Новая жизнь темного властелина. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

помню, чтобы в каком-то из борделей жрицы любви обслуживали меня с таким рвением, горячностью и старательностью, с какими трудились сегодня над моим телом Чёрная и Белая. Такого не случалось даже в элитных заведениях Турока, чьи работницы заслуженно славились своим профессионализмом.

Компаньонок больше не озадачивало и не смущало моё «уродство». Женщины обращались с ним умело, по-хозяйски, демонстрируя, что в точности запомнили все мои вчерашние наставления. Действовали слаженно, энергично, проявляли фантазию, не мешали и деловито подсказывали друг другу, словно выполняли пункты заранее чётко спланированного мероприятия.

Их напор и настойчивость меня поначалу насторожили. Заподозрил в поведении компаньонок подвох. Сверхактивность, услужливость и стремление жриц любви выжать из меня все соки и радовали, и настораживали. Даже скастовал на себя «драконью кожу», готовясь к возможному нападению: с такой защитой мог расслабиться — сомневался, что в этом мире есть оружие, способное её пробить.

«Кожа» не пригодилась.

Я разгадал причину стараний компаньонок.

Улыбнулся, подумав о том, что мог бы догадаться о задумке женщин и раньше. Отбросил тревожные мысли.

— Вы ещё не проголодались, госпожа? — в очередной раз интересовалась Белая.

— Курочка в белом вине у нашей поварихи сегодня получилась просто замечательная! — нашёптывала Чёрная.

Компаньонки всё чаще заговаривали о еде. И со мной, и друг с другом.

Но не переставали трудиться: совместными усилиями заставляли меня интенсивно сжигать калории. Должен признаться, у них это неплохо получалось. На разговоры об ужине мой живот вскоре стал реагировать жалобным урчанием.

— Ладно, — сказал я. — Перерыв.

В глазах тружениц борделя вспыхнула надежда.

— Что вы там говорили о курице? — спросил я.

Компаньонки взвизгнули и захлопали в ладоши.

* * *

Когда я спустился вниз, общий зал показался мне словно сонным — тихим, почти безлюдным. Пока шагал к ещё вчера облюбованному столу, насчитал в зале десяток компаньонок, облачённых в полупрозрачные робы, да полдюжины их клиенток с эмблемами боярских родов на одежде. При виде меня те и другие оживились. Засверкали в мою сторону улыбками, словно приняли меня за хозяйку борделя. Зашушукались, провожая нашу троицу взглядами.

Карауку я заметил на барной стойке. Та лежала по правую руку от приветливо улыбавшейся мне госпожи Бареллы. Хозяйка салона поинтересовалась моим самочувствием и настроением. Дождалась, пока мы с компаньонками рассядемся. Кивнула головой — направила к нашему столу пышногрудую разносчицу.

Я не спеша сделал заказ.

Не подавал вида, что догадался, чего от меня ждут.

А меня и не торопили.

Пока ел, в комнате появлялись всё новые лица. Едва ступив на порог, женщины обязательно задевали меня взглядами. Потом оглядывались по сторонам и занимали места за столами, на диванах, усаживались на разбросанные по полу подушки.

К тому времени, когда я покончил с едой, в зале случился аншлаг. Сидячие места закончились. Пятеро то ли пока не впрягшихся в работу, то ли уже отработавших смену компаньонок дожидались окончания моего ужина стоя у стены.

Моя просьба принести чашку кофе вызвала в зале волну недовольных шепотков. Заметил: Чёрная и Белая едва сдержали разочарованные гримасы. Оказавшаяся под прицелами многочисленных глаз разносчица зябко повела плечами; подгоняемая многочисленными взглядами, метнулась на кухню.

— Слышала, сегодня в Городском театре было необычное представление, — сказала словно невзначай оказавшаяся рядом с нашим столом хозяйка борделя.

— Быстро до вас дошла информация, — сказал я.

— Как же я жалею, что пропустила это зрелище! — сказала госпожа Барелла. — Гостьи салона мне так красочно его описывали! Вы не поверите, госпожа! Они вынудили меня впервые за долгие годы испытать зависть! Ничего не могла с собой поделать. Вот бы хоть одним глазком взглянуть на эту огненную птицу!

— Места здесь маловато.

Несчастный взгляд хозяйки борделя показался мне вполне искренним.

— Но… могу повторить представление в миниатюре, — добавил я.

Белая и Чёрная снова взвизгнули — у меня едва не заложило уши.

Барелла всплеснула руками.

— Госпожа! — воскликнула она. — Я!.. Я не знаю, что сказать. Можете просить у меня, что угодно. Всё, что пожелаете, госпожа!

— Кофе, — сказал я. — А потом уже будет пение.

— Эй! Бездельницы! Кофе для нашей любимой госпожи!

— Шевелите ляжками, дурёхи! — в тон своей начальнице прокричала Белая. — Госпожа согласилась петь!

* * *

Уже далеко заполночь, лёжа на кровати, слушал болтовню компаньонок.

— Госпожа, вы зря стесняетесь своего… отличия от других женщин, — говорила Белая.

— Небось, ходить с такой штуковиной между ляжек не очень-то удобно, — вторила коллеге Чёрная. — Бедняжка.

— Мне вас жаль. Но… в этом нет ничего страшного.

— Вы же не калека!

— Об этом я и говорю.

— Любая, из тех, кто услышит ваше пение, — сказала Белая, — тут же захочет стать вашей подружкой. Можете мне поверить, госпожа.

— Я бы и сама…

— Да при чем здесь ты?

— Я и говорю, — сказала Чёрная, — кто угодно, даже девицы из благородных будут мечтать стать вашими подружками, госпожа!

— И плевать им будет на это ваше уродство, — сказала Белая.

Она продолжала наглаживать «уродство» рукой.

— Вот-вот! — согласилась с ней Чёрная.

— Да и вообще, к нему вполне можно привыкнуть.

— А кое в чём оно и… ничё так… полезное, заменяет многие штуковины. Дай сюда.

Чёрная отобрала «уродство» у коллеги.

— Кому-то ваша… особенность может и понравиться, — сказала она.

— Когда приезжала госпожа Килея, сестра нашей хозяйки, — сказала Белая, — она рассказывала, что на материке — в этом, как его, в королевстве Ягвара — есть тётки, которым нравится развлекаться с мужчинами.

— Ага! Помню! Говорила, что те сумасшедшие деньги за такое платят! Не то, что за нас!

— Госпожа Килея из кожи вон лезет, чтобы угодить этим извращенкам. Жаловалась своей сестре, сколько денег и трудов уходит на то, чтобы раздобыть для них мужиков.

— Но только те постоянно дохнут!

— Представьте, госпожа, как бы богачки обрадовались, увидев вас.

— И ваше уродство, — добавила Чёрная.

В очередной раз услышав слово «уродство», я демонстративно нахмурился.

— А ещё в королевстве есть огромный театр! — мечтательно вздохнула Белая, резко сменив тему. — Намного больше нашего.

— Говорят, там целая тыща баб помещается! — подхватила Чёрная. — Это ж сколько народищу?! И эта… ихняя королева, наверное, туда тоже захаживает.

— Вот бы послушать, госпожа, как вы будете в том театре петь!

* * *