Арагонская Ост-Индская Компания (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

Рыцари, готовые с мечами и щитами вступить врукопашную, ждали сигнала, когда я разрешу сблизить корабли для абордажа, но у меня не было такой цели, так что я лишь показывал капитану корабля, чтобы держал нас неподалёку от соседнего судна, но не сближался чересчур близко.

В нас тоже стреляли, из установленной на корме баллисты, а также луков и арбалетов, но ущерб был просто минимален, наши же ответные выстрелы выкашивали людей на другом судне и вскоре там взметнулся белый флаг и раздались крики о пощаде.

— Сеньор Иньиго? — на меня посмотрел сеньор Фелипе, увидев полотнище над бортом другого корабля.

— Продолжайте огонь, я из-за этого дыма ничего не вижу, — спокойно ответил я, — я хочу, чтобы там никого не осталось в живых.

Рыцарь был не сильно доволен моим ответом, но спорить не стал и ещё минут двадцать звучали выстрели не только с «Изабеллы», но и с подошедших каравелл, которые тоже присоединились к бою, хотя уже постепенно затихавшему.

Наконец заметив, что движения на палубе соседнего корабля больше нет, я поднял руку останавливая огонь и приказал сближаться.

Взлетевшие кошки притянули нас к судну, и я увидел страшное зрелище. Вся палуба была залита кровью, вповалку лежали тела убитых и раненных, последние громко стонали, и молили о милосердии. В общем зрелище было настолько впечатляющим, что оба рыцаря качали недовольно головами, пробираясь по скользкой от крови палубе.

— Как-то это неправильно, сеньор Иньиго, — вернулся ко мне спустя пять минут сеньор Аймоне, — как-то слишком жестоко.

— Вы недовольны, что мы не потеряли ни одного человека? — удивился я.

— Нет конечно, — он развёл руками, — но мы даже не вытащили мечи, а все эти люди оказались мертвы.

Я понимал о чём говорил рыцарь, но чем я его мог утешить? Тем, что он видел перед собой будущее? Когда люди не смотря друг другу в глаза, будут убивают себе подобных на большом расстоянии?

— Не переживайте, сеньор Аймоне, — ответил я ему, — аркебузы не могу брать крепости, всегда нужен будет храбрец, влезающий на стену замка.

Рыцарь задумчиво покивал головой.

— Пожалуй вы правы, сеньор Иньиго, — и сменил тему, — что делать с раненными?

— Допросить и выкинуть за борт, — спокойно ответил я.

Бровь рыцаря поднялась.

— Может это просто люди, не имеющие отношения к тем, что нападают на ваши владения?

— Допросите и узнайте, но мне не нравится, когда рядом с моими островами зимой плавают непонятные военные корабли, — пожал я плечами и пошёл отдыхать, поскольку долгое нахождение на палубе и руководство стрелками растревожило мою всё ещё заживающую рану и она начала напоминать о себе.

Через час, когда часть команды перешла на призовой корабль и мы двинулись дальше, к уже виднеющемуся на горизонте острову Мальорка, ко мне в каюту зашли оба рыцаря и рассказали о чём поведали пленные, перед своей смертью.

— Это один из трёх неаполитанских кораблей, которые Его высочество Фердинанд отправил сюда для нападения на ваши острова, сеньор Иньиго, — хмуро заметил госпитальер, — нам сказали, где ремонтируются ещё два, так что я приказал выдвигаться туда.

— Они знали, здесь есть ещё те, кто замышляет против нас? — поинтересовался я у них.

— Пара пленных сказали, что видели, как генуэзские пираты перехватывают суда, на которых перевозят крестьян с материка на острова, — задумчиво ответил сеньор Фелипе, — но где они, они не знали.

Я поджал губы, это были скорее всего мои крестьяне.

— Идём туда, где стоят эти два корабля, — приказал я, — может быть узнаем так больше.

Оба рыцаря поклонились мне, уходя из моей крошечной каюты. Впрочем, у них не было и такой, корабль не был предназначен для удобств, а только для боевой эффективности.

Глава 22

25 января 1461 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

Рыцари вывели к городским воротам всех наёмников, которых поймали за эти месяцы, не убив в бою, и один из военных маршалов слегка поклонился девушке.

— Сеньорита Паула, по вашему приказу, привели всех.

Девушка благодарно посмотрела на рыцаря.

— Спасибо, — поблагодарила она его, — мы здесь ненадолго.

Она повернулась к палачу, который вместе со своими помощниками ожидал её решения.

— Мастер Шмидт, — обратилась она к нему, — приступайте.

Палач с достоинством поклонился, и подошёл к хмурым людям, которых месяцами держали в заточении и не всегда успевали кормить. Помощник мастера Шмидта протянул ему сложенную вчетверо кожу, которую тот открыл, бережно достал из неё тканевый свёрток, затем открыв его, взял оттуда бумагу и очень осторожно развернул письмо. По всему было видно, как он им дорожит.

— По велению его сиятельства, маркиза Балеарского и графа Аликанте, Иньиго де Мендоса, — зачитал он оттуда, обращаясь к большому собранию людей, которые собрались посмотреть на казнь наёмников, — всех, кто был пойман с оружием в руках на его землях, причиняя ущерб его собственности и людям, надлежит закопать заживо.

Наёмники, услышав приговор, изумлённо стали кричать о справедливости и звать священников, которые остановят эту жестокость, крестьяне же и городские жители, хоть и удивились такому решению своего сеньора, но не сильно, сеньор Иньиго никогда не отличался миролюбием и кротостью.

Отец Иаков подошёл к Пауле.

— Дитя моё, — обратился он к девушке, спокойно смотрящей на то, как связанных наёмников, несмотря на их сопротивление и возмущения, десятками скидывают в овраг, оставшийся от добычи глины, — тебе не кажется, что это и правда слишком жестоко, даже для них?

— Отец Иаков, — девушка пожала плечами, — вы ведь понимаете, это не моё распоряжение, а сеньора Иньиго, я не могу его отменить, не поставив под сомнение его власть над всеми в графстве. Так что простите, но даже я не могу этого сделать.

Священник, горестно вздохнув, пошёл к рыцарям ордена Монтесы, которые тоже были удивлены подобной жестокостью, но тем не менее помогали палачам скидывать наёмников в овраг.

— Доблестные сеньоры, — обратился монах к ним, — умоляю вас Господом нашим, хотя бы убейте их, прежде чем закопаете.

Военные маршалы повернулись к священнику, которого очень уважали за его веру и рвение к служению Богу.

— Простите, отец Иаков, — вздохнул один из них, — но нас нанял сеньор Иньиго, вся ответственность за это решение лежит на нём, мы просто выполняем приказ.

— Он берёт на свою душу такой грех, — покачал головой священник, — они не исповедались, не причастились, их души не попадут в рай.

— Сеньор Иньиго, явно об этом знал, — один из маршалов пожал плечами, — раз отдал такой приказ.

Видя, что никто не хочет ослушаться приказов Иньиго, отец Иаков пошёл к епископу Аусиасу Деспучу, который присутствовал тут же на казни.

— Ваше преосвященство, — обратился он к нему, — надо остановить это. Пусть их просто повесят или отрубят головы.

Епископ повернулся к брату по вере.

— Кто возьмёт ответственность за отмену приказа маркиза, отец Иаков? — спросил он, — мы с вами духовные лица, и не можем приказывать светским властям.

— Но это же неправильно, так убивать их, — сделал последнюю попытку воззвать к человечности он.

— Вот и задайте этот вопрос маркизу, когда он вернётся в Аликанте, — пожал плечами епископ.

Тем временем, скинув всех наёмников в овраг, палач дал приказ крестьянам обрушивать землю вниз с вершин склонов, и закапывать кричащих и умоляющих о пощаде людей. Многие жители не смогли слышать эти крики и отворачивались, а особо впечатлительные девушки так вообще падали в обморок.

Через двадцать минут толстый слой земли скрыл всё под собой, но всё равно были слышны слабые звуки из-под неё, и земля кое-где даже шевелилась, вызывая испуги у присутствующих на казни, а также все постоянно крестились.

Палач, закончив своё дело, дочитал письмо.

— Его сиятельство также повелевает о том, что если кому станет известно о чужих наёмниках на его землях и благодаря доносчику их поймают, то такому человеку будет выплачена премия в размере ста флоринов.