Проклятый Портной: Том 1 - Артем Белов

Глава 1

Иркутск

4 мая 2046

Пятница

— Ну, здравствуй, чудной новый мир…

После того как гулкие шаги неизвестных затихли, разлёживаться на холодном каменном полу я себе позволил всего минуту. Во-первых, холодно, во-вторых, вредно. А о здоровье мне, судя по всему, стоит позаботиться в первую очередь. Раз уж предыдущий владелец тела на подобную мелочь внимания не обращал.

Но даже эту минуту я потратил не просто так. Находясь в горизонтальном положении, занимался весьма полезным делом. А именно раскладыванием по полочкам поступающей информации. Правда, за годы не такой уж и долгой, но совершенно бесполезной жизни в пробитой голове ныне покойного парня этой самой информации накопилось не очень-то и много.

И что самое обидное, покойный, судя по всему, приходился мне очень, вот прям очень, дальним родственником.

Звали парня Серов Максим Витальевич, и буквально на днях ему стукнуло двадцать один.

Не сказал бы, что прямо-таки знаменательная дата, однако парнишка решил отпраздновать её по полной. В голове тут же всплыло воспоминание о драке и неразборчивая физиономия какого-то мажора-дворянина. И по ходатайству которого Максим Витальевич, собственно, и очутился в тюрьме «непонятного» режима. В которой бесполезному потомку успешно проломил голову приставленный в качестве «воспитателя» Боров.

Лично убивца во время короткой сценки в камере я рассмотреть не успел. Однако из памяти Максима, а уже отчасти и моей собственной одутловатую харю я всё же вычленил и в очередной раз запомнил.

— Что же, так даже интереснее, — в голове отщёлкал воображаемый таймер, и я, открыв глаза, уцепился правой рукой за край откидной деревянной кровати, закреплённой по краям двумя цепями.

Ухватился и рывком, игнорируя напавшие на меня исподтишка тошноту с головокружением, поднялся на ноги. И данный манёвр даже с первой попытки удался.

Похоже, заложенная в проклятие регенерация всё же продолжала действовать. И это несмотря на то, что заклятие определённо сработало не так, как нужно.

По моему тщательно проработанному плану, мне полагалось появиться спустя девять месяцев после исчезновения. В обычной семье обычным ребёнком и прожить совершенно обычную жизнь, подальше от всяких интриг и сражений. По крайней мере, первые сто лет я бы определённо держался подальше от всего этого…

Однако я всё же не был идиотом, чтобы ставить под угрозу то, что строил несколько жизней. Поэтому в случае чего, если правнук бы всё же не справился, навестил бы его. Может, неофициально, но на ошибки бы указал, оценку его умственным способностям выставил, а уже потом опять зажил бы обычной жизнью.

Но нет, что-то пошло не так. И, кажется, я начинаю даже догадываться, что именно.

Помахав перед глазами, заплывшими от фингалов, я разглядел, что у мизинца на правой руке отсутствует целая фаланга.

Вроде травма как травма, мало ли куда Максимка по детству конечности совал. Однако при взгляде на руку у меня стали появляться отрывки воспоминаний, среди которых всё отчётливее проступали части ритуала некоего призыва.

В голове от всплывшей картинки неприятно загудело, так что я решил, что с этим можно разобраться и попозже. Для начала мне не мешало бы выбраться из тюрьмы. А это было интересной задачкой, так как выпускать в ближайшие пять дней меня отсюда никто не собирался. Эпизоды драки стали чётче, и некоторые детали и её последствия прояснились.

Максимка, дурачок малолетний, испив водицы храбрости, то есть пойла высокоградусного, решил показать, что не перевелись в Империи рыцари. Поэтому опустил забрало да вступился за даму, которую хлыщ напомаженный к знакомству склонял.

Представительница прекрасного пола, увидев, к чему всё идёт, естественно, поспешно ретировалась, не сказав спасителю даже слова благодарности. А вот хлыщ с лицом хорька и взглядом какающего мопса, после того как получил в нос, щёлкнул пальцами, и Максимку, посмевшего поднять руку на более благородного, долго возюкали мордой о пол два молодца, одинаковых с лица.

А чуть позже приехал наряд с мигалками и забрал моего дальнего родственничка в каталажку. Из которой, благодаря щедрому вознаграждению Хорька, Серов даже позвонить никому не мог.

Нет, конечно, парень — молодец, даму защищал и даже защитил. Это я понимаю и даже одобряю. Но вот что не одобряю, так это то, насколько Максимка грубо действовал…

Ну что это такое? С кулаками лезть на противника? Да ещё и пьяным… Ну вот дашь ты ему в щи, и что? Его лекари вмиг подлечат, и он уже через день-другой забудет о тебе, как о комаре. Может, даже хвастаться перед друзьями будет, как какого-то выскочку в застенках сгноил.

Нет, здесь надо было действовать куда тоньше. Таких исправлять или наказывать нужно совершенно другими способами.

Впрочем, чего уже рассуждать? Максим свой шанс потратил, и буду надеяться, что в следующей жизни парень окажется куда умнее…

— Чего замер как истукан? — отвлёк меня от мыслей раздавшийся из-за двери голос. — Ваше баронское сиятельство жрать будет? Или в тебя насильно, как в прошлый раз, запихать?

Я взглянул на замершего перед дверью камеры мужчину в форме. Судя по погонам, и если Серов правильно помнил чины и звания, то это был старший сержант тюремной службы, у которого в руках была миска с похлёбкой.

С одной стороны, из-за работающей регенерации, которая из-за нехватки энергии, принялась расщеплять жиры в организме, есть хотелось жутко.

С другой, возникало опасение, что в местную баланду могли чего-нибудь подсыпать. Исходя из услышанного Серовым ранее, выпускать из тюрьмы его, а теперь уже и меня, никто не планировал.

— Так мне зайти? С ложечки тебя покормить? — с издёвкой поинтересовался сержант, ставя тарелку на откидную дверцу в центре двери.

— А так сразу и не скажешь, что в этой гостинице столь любезный персонал, — произнёс я, демонстративно оглядывая обшарпанные стены камеры.

Небольшая бетонная комнатушка, у которой лишь одна стена была из толстых прутьев с такой же дверью с «кормовой» щелью.

— Умничать будешь, ублюдок?

Тарелка исчезла, а в руке сержанта появился длинный ключ, который он тут же вставил и, провернув на два оборота, открыл дверь.

— Сейчас я научу тебя кашу манную любить, сучёныш, — шагнул в мою сторону служивый, демонстративно медленно вытаскивая дубинку. И что-то мне подсказывало, что демонстрировал он её не для того, чтобы продать.

Впрочем, чего это я сразу плохое думаю о человеке? Может, он эту баланду лично готовил, вот и оскорбился из-за моего отказа. Но мы же цивилизованные люди и вот так