Линия - К. С. Л.

флешмоб устроили. Но не буду отрицать слова юристов, пусть не расслабляются. Тем более, они же и виноваты в моей голодовке. Они обещали документы об отмене судимости через десять дней, а ушло на отмену почти три недели. Теперь ждём, когда судебное решение до тюрьмы дойдёт и меня официально выпустят.

Видя, что я закончил думу думать, старшой продолжил объяснения.

— Предполагаем, что скандал с АйЮ связан с начавшейся предвыборной компанией. В марте выдвижение и регистрация кандидатов в депутаты. В апреле выборы парламента, в мае выборы президента. ГынХе планирует идти на второй срок. Проблем в стране полно, надо отвлечь внимание от этих проблем.

— Слышала. Выборы в лучшем случае это театр, а в худшем балаган.

— Грубовато, но по сути верно. Поэтому просим не делать никаких заявлений журналистам. С госпожами ДжеМин-сии и СунОк-сии мы уже побеседовали, объяснили ситуацию. В больнице к вам в палату журналисты не проникнут, на этаже охрана. Маме и онни выделена машина так же с охраной. Вернее её никто не забирал, даже когда вы находились в тюрьме. Поправитесь, за вашей семьёй две машины закрепят. Спокойно лечитесь, восстанавливайтесь.

— А когда вылечат, опять в тюрьму?

— Насчёт этого не волнуйтесь. Мы договорились с доктором, что вы будете лечиться до полного выздоровления, пока в тюрьму документы не поступят.

— Что, и руководство больницы не возражает?

— За такие деньги? Только радо будет каждому дню задержки. Ещё упрашивать будем, чтобы быстрее выписали.

— Понятно. А что, АйЮ теперь до выборов президента будут нервы трепать?

— Не думаю, любая сенсация электорату быстро надоедает. Да и противодействие от Чо СуМана будет. АйЮ уже выступила с заявлением. Вот ознакомьтесь, ЛиДжи Хун протягивает планшет.

Читаю. С АйЮ всё понятно. Написала на своей странице кучу оправданий вроде: «Не знала, не думала, не понимала, не могла, не имела возможности». Короче, бедная анимешная няшка, отправленная с перочинным ножом в лес охотиться на лося во время его гона. Жертва!

Ну и естественно, под строками послания «первой любви нации» фонтан из комментариев в мою сторону, преисполненных соответствующей субстанцией. Причём, по силе бурления «набросом на вентилятор» такое не назвать. Тянет уже на «взрыв на очистном заводе», поскольку все подряд требуют, чтобы: «Агдан заплатила!», «уничтожить её!», «судить за сокрытие жизненно важной информации!» и даже попалось одно пожелание — «сжечь ведьму!». Твари однозначно.

— Вы говорили, что эта компания со мной не связана! А тут АйЮ эта, неблагодарная толстолицая девочка — перевела стрелки на меня. Вот же она пишет: «Если бы мне объяснили, рассказали, показали, привели пример, то конечно, несомненно, всё бы было не так. Простите за то, что не справилась!»

(«лицо толстое» — корейский фразеологизм. В Корее так говорят о человеке не ведающему ни стыда, ни совести. Т. е. бесстыжий, наглый, нахальный. Прим. АГК)

— Это не связано с выборами. Это Чо СуМан старается отвести удар от себя, — низкий уровень. Похоже в SM что-то подгорает. Наверно боятся, что Самсунг их вслед за FAN отправит. Свои клычки показывают, вместо того, чтобы мирно договорится. Не беспокойтесь, ПР — отдел уже работает над этим, может вам придётся сделать заявление.

— Выступление перед журналистами, а как же…?

— Согласен не желательно. Но это как решит ПР — отдел, журналисты на крайний случай. Без разрешения ПР — отдела, как мы говорили, интервью не давать.

— Понятно. Держите меня в курсе, прощаюсь до вечера.

Скоро обед, мама с онни вкусняшек принесут, они три раза в больницу приходят, вернее приезжают. Надо перед обедом отдохнуть. Закрываю глаза, хорошо быть VIP персоной.

Время действия: четырнадцатое марта

Место действия: Сеул, медицинская клиника. Палата, где лежит Серёга.

(курсивом отмечены несколько фраз —цитаты из «Чужого».

В этот раз перед обедом пришёл мой куратор начальник отдела аналитиков Самсунг Ким МинСу. Идём на лоджию. Тут же мама с СунОк споро мечут на стол всякие сладости к кофе.МинСуне отказывается от угощения, уже знает, маму не переспоришь. Мама перебралась в больницу и отвоевала себе право готовить мне еду. Заодно и гостям готовит, пропадая весь день на больничной кухне. Для этого маме с СунОк выправили санитарную книжку, благо врачей можно в этой же больнице пройти.

Выставив на стол угощения мама с СунОк порываются уйти, но МинСу их останавливает, просит сесть за стол.

— Вам ДжиМин-сии и СунОк-сии, тоже надо послушать новую информацию, чтобы ориентировались, что можно говорить, а что нет.

Все садимся за круглый стол. Мне кофе не дают — у меня обед скоро, диета.

Откусив кусочек печения и отпив из чашки, первым начинает господин МинСу-сии.

— Насколько знаю, господа юристы Ли ДжиХун-сии и Ким ЧенСок-сии уже рассказывали вам несколько дней назад, что началась кампания поотвлечению внимания от насущных проблем, в которой треплют имя уважаемой АйЮ-сии, и что Чо СуМан ничего лучшего не смог придумать, как перевести стрелки на вас, уважаемая госпожа.

— Да, помню. Меня еще предупредили, что возможно потребуется выступление перед журналистами, но это как решит ПР — отдел.

— ПР — отдел рекомендовал выступить после вашего освобождения. Вот примерный план речи, разработан на основе вашего выступленияна празднике солаль.

— Всё ли вас устраивает?

— А почему тут только президент и правительство критикуется? Меня ещё армия гнобила. Одно обвинение в дезертирстве чего стоит.

— С армией сложней. Видите ли в чём дело. Армию Кореи поддерживает США. А то, что в своём выступлении на празднике вы задели нашу армию, не позволило американцем быстро ответить на вашу просьбу о помощи. Сейчас идут консультации в инстанциях, как вам помочь. Не скрою, в США у вас есть недоброжелатели, поэтому задевать армию крайне не желательно. Тем более в свете выборов президентов в Корее и США.

— А при чём тут выборы? Да ещё в США, я уже политик мировой величины?

— Нет конечно, вы не причём, но в США рассматривается вопрос замены ГынХе на кого-то из армейской верхушки.

— Понятно, иметь во врагах ещё и будущего президента, будет крайне не осмотрительно. Но я уже уронила лицо нашей армии! И как мне с ними мирится? Может они не захотят и снова засунут меня на каторгу!

— Сейчас ведутся переговоры, чтобы армия попросила у вас извинения. Вы прощаете, и в знак примирения пишете ещё один марш.

— А кто извинения попросит? Надеюсь не сержант ЧжуВон!

— Сейчас консультируемся с вашим армейским начальником