Ворона на взводе - Карина Вран

офисе. Да, на другом направлении. Но как минимум прояснить с господином Гу ряд вопросов — реально.

В теории. Но мать моя мудрая акцентировала внимание на положительных моментах. На путях решения проблемы, а не на возможных затруднениях в процессе.

Если начальник Гу «замазан» в перевозке чего-то незаконного, сомнительно, что он сознается в проступках. Но подобные соображения Мэйхуа высказывать не стала. Тетю Хуэй уверили: мы не бросим в беде её мужа. Вникнем, разберемся и всё такое прочее.

Про ресторанчик за время беседы даже ни разу и не вспомнили. Не до него, в самом деле.

Тетушку хотя бы трясти перестало. К уходу от нас она сумела взять себя в руки.

А мама достала тесак. В рамках подготовки к возвращению мужа с работы.

Не беспокойтесь: батя выжил.

После ухода родственницы мама начала готовить ужин. Разборки разборками, а семейный ужин по расписанию. Эмоции Мэйхуа выражались разве что в более размашистых и громких ударах тесаком по свиному окороку. В готовку пойдут все части, включая ножку с копытцем. И шкурка тоже.

Возможно, с учетом обстоятельств, мама предпочла бы накормить муженька свиными мозгами. Раз свои подвели — вместе с чувством самосохранения.

В середине процесса затрезвонили.

— Да! — повысила голос мамочка, включив громкую связь.

По-другому сложно было ответить, на плите ведь вок и две кастрюли. Нельзя прерывать кулинарное действо.

Вид у нее был, почти как у демоницы из преисподней. С поварешкой прямо из вока, где в красно-коричневом соусе из ферментированных бобов топорщились кубики свинины и овощей. Как бледные тела грешников, утопленные в пузырящейся крови…

С клубами пара за спиной, с блестящими после нарезки лука глазами… Красавица.

В итоге темный соус смешается с лапшой. Мир считает это блюдо корейским — я-прошлая даже как-то смотрела мастер-класс с приготовлением чачжанмёна, чтобы затем порадовать дорогого.

Правда в том, что мои соотечественники готовили черную лапшу со свининой, дайконом и другими овощами (в зависимости от сезона они могут меняться) задолго до популяризации блюда южнокорейскими поварами.

Только соседи берут пасту из ферментированных черных бобов, а мы чаще юзаем бобовый соус (его же используют и для приготовления утки по-пекински) и называем блюдо чжацзянмянь. Что значит: лапша с соусом из бобов.

— Госпожа Лин? — испуганно пискнула Чу-два. — Простите, что беспокою. Но в офис пришел господин Сыма. И наотрез отказывается уходить, пока не поговорит с вами. Лично.

— Нехорошо, — отвлеклась на пробу Мэйхуа. — Перебор с Шаосиньским вином. Это не тебе, Баочжэн. Передай господину Сыме, что я буду завтра. В десять.

Сбросила вызов, покачала головой.

— Полагаю, он хочет вернуть деньги, — и добавила для меня пояснение. — Мы перевели оплату за весь период обучения младшего Сыма. Старшему не говорили. Он, кажется, не часто созванивался с семьей, пока шла работа над фильмом. Главный танцор Вихря вышел из того же русла, что и твой отец. Тоже молча добивается своего, и только тогда от него дождешься слова.

— Мы обидели брата Сыму? — спросила я.

Не праздный интерес. Эти заковырки, подводные течения и особенности менталитета до сих пор темный лес для меня. Казалось бы: дают — бери, бьют — беги. Чего огород из сложностей городить?

Ан нет. Урон репутации, «лицо» сверхважное под угрозой.

— Он молод и горяч, — указала на очевидное мать моя. — Поэтому трудно сказать заранее, как он отреагирует. Не волнуйся. Этот вопрос мы решим.

— Я с тобой! — потребовала эта ворона.

Буду давить милотой на гордость, если потребуется.

— М, — утвердительно «мыкнула» она. — Так, нужно чуть больше имбиря…

К приходу бати стол ломился от еды.

— Дорогая… — родитель прижал ладони к груди.

Набрал в грудь воздуха, словно собираясь выпалить признание. Любовное или околокриминальное?

— Садись за стол, милый, — улыбнулась одними губами Мэйхуа.

— Да, женушка, — согласился Танзин.

И выдохнул.

Я не собиралась бате помогать. Из женской солидарности. Мог ведь вчера поделиться, но смолчал. Пусть и дальше молчит.

— Дорогой, а ты знал, что в Южной Корее лапшу в соусе из черных бобов едят на четырнадцатое апреля? — невинно спросила мамочка, дождалась непонимающего покачивания головой от муженька. — У нас одиннадцатого ноября — день одинокой собаки. Все, кто одинок, закатывают вечеринки в честь своего одиночества. А у соседей такой день — противовес четырнадцатому февраля. Это как Циси, но на западный манер.

Циси — это наш, китайский, день влюбленных. Он неофициальный, но с долгой историей и красивой легендой. О любви небожительницы и смертного. Но — увы — Богиня Небес создала Млечный путь, чтобы навечно разделить свою дочь с её смертным избранником (и парочкой их общих детей).

Однако в седьмой день седьмого месяца (по Лунному календарю) стая сорок выстроилась мостом через небесную реку. Вид возлюбленных на крылатом мосту тронул Богиню. Она позволила им встречаться раз в год в этот же день на сорочьем мосту.

— А эта изумительно вкусная лапша тут причем? — не понял намека Танзин. — Ты прекрасно её приготовила, дорогая.

— О, всё просто, — с улыбкой приняла комплимент мужа Мэйхуа. — Четырнадцатого февраля в Корее дарят шоколад мужчинам. Четырнадцатого марта продолжение праздника — Белый день. В белый день шоколад дарят женщинам. А четырнадцатое апреля — это Черный день. Он для одиноких людей. Черная одежда, черная лапша — в Черный день. Ты ешь, ешь, милый.

«Привыкай», — послышалось мне недосказанное.

Угроза, я надеюсь. Всё-таки они у меня — крепкая пара. Хочется верить…

— М-м… — батя закашлялся, потянулся за водой.

Обычно мамочка заботится о нем, подает водичку. А он подкладывает ей самые вкусные кусочки.

Но в этот раз стакан никто не пододвинул.

— Нас с А-Ли сегодня проведала Ли Хуэй, — медовым голосом сказала суровая мать.

— Понял, — нахмурился батя. — Юрист Чэнь рекомендовал мне своего коллегу. У него подходящая квалификация, тогда как господин Чэнь специализируется на коммерческом праве. Брата Ли скоро выпустят.

— Это хорошо, — ровно откликнулась Мэйхуа. — Я так и подумала.

На контакт в журнале мобильника с номером улыбчивого юриста она глядела с минуту после ухода тети. Но так и не позвонила. Теперь ясен ход её мысли. Мужа она знает. Связаться с отлично зарекомендовавшим себя юристом — очевидный шаг.

Тревожить дважды по одному вопросу юриста Чэня — дурной тон. Это как показать, что