Рожденный, чтобы жечь! – 2 - Дмитрий Лим

затерянную где-то в спальном районе, телепортировали декорации из эротического фильма категории «Б» и ритуальные атрибуты забытой секты. На столе, покрытом цветастой клеенкой, стояла початая бутылка водки «Столичная», тарелка с солеными огурцами и недоеденный бутерброд с колбасой.

Рядом с водкой лежала какая-то потрепанная книжка в мягкой обложке. Боря попытался разглядеть название, но безуспешно. Запах в комнате был еще более странным, чем в прихожей. К запаху пыли и кислых щей примешивался сладковатый аромат дешевых благовоний и отчетливый запах мужского пота.

Боря, испытывая сложное сочетание любопытства и брезгливости, тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Мужчина в мешке, казалось, не заметил его появления. Он продолжал монотонно бубнить свою молитву, склонившись над леопардовой богиней. Женщина лениво почесывала живот и с явным удовольствием наблюдала за происходящим.

Боря закашлялся, привлекая к себе внимание. Мужчина вздрогнул и резко обернулся. В его глазах, проглядывающих сквозь прорези в мешке, читался неподдельный ужас. Женщина в леопарде приподнялась на локте и уставилась на Бориса с нескрываемым раздражением.

— Это еще кто такой? — прорычала она, оценивающе оглядывая Бориса с головы до ног. — Ты чего тут забыл? Или тоже на духовные практики записался? Мешок принес?

Мужчина в мешке, запинаясь, пролепетал:

— Маргаритушка, я же говорил, нужно дверь запирать…

— Да ладно тебе, — отмахнулась женщина. — В наше время духовность — это тренд. Может, он тоже хочет просветления? Ну, чего молчишь, парень? Говори, кто ты и что тебе надо? Только быстро, у нас тут, между прочим, сеанс.

Боря, окончательно придя в себя после увиденного, выдавил улыбку:

— Э-э… здравствуйте. Я, собственно, по поводу долгов. Ваши соседи жалуются, что вы их топите. И музыка у вас громкая по ночам… Очень громкая.

Женщина в леопарде нахмурилась, словно ее только что вырвали из объятий нирваны.

— Какие еще долги? Какая музыка? Ты о чем вообще, милок? Мы тут, между прочим, занимаемся высшими материями, а ты со своей прозой жизни лезешь. И вообще, кто тебя пустил?

Мужчина в мешке, все еще заикаясь, пропищал:

— Маргаритушка, это же… это же… тот мальчик… который нашего малышка забрал!

Маргаритушка вскинула брови, и в ее глазах, еще недавно полных раздражения, мелькнуло что-то похожее на панику. Она резко села на ковре, прикрыв леопардовым трико наиболее выдающиеся части тела.

— Ты… ты про Аркашу говоришь? — запинаясь, спросила она. — Так он… ты что забыл здесь, выродок?

— А за такие слова можно и в бубен получить, — добродушно заметил Боря, не удержавшись от легкой угрозы.

Он демонстративно хрустнул пальцами, и, воспользовавшись замешательством сектантов, отвесил смачный подзатыльник мужчине в мешке. Тот жалобно заскулил.

— Так, ладно. С долгами и потопами потом разберемся. Меня вот что интересует: как простой человек может стать… ну, магом? Или кто вы тут друг другу приходитесь? У вас тут что, курсы повышения квалификации для домохозяек и неудачников?

Маргаритушка, окончательно выйдя из состояния прострации, сверкнула глазами.

— Ты, сопляк, вообще понимаешь, куда попал? Мы тут, можно сказать, элита эзотерического сообщества! А ты со своими дурацкими вопросами… А ну, выкини его отсюда!

Мужчина в мешке нерешительно попытался приблизиться к Боре, но тот лишь угрожающе приподнял бровь. «Папашка» моментально отступил, продолжая жалобно скулить. Боря же, чувствуя себя все увереннее, уселся на краешек дивана, с любопытством оглядывая собравшихся.

— Ну же, не стесняйтесь, рассказывайте, — подбодрил он, — А то я сейчас участкового вызову, и он вам расскажет, как надо духовностью заниматься. Кстати, а где у вас тут туалет? А то от ваших благовоний меня что-то мутит.

Маргаритушка, поняв, что перевес сил явно не на ее стороне, вздохнула и смягчила тон.

— Ладно, мальчик, чего уж там. Вижу, любопытство тебя распирает. Только учти, это все очень серьезно. Мы тут, можно сказать, открываем порталы в другие измерения, общаемся с духами предков…

Боря скептически хмыкнул.

— Ну-ну, про порталы — это вы соседям расскажите, когда они вам люлей за ночной шабаш выпишут. А если серьезно, как мне стать магом?

Глава 18

В мрачном зале, где лёгкая дымка от мерцающего камина в дальнем углу едва рассеивала темноту, царила атмосфера напряжённого ожидания. Тени танцевали на шероховатых каменных стенах, словно обитатели потустороннего мира, неспособные обрести покой. Единственный источник света — пламя, лениво потрескивающее в древнем очаге, — отбрасывал оранжево-красные блики на лицевые складки старинных витражей и тяжёлую мебель, выкрашенную под благородное мореное дерево.

В центре комнаты возвышался массивный круглый стол, словно символ объединения и закрытого совета. За ним в равномерных промежутках располагались десять фигур, укутанных в тёмные мантии, покрывающие тела и скрывающие лица под глубокими капюшонами.

Диалог между ними не был громким. Напротив, голоса звучали тихо, сдержанно — словно каждый искал подходящий термин, каждое слово было продумано и наполнено тревогой. Темы, которые касались Бориса Клеменко, вызывали у них глубокое смятение. Имя этого человека словно проклятие шептали они между собой, стараясь скрыть страх за холодной маской рассудительности.

— Борис Клеменко… — начал один из них, голос его дрогнул, но слова прозвучали ясно. — Я не могу понять, как он… одними лишь кулаками выбивает души из одержимых. Это… невозможно.

Другой чёрный силуэт кивнул, положив руки на край стола, которые казались безжизненными в темноте.

— Мы наблюдали за ним издалека, — продолжил он мрачно. — Одержимость — явление, которое давно изучено и регламентировано. Магические методы, свитки и обряды. А здесь… Борис приходит, и сила его рук — единственное оружие. Он словно искореняет саму сущность зла, без ритуалов, без подготовки. Это… шедеврально!

Диалог затих. Пламя камина заплясало интенсивнее, озаряя вблизи лицо одного из собравшихся. Тот медленно убрал капюшон, и в полумраке показалось лицо старика с глубокими морщинами, испещрённое шрамами времени и переживаний.

— У нас никогда не было подобных прецедентов, — его слова звучали как приговор. — Что если это не человеческие руки? Что если с его фамильяром в виде младенца связано нечто, выходящее за пределы нашего понимания?

— Младенец? — переспросил самый молодой из собравшихся, будто впервые услышав об этом. — Говорят, его фамильяр — ошибка. Борис призвал существо в облике младенца и не знает, как его убрать или изменить. А у самого фамильяра такие глаза… в которых видна мудрость веков!

— И тем не менее, этот факт — не нонсенс, — парировал старик. — Такие случаи уже были, и, кажется, у вас тоже,