Джони, о-е! Или назад в СССР - 2 (СИ) - Михаил Васильевич Шелест

этого не может быть. Мы с тобой слышали много записанных музыкальных композиций исполненных в разной манере и с разной степенью виртуозности. Но здесь другое всё.

— Вот-вот. Я бы сказал, не другое, а чужое. Пока не чуждое нам, нашему обществу, — нет. Но чужое. Словно нашу музыку и песни исполняет какой-нибудь американский рок-ансамбль. Или как? Рок-группа, да?

— Да. В манере исполнения чувствуется скрытый протест, какая-то недосказанность, издевка, что ли…

— В игре гитары Дряхлова, да?

— Ну, да! Он играет так, словно готов убежать вперёд и оставить их всех позади. Нервна какая-то игра.

— Это, Игорь, называется синкопы. Он играет джаз.

— Да, знаю я, что такое синкопы. У меня самого музыкальная школа по фортепиано. Про джаз нам рассказывали.

— Вот-вот… Рассказывали… А он играет так, словно вырос среди этой музыки. В негритянском гетто Лос-Анджелеса, например. Меня ещё просто сводит с ума, как играют остальные музыканты. Ведь Это, — первый показал на бобину, стоящую в его музыкальном центре «Текникс». — игра сыгранного коллектива, Игорь. А сколько мы их с тобой повидали в разной степени сыгранности? Эти играют вместе всего три недели.

— Тут ты не прав. Это с Дряхловым они три недели, так-то они и раньше собирались.

— Я тебя умоляю, Игорь. Что там они играли⁈ — Юрий Иванович махнул рукой. — Сам Попов младший… Ты помнишь его глаза и испуг? Когда он тыкал пальцем в бобину и чуть не плача утверждал, что это не он играет. Что он так играть не умеет.

— Не умеет, а сыграл, — задумчиво произнёс Игорь Иванович. — И что ты сам об этом думаешь?

— Думаю, Игорь, что если этот Дряхлов не инопланетянин, то нам с тобой охренительно — другого слово не подберу — повезло.

— Это в чём это? — удивился резкому переходу третий секретарь.

— А в том, Игорь, что у нас с тобой… Заметь… У нас с тобой, а не где-то высоко в горах, появился профессиональный музыкальный коллектив. Да-да! Не побоюсь этого слова. И профессиональность его в том, что он за короткий промежуток времени совершил невероятное. Не знаю, в какой степени на профессионализм влияют сами музыканты, но Дряхлов показал себя как сильнейший организатор.

— Но ему двенадцать лет! — воскликнул третий.

— И тем не менее. Факт остаётся фактом. Ты кстати обратил внимание на то, что в тетради со стихами есть несколько стихов, явно не его сочинения.

— Конечно заметил. Такие песни грех не заметить. Они звучат из каждого холодильника.

— И что он этим хочет сказать, что написал их он?

— Вряд ли! — покрутил головой третий. — Думаю, они ему просто понравились и он записал их к себе в тетрадь. Для вдохновения, так сказать.

— Допустим…

— И что нам с этим коллективом делать? Отправить его на конкурс художественной самодеятельности?

— Ну, ты даёшь! Какой конкурс? Они не самодеятельность, а взращённый нами коллектив. Это мы с тобой поручили Дряхлову, заметив его талант организатора, создать детский вокально-инструментальный ансамбль высокого, я бы сказал — международного, уровня. У нас что-то в Японии намечается? Какой-то музыкальный фестиваль?

— Не в Японии, а в Находке, — усмехнулся третий. — И не фестиваль, а приём делегации по обмену между городами-побратимами. Они свой коллектив привозят на «корабле-дружбы», а край свой выставляет.

— А-а-а… Точно! Чёрт! Ну, так ещё и легче! Это же первый приезд делегации после подписания договора… Э-э-э… Я вспомнил! С Нагано? Да?

— Так точно!

— Ну вот! Засветятся наши здесь, поедут и с-с-с… С этим… Да! С ответным визитом.

— Не-е-е… Наших не возьмут. Там балалаечники, ложкари… Та ещё камарилья!

— Думаю, когда в крайкоме послушают эту запись, они про своих лошкарей забудут. В конце концов, Дряхлов и ложкарей вставит в свои «Валенки» или «Ухаря-купца» и балалаечников заставит играть под свою дудку.

— Плясать, Юрий Иванович…

— Правильно! И плясать заставит.

Первый секретарь райкома развеселился, однако у «третего» настроение почему-то ухудшилось.

— Что тебя смущает в моей идее?

Третий вздохнул.

— Мы ещё не знаем, что скажут «товарищи», — он ткнул пальцем в левое плечо, где у «товарищей» имелись погоны.

— Ну, да, — сразу поскучнел «первый». — Однако, за рамки дозволенного коллектив не вышел и не думаю, чтобы у «них» имелись претензии. Но, вы совершенно правы, забегать вперёд паровоза не будем.

Третий же мысленно продолжил: «Раздавят и „ква“ сказать не успеешь», и глубокомысленно покивал головой.

— Да, подождём, что они решат по Дряхлову.

* * *

Я приехал в райком и попал в «тёплые», «дружеские» и не побоюсь этого слова «отеческие» объятия первого секретаря райкома. Он, действительно, пожал мне руку и обнял при встрече, радушно усадил за стол, и сказал:

— Рассказывай, как тебе удалось совершить невероятное? Мы прослушали запись, предоставленную нам Поповым Виктором и, скажу тебе откровенно, ошеломлены. Ошеломлены и качеством записи и качеством звучания инструментов, уровнем игры музыкантов, твоим владением гитарой. Всё просто великолепно! Как тебе это удалось?

— Да-а-а… — подумал я. — Виктор продолжает стучать. И уже, как бы, не брат выполняет свою работу, а Виктор — добровольный народный дружинник, мать его. Но чему я удивляюсь? Они таким образом дают мне понять, что всё у них под контролем.

— Я то что? — дёрнул плечами. — Понятно, что у меня получается играть на гитаре лучше, вот они и стараются.

— Стараться мало. Виктор говорит, что тебя все слушаются.

— Ну, вот… Точно, — стучит. «Говорит он…» Засранец, гори в аду, — мысленно проклял я Попова.

— Наверное, им понравились мои песни и они боялись, что я уйду. Вот и слушались.

— Не ожидал, не ожидал, — задумчиво проговорил Юрий Иванович и поправил себя. — Вернее, ожидали, что справишься, но чтобы так здорово. Такого не ждали. Какие дальнейшие планы?

— Надо аппаратурой заняться. Пульту придать «товарный вид», усилителям. С колонками беда. Не выпускают у нас акустику нужных для электроинструментов параметров.

— Почему не выпускают? — обиженно спросил Юрий Иванович.

— Пока было незачем? Сейчас надо, а ещё нет. Инерция. Все заводы на военных рельсах, — сказал я, а сам подумал. — И зачем я ему это говорю.

— И как ты будешь выходить из положения?

— Буду клеить сам.

— Что будешь клеить?

— Динамики.

— Как?

— Прямо сейчас рассказать? — удивился я.

— Да, — кивнул головой первый секретарь

Я пожал плечами.

— Возьму один большой «Кинап». Сделаю с него гипсовые формы. Формы залью папье-маше из картонных коробок замешенном с ПВА. Дам высохнуть. Намотаю катушку, отцентрую, приклею. Сделаю резиновые держатели тоже в формах, только в глиняных и из сырой резины. В этих же формах их вулканизирую. Всё склею. Могу ещё подробнее рассказать, но это слишком долго и скучно. Приходите в гости, покажу.

— Да, нет…