Тактик.1 - Тимофей Кулабухов

Немец нахмурился, его широкое, обветренное лицо стало ещё суровее.

— Не в том дело, Эрик. Просто это… трудно. Каждый раз, как в первый раз. Организовывать быт целой роты — это тебе не шутки. Спальные места, питание, караулы, не говоря уже об обороне. Это отнимает силы, которые можно было бы потратить на что-то более… полезное. Например, на поиск пути домой.

Я кивнул, понимающе глядя на Мейнарда.

— Он прав, Эрик. Мы могли бы ничего не делать для быта. Помнишь, я уже рассуждал про римские легионы? Они ведь не ленились. После каждого перехода, они разбивали укрепленный лагерь. Валы, рвы, частоколы — всё по науке. Тратили на это кучу времени и сил, но это себя окупало. Внезапное нападение им было не страшно. Безопасность — превыше всего. А мы тут, по сути, тем же занимаемся, только в куда более паршивых условиях и с гораздо меньшими ресурсами.

Мейнард оживился. Тема римской военной машины была ему близка.

— Именно! Дисциплина и организация — вот что делало их непобедимыми. Каждый знал свое место, свою задачу. А у нас что? Кучка оборванцев, которых приходится постоянно пинать и заставлять хоть что-то делать. Хотя, надо отдать должное, после истории с гномами они стали немного… сознательнее.

Эрик хмыкнул, его тонкие губы скривились в привычной саркастической усмешке.

— Сами мы сейчас как в декорациях к фильму про Римскую империю. Только всё настоящее, включая холод, голод и вероятность получить топором по башке.

Он вздохнул, и в его глазах на мгновение мелькнула неприкрытая тоска.

— Ладно, хватит философствовать. Зима на носу. Хотелось бы её пережить в относительном тепле и спокойствии. А там, глядишь, и подвернётся какой-нибудь шанс выбраться из этой дыры. Пошли заниматься ротой и делать важные сержантские лица.

Мы молча допили свой «чай».

Перспектива долгой, холодной зимы в этой древней, продуваемой всеми ветрами крепости оптимизма не добавляла. Но Эрик был прав — сидеть сложа руки было нельзя.

* * *

Следующие дни превратились в череду нескончаемых дел. Мейнард с головой ушёл в ремонт древних скорпионов. Он наладил ворота, перекрывающие мост, но теперь это его не радовало.

Часами он пропадал в заброшенном караульном помещении, ковыряясь в проржавевших механизмах, что-то измеряя, чертя на кусках пергамента и бормоча себе под нос непонятные технические термины. Его энтузиазм был заразителен, и даже я, далекий от механики, с интересом наблюдал за его работой.

Я же, при помощи Йоргена и нескольких толковых солдат, занялся приведением в порядок оборонительных сооружений. У моста была и решётка, которую мы привели в чувства.

Ворота на мост, благодаря стараниям нашего Мейнарда и капрала-кузнеца, вскоре закрывались плотно, с успокаивающим скрежетом металла.

Внешние ворота крепости также были укреплены и снабжены дополнительными засовами. Параллельно я проводил ревизию внутренних помещений, относящихся к нашей зоне ответственности. В ходе этих поисков, в одной из самых дальних и заброшенных частей крепости, примыкающей к скальному массиву, мы наткнулись на заваленный камнями проход. После нескольких часов упорной работы солдаты расчистили его, и перед нами открылся узкий, уходящий вглубь скалы туннель. Судя по всему, это был аварийный выход, предназначенный для эвакуации населения на случай осады. Туннель спускался полого вниз и вёл прямиком на тракт, в паре километров ниже, причём выход был замаскирован.

За многие годы туннель пришел в запустение, но сама возможность его использования была ценной находкой. Через него можно выйти.

Не обошлось и без очередного визита нашего «мэра».

Хорст Мюнцер, узнав о наших изысканиях, примчался, красный от возмущения. Однако на этот раз его тон был несколько иным.

Вместо привычных криков и угроз он попытался завести со мной доверительную беседу, в ходе которой ненавязчиво предложил «небольшую материальную помощь» для нужд гарнизона.

Как это часто бывает, когда я не знаю, что сказать, то слушаю с проникновенным видом, но ничего не обещаю и не отвечаю, давай возможность инициатору самому сделать всю работу. А потом если что, стоял на том, что «я вас выслушал, но ничего не обещал».

Взамен, разумеется, мэр просил от меня самую малость — мою лояльность и обещание не совать нос в «дела гражданской администрации». Особенно его беспокоила перспектива досмотра караванов, идущих через мост. Он что-то лепетал о «сложностях международной торговли» и «необходимости поддерживать хорошие отношения с соседями из Танне».

Я слушал его, сохраняя непроницаемое выражение лица, и ничего определенного не обещал. Но для себя отметил: идея с досмотром караванов не так уж и плоха. Если мэр так нервничает, значит, ему есть что скрывать. А рычаги давления на местную «власть» нам точно не помешают.

Эрик тем временем осваивал Чёрный рынок.

Он пропадал там часами, возвращаясь поздно вечером, усталый, но с загадочным блеском в глазах. О своих находках он рассказывал скупо, но из обрывков фраз я понял, что ему удалось узнать массу интересного: о политической ситуации в Танне, о тайных сделках местных купцов, о каких-то новых технологиях, которые контрабандой просачивались на территорию Ордена. Информация — это тоже оружие, и Эрик умел им пользоваться.

А ещё из его слов я понял, что на Чёрном рынке можно купить всё, что угодно, были бы деньги. В связи с чем снабжение мэра, всё такое же регулярное, но скудное, уже не представляло особенной ценности. Это было с его стороны вроде как крошки с барского стола.

Холода наступали, и мы всерьёз занялись утеплением казармы. Каменные стены древней крепости хранили не только тайны, но и пронизывающий холод. На наши «болотные» деньги мы наняли местных строителей, которые за несколько дней законопатили все щели, укрепили оконные рамы и даже соорудили что-то вроде тамбура у входа, чтобы отсекать ледяные сквозняки. В городе, как оказалось, можно было купить или заказать практически всё, что угодно, были бы деньги.

Мы не поскупились и закупили для всей роты дешёвые, но на удивление качественные матрасы из уложенной свежей соломы, обитые грубой тканью, и тёплые шерстяные одеяла. Солдаты, привыкшие спать на голых нарах или в лучшем случае на охапке сена, были несказанно рады такому проявлению заботы.

Однажды под вечер, когда мы втроём сидели в нашей уже относительно уютной казарме, обсуждая планы на ближайшие дни, в дверях появился Эрик. Он был мрачнее тучи. Жестом подозвав нас в сторону, подальше от ушей солдат, он тихо, почти шёпотом, сообщил новость, от которой у меня неприятно засосало под ложечкой.

— Я узнал, почему нас сюда сослали, — его голос был напряженным. — Дело не