Последыш. Книги I и II - Макс Мах

мощные фары, и рядом с Игорем, прошуршав по гравию широкими протекторами, остановился огромный внедорожник. Стекло на задней двери опустилось и из слабо подсвеченной полумглы салона раздался знакомый голос:

— Садитесь быстрее, Ингвар!

Бармин не заставил себя ждать. Он стремительно распахнул дверь и, не задерживаясь, сел в машину. Получилось это у него достаточно ловко, и, едва он захлопнул за собой дверь, как нежные руки обвились вокруг его шеи.

— А как же водитель? — прошептал он Вере, встревоженный ее неосмотрительностью.

— Пусть тебя это не беспокоит, — тихо рассмеялась она. — Водитель и телохранитель — это мои люди. И, когда я говорю, мои, я имею в виду именно это. Они служат мне, а не адмиралу.

Наверное, она знала, что делает, и Бармин перестал сдерживаться. В своей прошлой жизни Игорь ни разу не занимался сексом в машине. Как-то не пришлось, а единственная попытка немного «поозорничать» закончилась достаточно стремно. Отдыхая на океанском побережье, они с женой, — тогда еще довольно молодые, но уже не юные, — решили выехать ночью на пляж и опробовать все те прелести свободного от условностей секса, которые давным-давно были разрекламированы мировым кинематографом. Собственно, начало приключения оказалось многообещающим, но продолжение праздника вышло совсем не таким, каким ожидалось. Игорь только успел освободить жену от трусиков, как машина начала проваливаться в песок. Так что вместо «эротики и порнографии» пришлось тащиться пешком три километра до ближайшего работающего бара, — дело происходило за несколько лет до того, как сотовые телефоны широко вошли в жизнь и быт американцев, — и вызывать «дорожный патруль», поскольку без лебедки выдернуть их тойоту из песка не представлялось возможным.

Сейчас же в этой новой жизни ему представилась возможность наверстать упущенное и «размочить счет», поскольку иметь женщину в этом теле и в этом мире ему еще не приходилось. Однако оказалось, что раздевать женщину в движущемся автомобиле и почти в полной темноте не такое простое дело, как может показаться. Спасибо еще, что Вера, обладавшая, по-видимому, в этом деле немалым опытом, взяла инициативу на себя. И, устроив Игоря со спущенными до колен штанами на заднем сидении, которое оказалось в этом танке и широким, и достаточно длинным, оседлала его и все сделала сама. Получилось несколько сумбурно и скомкано, а кроме того Бармин попросту не успел кончить. Госпожа Белевская продержалась до обидного мало. Он только-только начал входить во вкус, как она достигла пика, вскрикнула, вытягиваясь в струнку, и, полностью обессилив, упала ему на грудь. И, хотя Бармин, все еще технически оставался в женщине и был готов к «продолжению банкета», он решил, что делать этого не стоит. Очень уж будет похоже на изнасилование. Однако Вера не только все поняла правильно, но и оценила его выдержку по заслугам.

— Извини! — прошептала она, отдышавшись. — Нехорошо вышло, но я исправлюсь. Сейчас приедем в гостиницу и продолжим с той ноты на которой остановились…

Так, собственно, все и произошло. Где-то минут через сорок внедорожник остановился у служебного входа в маленькую придорожную гостиницу, а вернее, в гостевой дом при стоящем на отшибе трактире. Бодигард княгини, сидевший рядом с водителем, тут же выскочил из машины и нырнул в дом, чтобы вернуться еще через пять минут и доложить, что все в порядке. После этого княгиня Белевская и Бармин тоже покинули автомобиль, быстро вошли вслед за телохранителем в дом, поднялись по лестнице на третий этаж и оказались в местном номере люкс, занимавшем весь этаж. Просторная комната с монументальной кроватью и разожженным камином, удобная хорошо оборудованная ванная комната, свежее, пахнущее лавандой белье, полотенца и банные халаты и сервированный на двоих стол: плато сыров под стеклянным колпаком, черная икра и копченая белорыбица, тамбовская ветчина и ломти запеченного говяжьего филе. Еще там были белый и черный хлеб, шоколад, шампанское и старка.

— Имеет смысл сначала перекусить, — неуверенно предложила женщина. — Или вы хотите продолжить с последней ноты?

Минимальный опыт, полученный в салоне внедорожника, подсказывал Бармину, что удовлетворить свою страсть с одного раза, у него не получится в любом случае. Судя по всему, его организм не только многого хотел, но и мог тоже многое. Причем, долго и неоднократно. Впрочем, про «неоднократно» — это скорее догадка, чем факт. Но эту гипотезу нетрудно было проверить.

— Давайте перекусим, — согласился он, — но чур это будет «завтрак на траве»[60].

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась было Вера, но Игорь ей все тут же разъяснил:

— Вы же видели в галерее Глинского картину Мане? Одетые мужчины и голая женщина…

— Надо говорить — нагая, — поправила его Вера, начиная, тем не менее, довольно успешно избавляться от одежды.

— Как скажете, — не стал Игорь упорствовать в своем невежестве и, устроившись в кресле, с большим интересом досмотрел до конца простенький стриптиз, показанный ему княгиней Белевской. Однако, если сам «танец» оказался незамысловатым, то вид нагой женщины вызвал у Бармина буквально бурю эмоций. Все-таки у него давно не было женщины, а Ингвар и вовсе впервые видел обнаженку не во сне, а наяву. Но следовало признать, Вера действительно была чудо, как хороша. Возможно и даже скорее всего, здесь не обошлось без магии, — косметическая и оздоровительная магия, как он узнал совсем недавно, была для аристократок этого мира общим местом. Однако с магией или нет, но у женщины оказалась полная и при этом упругая, отлично держащая форму грудь, белая гладкая кожа без следа целлюлита или какой-либо пигментации, плоский, но отнюдь не мускулистый живот и длинные красивые ноги, на которых, как, впрочем, и на лобке и ниже, не наблюдалось даже следа волос. Тело Веры было чистым и гладким, как у какой-нибудь малолетней нимфетки, не достигшей еще половой зрелости, что при ее формах смотрелось просто великолепно.

— Вы прекрасны!

— Я знаю, — улыбнулась Вера. — А теперь давай перейдем на «ты» и выпьем за знакомство…

Собственно, с шампанского и старки все только началось. Кажется, в ту ночь Бармин действительно что-то ел и пил. А еще он принимал душ, сначала один, а позже вместе с Верой и, в конце концов, там, под струями горячей воды овладел ею снова и теперь уже не останавливался до тех пор, пока не достиг