз. Поможем зеландцам, деньгами, разумеется, раз войска отправить нельзя. Те наберут наемников, стимулируют повстанцев во Фландрии, в общем, спокойной жизни кастильцам не видать. Но вот союз Кастилии с Империей, этого мы и в самом деле допустить не можем. Какой выход?

Все-таки в страхе есть своя