Князь Голицын - Дмитрий Лифановский

это же надо на закоренелого холостяка, такое благословение наложить. Тут не только ведерная клизма может быть.

— А что сразу я? — заговорил возмущенно, — Да и по другому благословение звучит. Всего лишь захотел молодость, силу и здоровье всем назад вернуть.

Мамка схватилась за сердце и обратилась ко мне:

— Петенька, что же ты натворил? Это мне что же все сначала надо пройти?

И напустилась на дядьку:

— А ты чего ржешь? Вам то мужикам все нипочем.

Дядька в начале вытаращился на мамку, а потом когда понял о чем она говорит окончательно выпал из реальности от смеха. Я тоже уставился на мамку не понимающе:

— Мамка, а что ты выпила с утра? Какую такую настоечку забористую? Я вообще-то временем управлять не умею. Не дано мне этого. Так что время вспять, персонально для каждого не поворачивал. Там всего-то, захотелось мне что бы все долго красивыми были, с лица приятными и фигурами ладными. А для этого нужны здоровье, сила и ум. Вот это и получилось у меня. На все имение получилось.

Дядька наконец то успокоившись проговорил:

— Так, казачки, давайте-ка приводите себя в порядок. Чувствую этот день открытиями богат будет. А ты, Петр, давай, выкладывай все по порядку и вдумчиво, а то мы не выдержим от твоих уточнений и со смеху помрем. Да и девки вон уже глазками стрелять стали, они ведь теперь у нас самыми красивыми, сильными и умными считаются. Хотя вот что я тебе скажу, — с какой-то задумчивостью и опаской проговорил дядька, — Зря ты еще и силу упомянул. Сладу теперь с ними не будет, верховодить начнут. Эх, казаки, кончилась ваша спокойная жизнь, а бежать-то вам и некуда. Служба.

Это да, — задумчиво проговорил я, — Прям как про наших слова сказаны. И коня на скаку остановят, и в горящую избу его занесут. Они у нас всегда такие были, красавицы. Вон даже мамка вчера призналась что тебя быстро захомутала, а сегодня подтвердила, что и в стойло поставила.

— Это когда я такое говорила, Петенька? — спросила ласково мамка, со стальным взглядом в глазах.

— Вчера и сказала, после песни о казаке, — ехидно ответил я, — А сегодня и подтвердила. Кто на весь двор заявил? Что от тебя еще никто не ушел! А дядька-то вон он, на земле недалеко от тебя сидел.

Казаки опять рассмеялись, но на девок уже с опасливым интересом смотреть стали. Невесты-то завидные получаются, хоть и норовистые. Да и с приданным у них все в порядке будет.

— Вот ведь вырастили ехидну сообразительную, — со вздохом сказала мамка, — За словом в карман не лезет. А может это даже и к лучшему, все легче ребенку в жизни будет.

А дядька, нахмурившись, сказал. Видно задел его разговор наш:

— Ты Петр разговор в сторону не уводи. Благословенные они все, вот об этом давай и поговорим. И еще сразу поясни нам, ты теперь такие благословения везде и на всех накладывать можешь?

— Не так благословение действует, как ты думаешь, — ответил я, — Я побоялся накладывать сразу всему поместью полное благословение. Это могло вызвать шок и панику. А еще и боли сильные, ты же знаешь что сила у меня такая. А в имении еще и дети малые. Так что это не благословение получилось бы, а проклятие какое-то. Оно постепенно сейчас действует, потихонечку приводя людей в порядок. Думаю к концу осени многие уже окончательно восстановятся и станут такими, какими должны быть. И только зимой остальные меняться начнут, те у кого дело совсем плохо было. И, матушка, готовься к жестокому истреблению наших закромов со стороны жителей и гостей поместья. Где-то полгода такое безобразие будет, но я думаю мы потерпим и справимся. Нам много пищи понадобится, зато потом все сторицей вернется. И нам с тобой дядька придется нагрузки увеличивать. Эх, не знаю я, как моя сила в этом случае действовать будет. Она ведь на помощь мне прийти может, а тут наоборот нельзя допускать такого. И казаков придется с собой брать, да с полной нагрузкой. Иначе из воинов в толстых свинтусов превратимся. И когда еще это сало в силу перерастет? Много времени уйти может.

— Не волнуйтесь, Петр Алексеевич, — ответил озадаченный вахмистр, — Воинским искусством мы всегда рады заниматься, а нагрузки, коли такое дело, перетерпим.

— Ну а вам, святые отцы, я так понимаю, сила, как у воинов не так необходима. Вам нужна сила разума. Так что запасов в теле у вас достаточно, чтобы сразу перестройка началась. Но если хотите чуточку сильнее быть, то больше пешком ходите. Немного помолчав и подумав продолжил: — По поводу благословения всех и везде, так отвечу. Нет, не могу такого. И научусь ли когда, не знаю. Тут вчера все по другому было. Это вроде бы и не я был, и в то же время я. Полностью я. Понимаешь?

— Вот и расскажи нам о вчерашнем, — попросил дядька, — По порядку расскажи. Чтобы и нам понятно было.

— Когда вышел вечером во двор прогуляться, ко мне пришло понимание нескольких вещей. Что ты, мамка, и ты, матушка, уже не молодеете. Вы еще достаточно молоды, но уже не молодеете. Не хочу оставаться один! Понимаешь, не хочу! И не буду! А еще я просто обязан дать вам радость в жизни, а как? Моя сила для другого предназначена. И использовать ее столь противоестественным способом, в виде благословения и лечения, ну не знаю. Нет у меня еще опыта контролировать ее столь сильно, чтобы можно было безбоязненно на людях использовать. Тут ведь жить захочешь и не то вытерпишь. Так что применять ее можно только в безвыходной ситуации, когда выбора нет. В общем если сейчас использовать, то либо сожгу, либо, что наиболее вероятно, с ума сведу от боли. А ждать и тренироваться, результат тот же будет. Ведь с возрастом и силы применять больше придется. Очень обидно мне стало, что своим родным помочь не могу. И сила есть, а помочь не могу. А тут добавилось еще одно. Мне дело надо делать, а тут и другие дела наваливаются. Уже целый воз на подходе, и все на меня. Не осилю я его в одиночку, завалит меня. Значит нужны помощники, чтобы поделить этот воз на маленькие возки. Каждому помощнику по знаниям и возможностям его. Тогда и тянуть легче, и дело сделано будет. А как им помочь и отблагодарить? Только красотой, силой, здоровьем и разумом. Точнее знаниями. Так ведь и знания у меня не столь великие. Что опять людей