Демон Жадности. Книга 1 - Юрий Розин

в облаках» делать что-то подобное было все равно страшновато, мягко говоря.

Пальцы вцепились в край проема так, что костяшки побелели. Сердце бешено колотилось, в ушах стоял гул.

— Выбора-то нет… — горько усмехнулся я.

Можно было бы попытаться сбежать через корабль. Притвориться одним из матросов, спрятаться в трюме, прошмыгнуть ночью во время смены караулов.

Вот только шанс того, что меня поймают так или иначе, был невероятно высок, ведь я не знал практически ничего о планировке «Облачного Воина» и местных порядках. К тому же отдавать вожжи вероятности моей поимки в чужие руки тоже не хотелось.

Если уж спасаться, то своими силами, если погибать, то из-за своих ошибок.

Подтянулся, чтобы протиснуться в узкий проем. Перевернулся, схватившись пальцами за верхнюю раму и упершись ногами в нижнюю.

Сделал три глубоких вдоха, ощущая, как ветер пытается оторвать меня от корпуса и унести в неизвестном направлении. Мышцы ног напряглись, как натянутые стальные тросы, готовые к рывку.

Толчок… сильнее… сильнее… использовав еще немного невосполнимых резервов маны, на краткий миг усилил мышцы ног, а затем с силой оттолкнулся от полированного борта «Облачного Воина».

Первое мгновение падения было вполне обычным. Тело потянуло вниз с силой корабельной гравитации. Я летел спиной вперед, видя, как массивный корпус корабля медленно удаляется, как его позолоченные украшения сверкают в закатном солнце. Ветер свистел в ушах, рвал остатки рубахи.

Затем наступил момент пустоты. Гравитация корабля внезапно отпустила меня, словно невидимая рука разжала пальцы.

Разворот… сейчас!

Тело, привыкшее к движению в невесомости Неба, послушно перевернулось в воздухе. Теперь я летел лицом вперед, и передо мной развернулась панорама гигантских каменных блоков Руин, стремительно приближающихся.

И тут — новый удар. Гравитация Руин схватила меня в свои объятия, словно гигантская ладонь резко дернула вниз. Я снова начал стремительно падать. Ветер завыл в ушах с новой силой, слезы моментально высохли на глазах, а лицо обожгло, будто огнем.

Однако до каменной стены Руин оставалось еще много. Впрочем, как и ожидалось. Даже с укрепленным Маской телом и усилением маной было невозможно одним прыжком преодолеть более сорока метров, разделяющих корабль и стену Руин.

Но мне и не надо было туда. Без какого-либо контроля я бы просто расшибся в лепешку о неровный камень, без единого шанса как-либо спастись.

Руки резко раскинулись в стороны, пальцы сжались, ноги развелись под углом в сорок пять градусов — тело превратилось в живой парашют, максимально увеличивая сопротивление.

Предельной скорости я достиг быстро, летя вниз сотня метров за сотней.

Глаза, слезящиеся от режущего ветра, выхватили из мелькающего каменного полотна резкую границу — четкую линию, где вертикальная стена Руин внезапно обрывалась. Я напряг все мышцы, чувствуя, как каждая жилка дрожит от напряжения, готовясь к противоестественному маневру, противоречащему всем законам привычной физики.

Первое изменение почувствовалось как легкое головокружение — не тошнотворное, а скорее странное ощущение пустоты в животе. Гравитация начала изгибаться, словно невидимая рука плавно разворачивала вектор притяжения на какой-то неведомой шарнирной точке.

Мое падение начало замедляться из-за искривления вектора гравитации, траектория полета загнулась вовнутрь под огромный массив Руин. А там притяжение уже перевернулось полностью, заставив меня падать «вверх».

Теперь подо мной — если это слово еще имело смысл — расстилалась нижняя поверхность Руин, безжизненный каменный ландшафт, напоминающий выжженную горную местность: острые скальные выступы, похожие на окаменевшие волны, глубокие трещины, заполненные странным сизым мхом, излучающим слабое биолюминесцентное свечение, небольшие плато, покрытые сетью мелких борозд, будто кто-то исполинский провел здесь гигантскими граблями.

Скорость падения — теперь уже «вверх» относительно первоначальной траектории значительно уменьшилась. Гравитация «вверх» на нижней стороне Руин была раза в три меньше, чем нормальная гравитация «вниз». Но это не значило, что падение с нескольких сотен метров останется без последствий.

Я раскинул руки, стараясь стабилизировать полет, ощущая, как ветер теперь дует в спину, подгоняя к неровной поверхности, где каждый выступ, каждая скала казались готовыми пронзить меня насквозь, превратить в кровавое месиво на этих древних камнях.

Влив весь остаток маны в бронзовую шкуру, я, как мог, сгруппировался и приготовился к падению.

В скальную поверхность я врезался с глухим стуком, похожим на удар молота по наковальне. Руки, согнутые в локтях и напряженные до дрожи, приняли на себя первый удар.

Волна боли разлилась по телу, лучевая и локтевая кости левого предплечья треснули и переломились пополам внутри руки. Тело отскочило от каменной поверхности, перевернулось в воздухе с неестественной медлительностью и снова рухнуло на острые выступы.

Затем я кубарем покатился по неровному ландшафту, пытаясь зацепиться за что-нибудь, замедлить это неудержимое движение. Пальцы царапали камень, оставляя на поверхности кровавые полосы, но найти надежную опору не удавалось. Каждый новый удар о скалы отзывался новым синяком, новой ссадиной, но после сломанной руки новых переломов, к счастью, не последовало.

После семи или восьми полных оборотов я наконец остановился, раскинувшись на относительно плоском каменном выступе. Дышал тяжело, с хрипом, каждый вдох обжигал легкие.

Пот заливал глаза, смешиваясь с кровью из небольшого пореза на лбу, но я упрямо моргал, отказываясь закрыть их даже на секунду. Отключаться было нельзя.

Медленно, через боль, сквозь матерные проклятия, которые вырывались из пересохшего горла хриплым шепотом, я поднялся сначала на колени, затем на четвереньки. Голова кружилась, мир плыл перед глазами, но слабая гравитация была моим союзником — вес тела едва ощущался, позволяя подняться даже через такую боль.

Опираясь на дрожащие, исцарапанные руки, я с нечеловеческим усилием поднялся во весь рост, ощущая, как теплая струйка крови стекает по правой ноге из разодранного колена, как каждая мышца вопит от напряжения.

— Жив… черт подери… жив… — хрипло прошептал я, разглядывая свои окровавленные ладони с оборванными ногтями и содранной кожей.

Ничего смертельного, ничего непоправимого. Можно было двигаться дальше. Я должен был двигаться дальше.

Я медленно повернулся на месте, ощущая странную легкость в движениях — каждый шаг отрывал меня от земли больше, чем следовало, приходилось контролировать силу толчка. Губы сами собой растянулись в ухмылке, когда передо мной развернулся пейзаж, знакомый каждому капитану, хоть раз совавшему нос куда не следует.

Изнанка.

Так мы называли эти богом забытые места — нижние поверхности крупных Руин. Ни единого деревца, ни кустика — только бесконечный серый камень, кое-где покрытый пятнами того странного сизого мха, что слабо светился в темноте, будто призрачное напоминание о жизни.

Где-то здесь, среди этого каменного хаоса, должны были ютиться поселения. Не города, конечно — жалкие скопления полуразваленных хижин, слепленных из обломков скал и