Похищенный воин. - Соколова

острие меча, нацеленного мне в грудь, и, вовремя сумел подставить щит. Щит был пробит насквозь, но мне не досталось. Я вцепился в руку противника, и тот, пытаясь высвободить меч, сам помог мне встать. Мы сцепились в ближнем бою. Враг попытался вцепиться мне зубами в горло. Но эта попытка оказалась напрасной. Наткнувшись на мощный контрудар головой, да еще и в шлеме, противник отшатнулся, бросил меня и меч и схватился за лицо. Нос и губы «гусара» были разбиты в кровь. Сняв каску я со всей силы ударил ею по рыжей голове. Гусар взвыл и бросился к берегу. Я попытался схватить его, но старые джинсы порвались по швам, оставив в моей руке лишь кусок тряпки. Увиденное, настолько поразило меня, что я даже забыл на мгновенье о схватке. У гусара была павианья задница и короткий серый заячий хвост. Противник вскарабкался на скалу и вдруг заорал, как потерпевший. Это Оли наступила на хвост бедолаги, лишь только тот усадил на камень свою мозоль. Одновременно кентаврисса схватила его за длинные уши.

- Ааа! Аааа!!! Хвост! Больно! Уши-и-и! А-а-ай! - орал краснозадый на всю долину. – Отпусти, кобыла! Больно! Я сдаюсь!

- Прикажи пупсам убираться, - скомандовала Оли.

- Пу-у-у-псы, убира-а-айтесь!

- Нет. Пусть сначала сдадут оружие, - сказал я, выходя на берег.

Руки и ноги пленника я связал крепкой паутинной верёвкой и привязал к наковальне.

- Будешь выпендриваться, брошу ее в озеро вместе с тобой, – пригрозила кентаврисса. Пришедшая на помощь тройка вывела из-под коряги героя революции. Он шел, широко расставив ноги. Пахло испорченными дрожжами.

- Это не я, это он, укакался. - гордо заявил Стрекотун.

- Он чуть не съел меня, - пожаловался Интернационалов.

- Что ж вы его не зарубили, как тех казаков? – поинтересовался я.

- Шашки не было.

- Единорога вашего тоже не было, - издевалась кентаврисса. – А то бы вместе усрались.

К руинам дома сбежались все наши пупсы, ящеры и буревестники. Многие с оружием.

-Что ж это Вы, великий командир, Интернационалов Владлен Карлович, людей подставляете? – спросил я с усмешкой. – Как кстати Вас зовут на самом деле?

- Никакой он не Интеркарлыч командир, а Говённый раб.- Проворчал связанный, глядя исподлобья.

- А зовут его как? – Обернулся я к бывшему противнику.

- Сруль Говённый! – Рявкнул длинноухий.

- Мы видим, что он сруль, и поняли уже что говённый! – Воскликнула в ответ Оли! Имя у сруля говённого есть?!

- Говённый Сруль Акакиевич. – Провозгласил с нахальной улыбкой пленник. – Мой личный холоп и шпион, - прошу любить и жаловать, вернее сказать гнать и ненавидеть, или игнорировать и презирать.

- Так это имя такое?! – Изумилась Оли.

- Надо же, имя почти как у меня! – Обрадовался Дрыстун-Стрекотун. – Тёзка!

- Не тот ли это Говенный, чей отряд погиб с той стороны гор? – Вспомнил я найденную в дупле записку.

- Тот самый, что продал свой отряд вампирам в обмен на собственную шкуру. Его выгнали из «Содоморы» за враньё и воровство. Мой отец подобрал его в горах, - ответил рыжий.

- Сам то ты кто? – спросил я, пленного.

- Это Улюлюль – король крысиных пупсов и лысых лилипутов. Мне все известно о нем, – тихарь-доносчик стоял рядом со мной. – У него много драгоценностей и есть весьма ценное оружие. Прикажи пупсам ограбить его.

- Я не виноват. Он заставил меня, - ныл «соратник Ильича». - Ты не представляешь, как он издевался надо мной, что он вытворял!?.

- Врешь! Ничего я с тобой, тварь ты такая, не