Разыскивается живым или мертвым (СИ) - Борчанинов Геннадий

Поэтому я даже не заметил, как появился хозяин этого места. Громыхнул выстрел, жаркая свинцовая волна пронеслась над моей головой, так что я подскочил и рухнул наземь, тут же отползая в укрытие, за каменные стенки колодца.

— Эй, мистер! Это частные владения! — раздался недовольный возглас со стороны дома.

Я прислонился головой к холодным влажным камням. В голове проносились десятки мыслей одновременно, но ни одна из них не помогала мне решить возникшую ситуацию.

— Вы меня слышите, мистер? — возглас раздался снова.

— Да, слышу! Прошу прощения! Я заблудился в пустыне! — крикнул я, вжимаясь в мокрую землю и не смея выглянуть из укрытия.

Я уже успел убедиться, что тут сначала стреляют, а потом спрашивают.

— Не стреляйте! — крикнул я.

— Выходи, а я сам решу, что мне делать! — рявкнул незнакомец.

Как будто у меня был выбор. Я медленно поднялся на ноги, вскинув руки над головой. Напротив меня стоял мужик в широкополой потёртой шляпе и выцветшем красном нижнем белье, напоминающем комбинезон. В руках он держал двуствольное ружьё, и я видел, что один курок всё ещё взведён.

На меня он глядел с нескрываемым недовольством. Хотя я его понимал, я бы тоже был не рад, если бы к моему дому вдруг вечером припёрлось какое-то тело и забралось на мою территорию.

— Я заплутал в пустыне! Меня ограбили! — крикнул я. — Хорхе Мартинес, мать его дери!

Мужик нахмурился ещё сильнее, но ружьё всё-таки закинул на плечо, а я выдохнул и опустил руки.

— Везучий ты парень, — протянул он.

Я непонимающе развёл руками.

— Повезло, что живым ушёл, — пояснил он. — Мартинес со своими дружками тут почту обнёс позавчера. Работы нашему гробовщику прибавил изрядно.

— Разрешите… Воды? — спросил я.

— Сколько угодно, парень, — хохотнул мужик. — Пей и выметайся.

Ладно, я и не надеялся на гостеприимство. Я вытянул ещё одно ведро воды и жадно присосался к ней, чувствуя, как ледяная вода проваливается в пустой желудок.

— Спасибо, мистер, — произнёс я, вдоволь напившись и умывшись от пыли и грязи.

— Шевелись быстрее, — проворчал мужик, указывая стволом на калитку.

— Да-да, конечно, — пробормотал я, быстрым шагом устремившись туда.

Жить сразу стало лучше. Мужик вывел меня на улицу, не говоря больше ни слова, и я очутился на главной улице неизвестного городка. Подобное отношение было для меня не в новинку, американцы никогда не славились гостеприимством, но нехороший осадочек всё равно остался. Не пристрелили за вторжение, и на том спасибо.

Мужик даже не попрощался, просто выставил меня и ушёл, а я медленно побрёл по пыльной улочке, разглядывая приземистые деревянные дома и вывески в типично западном стиле. «Припасы Томпсона», «Аптека», «Конюшни Голдуэлла и сыновей», салун «Звезда Запада». Людей на улице было немного, но каждый встречный считал своим долгом искоса на меня посмотреть, будто я шёл по улице нагишом.

Причём люди встречались самые разные, как благообразные городские джентльмены в строгих костюмах, так и оборванные небритые ковбои в помятых шляпах и запылённых сапогах. Несколько раз мимо меня проезжали всадники, один раз промчался дилижанс, вздымая целую кучу пыли.

Немного поразмыслив, я направился к офису шерифа. В конце концов, меня ограбили, и помощь со стороны закона мне не помешает. Сам офис обнаружился тут же, на главной улице этого небольшого городка, и я уверенно постучал в дверь.

Никто не ответил. Подёргал — закрыто. Я даже отошёл на пару шагов и ещё раз взглянул на вывеску, убедиться, верно ли я увидел звезду и надпись «Шериф».

— Ищете шерифа, мистер? — вальяжно спросил меня какой-то прохожий в чёрном котелке.

— Да, не подскажете, где мне его найти? — отозвался я.

— Боюсь, наш шериф вам уже ничем не поможет, он сейчас гостит у мистера Бигелоу, — улыбнувшись и приподняв котелок, произнёс прохожий, а потом добавил, видя, что я его не понимаю. — Мистер Бигелоу это наш гробовщик.

— Ясно, — пробормотал я. — А помощник?

— Боюсь, и помощник тоже, — сказал прохожий, кивнул мне на прощание и быстро удалился.

Досадно. А ждать, пока местные выберут нового шерифа, мне как-то не с руки. Я снова почесал бритую голову под кепкой. Вариантов оставалось немного. Либо в церковь, либо в салун.

В церкви поздним вечером может никого и не быть, а вот салун наверняка сейчас полон аборигенов, и, если честно, появляться в салуне в таком виде, как сейчас, мне не хотелось. Я уже предвидел насмешки местных задир и их попытки помериться письками, самоутверждаясь за мой счёт. С другой стороны, там может найтись и работа, и владелец, если с ним договориться, может накормить меня в долг. Побираться и попрошайничать я тоже не хотел, но если придётся, то куда деваться. А в церкви какой-нибудь сердобольный пастор может накормить меня и вовсе бесплатно. У меня уже больше суток во рту даже маковой росинки не было, и голодный желудок требовал еды. Обмануть его колодезной водой не получилось.

И раз уж в церкви есть теоретические шансы пожрать бесплатно, то я первым делом направился туда. Серая каменная церковь с прямым католическим крестом над входом казалась просто крохотной по сравнению с нашими православными храмами, но я пришёл сюда не любоваться архитектурой. Я постучал в двери, надеясь, что меня хоть кто-нибудь услышит. Чувствовал я себя крайне неловко.

Внутри, по всей видимости, не было ни души, как и на прилегающем к церкви кладбище, что, в принципе, немудрено. Время было уже позднее, и нормальные люди по вечерам в церковь не ходят. Значит, идём в салун. Других вариантов не оставалось.

«Звезда Запада», похоже, была единственным подобным заведением в городе. Это становилось ясно и по натоптанной к салуну тропе, и по доносящемуся изнутри весёлому шуму и звукам фортепиано. Я подошёл к нему, взглянул на привязанных у салуна лошадей, собрался с духом и распахнул двери, погружаясь в чад кутежа.

Если бы это был фильм категории «Б», музыка бы остановилась, в воздухе повисла бы гнетущая тишина, а взоры всех и каждого оказались бы прикованы к новому посетителю, но на меня лишь покосились несколько пьяных ковбоев, да бармен прищурился, мгновенно оценивая, как меня обслуживать и стоит ли обслуживать вообще.

За одним из столов играли в покер, за другим неторопливо ужинали несколько почтенных горожан, несколько девушек, по всей видимости, здешних работниц, подпевали музыканту за фортепиано. Пожилой бармен натирал стаканы чистой тряпочкой, то и дело разглядывая стекло на предмет оставшихся разводов.

Я снял бейсболку и уверенным шагом прошёл к барной стойке, стараясь не обращать внимания на косые взгляды. Не люблю, когда на меня пялятся, но сейчас приходилось терпеть. Не в том я положении, чтобы выражать недовольство.

— Чем могу помочь, мистер… — равнодушно протянул бармен.

Больше всего меня удивил не его говор, типично южный, гнусавый, не закатанные рукава и не золотая цепочка, свисающая из кармана жилетки, а его роскошные седые бакенбарды. Таких уже давно никто не носил, и я ещё раз удостоверился, что на самом деле провалился в прошлое, а не сплю и не вижу галлюцинации от того, что мне напекло голову.

— Не знаю даже, с чего начать, — сказал я.

— С самого начала, я полагаю, — пожал плечами бармен.

— Да, пожалуй. Меня ограбил Хорхе Мартинес-младший, — сказал я.

Бармен без лишних слов достал из-под стойки рюмку и бутылку, налил до краёв и подвинул рюмку ко мне.

— Значит, за счёт заведения, — мрачно произнёс он и кивнул головой на плакаты, висящие на стене.

Я выдохнул, опрокинул виски в пустой желудок, отчаянно надеясь удержать его в себе, и посмотрел туда, куда указал бармен. С плаката на меня смотрела ухмыляющаяся рожа Мартинеса. И за него живым или мёртвым правительство штата обещало заплатить пять тысяч долларов.

Глава 3

Пять тысяч долларов. Немалые деньги даже через сто лет, а сейчас и вовсе сумма воистину астрономическая. Кажется, я нашёл себе занятие по душе.