Трудовые будни барышни-попаданки - Ива Лебедева

остаешься владельцем, но в своем же доме не хозяин, не пришей кобыле хвост. Распоряжаются всем чужие люди, назначенные тем самым советом.

Нет смысла задумываться, кто является генератором сплетен и выдумок, хотя я и так догадалась — Дарья Сергеевна и постоянные гости ее имения. С ней я ничего не могу сделать. Хоть благодари: спасибо, что ваши гадости так просты и предсказуемы. В том смысле, что разбить их — не большая забота.

Гости. А что, если мне, чтобы не разбрасываться, просто пригласить гостей и приятно удивить? Пусть увидят, как я хозяйствую. Ну и кто-нибудь станет партнером в моих начинаниях.

Как это сделать? Просто записку к соседям не пошлешь. Начинать надо с моих собственных, личных визитов. Желательно не с пустыми руками. Тогда и на ответный визит можно рассчитывать.

Сейчас самое время этим заняться. Ноябрь к середине, санный путь установился. Начинается так называемое дворянское раздолье. Время от конца осенних работ до начала Рождественского поста, когда все помещики с чадами и домочадцами только и делают, что пируют по гостям и принимают гостей у себя.

Для начала съезжу-ка я к дяденьке. Он уже несколько раз присылал записки с холопами, да я отговаривалась делами. Дел меньше не стало, а ехать придется. Специально заеду в ближайшее воскресенье, заведу личное знакомство с соседями, у Уваровых нынче многие бывают. Потом сама еще куда-нибудь выберусь. Или, если будет удача, так заинтригую провинциальное общество, что они сами ко мне пожалуют.

Для этого надо приготовиться. Роскоши не будет, мне и не по чину. Но скромный крепкий достаток надо продемонстрировать. А раз пошли россказни про мои столичные штучки, так и будем жать на эту педаль до отказа. Чтобы все не просто удивились, но восхитились и возжелали себе такого же.

Одних ламп тут мало будет. Хотя и они сыграют свою роль в вечерних увеселениях. Так, сяду-ка я и набросаю списочек, что бы такого показать соседушкам, чтоб до печенок пробрало и вместе с тем не отпугнуло.

— Павловна, присмотри за хозяйством, душенька. Мне подумать да поработать надо. Есть у меня мысли, как слухи те гадкие нам на пользу повернуть.

— Как, Эмма Марковна? — страдальчески спросила няня.

— Соседи слушают и дивятся. А они должны увидеть и удивиться еще больше, — сказала я с улыбкой.

Павловна, привыкшая к тому, что, когда барыня занята, она временный усадебный бурмистр, удалилась с гордым и ответственным видом.

Сначала — общий принцип, а от него к частному. Я уже поняла, что в эту эпоху путь к любому сердцу лежит через желудок. В гости, конечно, ходят посудачить о новостях, перебрать косточки родне и соседям, покартежничать, а если хозяин богат, то гостям предлагают бал или даже спектакль домашнего крепостного театра. Но главное — обед. Его ждут, им наслаждаются, его запоминают, о нем рассказывают. Если я запущу воздушный шар с музыкой или построю в усадьбе железную дорогу, но угощу простеньким супом с пирогами и чаем с вареньем, все запомнят только эту гастрономическую скаредность.

Так что же делать, чтобы не ударить в грязь лицом и не вылететь в трубу?

Донесся недовольный голос Павловны:

— Сказано же — барыня делом занята. Потом будешь ее беспокоить!

Я выглянула в коридор, зная, что просто так меня не беспокоят. Павловна отчитывала горничную Танюшку.

— Да я… Извините, Эмма Марковна, сразу к вам поспешила.

— Не бойся, говори, что такое?

— Я у барина-гостя комнату убирала. Вот на столике нашла и вам принести поспешила.

Глава 40

Горничная протянула мне газету — «Санкт-Петербургские ведомости».

— Спасибо, Танюша, — сказала я, — что принесла сразу. — А на Павловну просто взглянула тепло и одобрительно: хорошо, что следишь за порядком.

Можно выпить кофе и почитать газету. А то все время разговоры, слухи и прочая устная информация. Кстати, дата выпуска — первое точное подтверждение, что год сейчас действительно 1815.

Кроме столичных новостей, в газете были события со всех уголков света. Например, про тот самый вулкан Тамбора. А еще — технические новинки. Подробно рассказывалось про «пироскаф» — первый построенный в России пароход, который испытал шотландец Берд.

Пароходы для меня пока что не актуальны. Но отдельно была небольшая заметка о том, что, кроме нынешнего пироскафного колеса, возможно использование и гребного винта. А также приведен его рисунок.

Вот это уже интересно. Гребной винт мне нужен не больше, чем колесо. Зато сам принцип…

Я отдала распоряжения по хозяйству. Посетила детскую, попросила Лизоньку не приказывать Дениске ловить мышей, а Дениске велела помириться с Муркой. После чего оделась и отправилась в кузницу.

Кузнецов на селе было двое — отец Алексейки и его старший брат Федор. Старый мастер брался за привычную работу — починить плуг, окантовать тележное колесо, подковать лошадь. А вот Федору нравились эксперименты. Прежде мог выковать флюгер в виде павлина или грифона — главное, чтобы был рисунок. Теперь же я предлагала ему более интересные проекты.

Я еще в прежней жизни поняла, как общаться с мастерами, для которых работа интересней награды, ну, без награды тоже нельзя. Обязательно надо сказать, что лучше тебя, Федюша, никто с этим делом не справится. Что коня всякий кузнец подкует, а ты и блоху подковать можешь. Федор долго смеялся, а я чуть позже сообразила, что рассказ про Левшу с блохой еще не написан, да и вообще, это выдумка.

Через час разговоров и аккуратно разрисованных карандашом листочков из старой тетради, найденной в папенькином секретере, я вернулась домой обнадеженная: даст Бог, будет у меня мясорубка. Что там с патентом и коммерческим применением — это мы еще посмотрим, а тесаками на колоде все одно котлеты такими нежными, как я привыкла, не получаются. А жестяной раструб живо превратит эту машинку в набиватель колбас. Тоже полезное дело. Я уже провела небольшой маркетинг. И выяснила, что эта привычная снедь мало кому известна в уездном городе, только тем, кто угощался ею в Нижнем, на ярмарке. Значит, будет у меня и колбасный цех.

Кроме того, Федор взялся изготовить ручной миксер. Мне было проще объяснить принцип действия, чем сказать, для чего такая машинка нужна в хозяйстве. К счастью, Федя, при всей своей угрюмости, был парнем добрым.

— Понадобится мне для своих барских кухонных затей яйца взбить или сливки — девка это делать умается. А такой ручной махиной — взобьет и не заметит.