Артефактор. Книга 8. Компас желаний - Маркус Кас

— Медовик, ваше сиятельство, — улыбнулся старик патриарху. — Ваш любимый.

Дед с какой-то грустью взглянул на шикарное угощение и помотал головой, отодвигая от себя тарелку.

— Нет, вредно это.

— Что вредно? — непонимающе заморгал слуга.

Остальные с опаской замерли с занесенными над своими кусками вилками.

— Сладкое вредно, — немного сердито ответил Лука Иванович.

— Чойта? — оторопел Прохор. — Это ж когда это сладости-то вредными стали, а? — он с мольбой посмотрел на меня. — Чойта творится-то?

— Любовь, — очень серьёзно ответил я.

Дед прищурился на меня, но я стойко выдержал его подозрительный взгляд. Ни на миллиметр не улыбнулся. Патриарх вздохнул и вышел из столовой.

— Чойта? — тихо повторил слуга.

— Полагаю, Нина Федоровна взялась за питание Луки Ивановича, — всё же расплылся в улыбке я.

Вот он, самый самоотверженный подвиг любого мужчины — ради женщины пожертвовать святым. Едой.

— Нормально у него всё с питанием, — обиженно сказал Прохор. — И чаво, убирать штоль?

— Нет! — хором выкрикнули мы с приютскими.

После трапезы я нашел деда в своём кабинете. Он сидел над письмами и газетами.

— Отлично, — обрадовался он мне. — Как раз хотел с тобой поговорить.

Сначала мы обсудили общие дела рода. С ними всё было в полном порядке, не в последнюю очередь благодаря Людвигу, о чём я не забыл упомянуть.

Помощник нашел несколько заказчиков для мраморной шахты, так что казна как наша, так и деревни, прилично пополнялась. Да и деревенские рады были, мои запросы по камню оказались слишком скромны для производственной мощности. Новых людей в Вознесенское приехало много, так что работа для них теперь была.

Про тигра патриарх спросил вскользь. И удовлетворился моим кратким «так получилось».

Видно было, что его беспокоит совсем другой вопрос.

— Вот в чём дело, Саша… — протянул дед, когда мы закончили с делами рода. — Свадьба эта, в общем…

Он поднялся, снова потер поясницу и нервно заходил по комнате, разглядывая детали интерьера. Я молча ожидал развязки. Патриарх сел обратно в своё кресло и тяжело вздохнул:

— Нина Федоровна желает, чтобы мы жили у неё! — выпалил он. — Ей-богу, хоть отменяй всё!

— А в чём проблема?

— Ну как, стыдоба же, — смутился дед. — Муж жену домой приводить должен, а не наоборот. Так заведено. И положено.

— Куда положено? — не удержался я.

— Ты-то хоть не издевайся, Саша, — расстроился он. — Серьёзно всё.

— Ну а как она это аргументирует? — мне стало немного стыдно и я сменил тон.

— Да ерунда какая-то, — махнул он рукой. — Гортензии у неё там растут. Дюжина сортов редких. Ещё чего-то, я и названий таких не знаю… Воздух морской. Тишина и покой.

Ну, если подумать, то уж чего, а тишины и покоя в нашем доме точно не было. Питомцы, духи, детвора. Пушки опять же. Можно было понять женщину, привыкшую жить совсем иначе. В имении Варягиных действительно царило особое умиротворение.

Да и менять жизненный уклад с возрастом всё сложнее и сложнее. Особенно если живешь на одном месте всю жизнь.

— И что же, тебе там не нравится?

— С чего это? — удивился дед. — Чудесное место. Воздух и правда целебный, дышится там… Но не в этом же дело.

— А в чём? — хитро улыбнулся я.

— Ну как же… — Лука Иванович растерялся. — Неправильно это как-то.

— Кто так сказал?

— Скажут, — неуверенно ответил он. — Наверняка скажут. Что люди-то скажут?

— Да какие люди? — возмутился я. — Мы тебе ничего не скажем. Граф Воронцов тоже. Как и все, кому ты дорог. Какие тебе ещё люди нужны? Мне казалось, что к мнению общества ты всегда относился, так сказать, равнодушно. С чего это тебе потребовалось теперь их дозволение жить так, как тебе хочется?

— Да как ты… — дед вскочил, но сразу же сел обратно и рассмеялся. — Ну, Саша, подцепил старика. Верно ведь, плевать я всегда на них хотел. А тут… Нервно мне, вот что. Не думал я, что когда-нибудь снова женюсь. Неужели боюсь? — удивился он.

— Страха потерять то, что дорого, нечего стыдиться.

В голове загудело. Джинн, предупредив о своем появлении, пропел в моих мыслях:

— Скажи ему, что воин без страха — мёртвый воин. Страх мимолетен, трусость вечна. Нет чести в том, когда ни за кого ты не боишься.

Я был полностью согласен с элементалем, но продолжать философствовать в поэтическом стиле не намеревался. И без того ощущал себя немного неловко, давая советы патриарху.

— Когда же ты успел мудрости-то набраться? — спросил дед с улыбкой, но тон его был отнюдь не насмешливым. — Где ты был эти два года?

Как верно подметил сенатор — взялся за ум, принимай последствия.

— Когда-нибудь я обязательно об этом расскажу.

— Но не сейчас?

— Не сейчас.

Мы немного помолчали. Патриарх рассеянно перебирал письма, раздумывая. Затем поднял голову и улыбнулся мне:

— А знаешь, Саша, неважно это. Прошлое пусть останется в прошлом. Нечего им жить. Слишком много я уже на него времени потратил. Чуть не упустил самое важное.

— Жить здесь и сейчас? — тоже улыбнулся я.

— Жить здесь и сейчас, — кивнул дед. — Уж поверь старику, не надо откладывать жизнь. Я не про безрассудства всякие. А про то, что истинно в тебе. К чему душа стремится, понимаешь?

— Понимаю, Лука Иванович, понимаю.

— Вот и славно, — патриарх расслабленно откинулся в кресле. — Спасибо, что напомнил мне об этом. И прав ты. Ни к чему мне мнение тех, кто добра даже для себя не желает. Счастье только в моих руках. И мне решать, как его проживать.

— Принести тебе кусочек торта? — усмехнулся я.

— Александр!

— Всё, всё, молчу, — примиряюще поднял я руки. — Но, если что, Прохор медовик в холодильный шкаф убрал…

* * *

После шутливого скандала, устроенного дедом по поводу сладостей, я отправился в домашнюю библиотеку. Ожидание вестей от Воронцова я решил потратить с пользой.

Поискать в архивах артефакты, подобные тому, что задумал сенатор.

Намерения вещь непростая. Оттого менталистам не так легко приходилось, как все думали. В большинстве случаев срабатывал естественный страх людей, что их мысли читают. Хотя это было