Некромант на страже человечества. Том 8 - Никита Клеванский

— Что ты сделал с моим братом? — крикнул князь, швыряя в меня сферой пламени.

— С двоюродным. — поправил его я, отбив угрозу Призрачным щитом, и ответив ядовито-зеленым черепом. — И ты сам выгнал его из страны.

— Я убью тебя! — череп испарился, спаленный точенным протуберанцем, а меня попытались захлестнуть огненным лассо.

— Это вряд ли. Скоро встанешь рядом с братом. Под моим командованием!

Мимо пронесся песчаный смерч, спасший меня от опасности, и вновь разделивший нас с нелюдем.

Историю Айнилиэля рассказал мне еще в Ижмариле Корнелиус, но я с высокой колокольни плевал на иномирцев и их семейные дрязги. Всем им место в гробу или в моей свите. Третьего не дано!

Созданная для аватара клетка тряслась с каждой секундой все сильнее, но я чувствовал, что почти дожал Фингалинора. Его ситуация стала настолько плачевной, что, вытащив из кольца очередное зелье, он не смог найти секунды, чтобы его выпить, и в итоге выронил на головы беснующейся внизу нежити.

Все-таки против прошедшего две эволюции лича ступени Разделения и сплавленного из двух Разделивших генерала смерти он не вывозил. Ведь вокруг еще постоянно крутились десятки духов, создававших дополнительные точки давления. Воздушное пространство, которое эльф считал своим преимуществом, стало для него тюрьмой!

В какой-то момент князь едва не получил Укусом мертвеца в лицо и одновременно в последнюю секунду отклонил в сторону песчаное копье. После чего ожег меня полным ненависти взглядом и резко спикировал вниз.

Пришлось устремиться следом.

Нелюдь приземлился на засыпанной обломками зданий площади и сразу окутался огненной сферой, спалившей нацеленные на него колдовские черепа. При этом он превратил пространство вокруг себя в пылающее море, уничтожив случайные трупы, которые я мог бы против него использовать. А заодно таким образом и обезопасившись от атак из-под земли.

Умно. Ничего не скажешь. Но то было не больше, чем отскок дохлой кошки.

Резко взмахнув руками, Фингалинор мощной волной огня отогнал в сторону де Каменье и тут же иглами протуберанцев пронзил сразу несколько духов. В этот момент эльф походил на горящего крылатого ежа, сердито фыркнувшего на незваных гостей. Опасно только если не знать, как реагировать.

Не останавливаясь на достигнутом, князь хлопнул в ладоши, превратив крылья в веер, а тот в плотный поток пламени, направленный прямо на меня. Только теперь струя разделилась в воздухе, став чем-то вроде трезубца с вращающимися сверлами на конце. Эффектно, но… неужели он в самом деле решил, что я дважды наступлю на одни и те же грабли? Или это просто сильнейшее умение в его арсенале?

В любом случае я не стал плясать под чужую дудку. И даже защищаться в ожидании новых фокусов не стал. А место этого воспользовался полной сосредоточенностью врага на задействованных чарах и рванул прямо к нему!

Огонь лизал пятки моей костяной брони, но я не обращал на него внимания. Я несся прямо навстречу ревущему пламени. Когда же до столкновения оставались считанные мгновения, я сместился чуть в сторону, а под крайнее сверло подставил небольшой Призрачный щит. И если раньше тот не смог бы сдержать подобного натиска, то теперь его вполне хватило, чтобы изменить траекторию вражеского заклинания. Пусть при этом он и распался.

Поток пронесся мимо меня, и я стремительно приближался к нелюдю. Однако, судя по злорадному выражению его лица, именно на что-то такое он и рассчитывал.

Фингалинор был от меня уже на расстоянии вытянутой руки, когда он разом выпустил огромное количество собственных измененных частиц силы, сплетая их во что-то грандиозное и неистовое.

Вот только я к такому повороту я тоже подготовился.

В моей руке появился меч. И не простой, а костяной. К тому же изготовленный из рога Императорского Трицебыка. Но главной его ценностью была заключенная внутри душа внучки герцога Александэла, ставшей из-за проделок деда банши.

Стоило достать оружие из кольца, как по мозгам мне ударил скорбный вопль, способный вызвать помутнение рассудка у каменной статуи и слезы у ростовщика. И это при том, что я сам уже являлся нежитью!

Меня обуяла злоба.

Хлебнувшая крови Шахака душонка дерзнула бросить вызов мне! Своему хозяину! Известному на несколько регионов повелителю смерти! Некроманту, в конце-то концов!

Да как она посмела⁈

Зачерпнув ядовито-зеленых частиц, я не стал сплетать какое-либо заклинание, а подкрепил их своей волей и заслал внутрь меча.

Я не предлагал переговоров или компромиссов. Нет. Я пришел заявить о своей неоспоримой власти. И вариантов оставил только два: подчиниться или быть уничтоженным.

Банши в мече меня поняла. И покорилась. Она продолжила все так же вопить, но теперь на меня эффект ее крика не распространялся. Я ощущал его как небольшой раздражающий фактор. Вроде плача чужого ребенка в соседней квартире.

Чего нельзя сказать о Фингалиноре.

Чертов эльф определенно имел в загашнике какие-то средства для защиты разума. И они сработали. Только секундного замешательства мне с лихвой хватило, чтобы опередить заклинание князя и, воспользовавшись Хваткой нежити, по рукоять погрузить костяной клинок ему в грудь.

— Вот оно истинное могущество мага, не признающего никаких богов. — бросил я ему прямо в лицо, изменив его же собственные слова. — Любуйся пока можешь, нелюдь. Ведь ты уже стал частью истории!

А следом, не даже дав душе покинуть мертвое тело, я пронзил эльфийского правителя сотнями ядовито-зеленых нитей, превратив его в очередного прислужника. В лича. Или скорее в архилича, с учетом того, какой мощью я его наделил. Христофора в бою один на один он, может, и не одолеет, но вот с рыцарем смерти, вроде вождя огров, справится вполне.

Я выдернул меч из груди Фингалинора, и тот, как и другая созданная мной могущественная нежить, рухнул на одно колено, признав меня своим повелителем. А затем достал из кольца украденную ранее корону и со всем почтением протянул ее мне обратно. Я же милостиво позволил ему водрузить символ власти мне на голову. Что тот и сделал.

В городе продолжалась устроенная нежитью резня, но услышал я не крики боли, а оглушительные овации. Оказалось, что едва мы с князем приземлились, как целая толпа отважных людей во главе с моими братом, сестрой и другом бросились мне на помощь. Именно они стали свидетелями моего триумфа и теперь во всю поздравляли с великой победой.

— Да здравствует император!

— Славься, Некромант-Освободитель!

— Долгие годы Бичу нелюдей!

Эти и другие возгласы неслись над эльфийской столицей, отдаваясь приятным теплом у меня в груди. И пусть смерть от старости в ближайшее время мне точно не грозила, но слышать подобное было, как