#Бояръ-Аниме. Моров. Том 7 - Владимир Кощеев

получить более высокую квалификацию. Ну, или инженеру-артефактору изучить смежные области в специализированном месте.

Горничная остановилась перед дверьми в очередную гостиную и, осторожно постучав, приоткрыла створку.

— Мирослава Анатольевна, к вам Иван Владимирович Моров, — объявила она, заглянув внутрь помещения.

— Пусть зайдет, Настя, — отозвалась девушка.

Служанка отступила в сторону, освобождая для меня проход. Я кивнул и переступил порог, сразу же оказавшись в довольно просторном помещении. Помимо обязательных диванчиков и кресел вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. Правильное освещение, температура и влажность.

— Здравствуйте, Иван Владимирович, — поднявшись на ноги, улыбнулась мне Мирослава Анатольевна. — Рада вас видеть.

— Это взаимно, — кивнул я, шагая ближе.

— Прошу, располагайтесь, — поведя рукой вокруг, предложила Герасимова. — Полагаю, раз вы не только зашли к отцу, но и решили со мной поговорить, дело касается чего-то личного?

— В целом, да, — ответил я, опускаясь в кресле рядом с ее столом.

Мирослава Анатольевна захлопнула книгу, которую читала перед моим приходом, после чего медленно отодвинула томик на край столешницы.

— Чай, кофе? — предложила девушка.

— Нет, спасибо, я вряд ли задержусь, — покачал головой я. — Ваш отец сказал, вы в меня влюблены, Мирослава Анатольевна.

Она чуть склонила голову набок, внимательно наблюдая за мной.

— Ну-у-у, — протянула она, — скажем так, вы мне очень симпатичны. Однако я вроде бы никогда не говорила ничего про любовь. Впрочем, вы же знаете этих отцов девиц, им вечно мерещится не то, что есть на самом деле… Мы не можем быть прагматичными и логичными особами, у нас в юбках ветер, а в головах розовая вата.

Я вежливо улыбнулся.

— Но раз вы задали вопрос так, то я полагаю, что шансов у меня не осталось, — не сводя взгляда с моего лица, произнесла Герасимова. — А значит, этот разговор — возможно, последний откровенный между нами. И вы выбрали Снежану Александровну. Что ни разу не удивительно, ведь она куда старше нас, юных студенток. К тому же у нее есть ровно то положение, при котором она будет не совсем равной вам. А род Макаровых станет поддерживать вас, потому как больше шансов возвыситься у них не будет. Кроме того, семья эта маленькая, ее несложно контролировать. И не богатая, а значит, всегда можно будет небольшими пожертвованиями поддерживать свой вес на общесемейных собраниях. Макаровы будут обязаны вам всем, и при этом не слишком давить на вас. Вы их благодетель.

Я кивнул, демонстрируя, что услышал ее слова.

— Вы так спокойно рассуждаете об этом.

Мирослава Анатольевна улыбнулась.

— Что поделать, Иван Владимирович? Разве у меня есть какие-то еще варианты? — усмехнулась она. — Мне неприятно, что вы предпочли другую, но ведь жизнь на этом не закончилась, верно? Мне еще не так уж и много лет, смогу найти себе подходящего жениха. Не воевать же нам с вами в самом деле?

Она рассмеялась, но я слышал, что смех этот нервный.

— Нет, воевать я не собираюсь, — подтвердил я. — А кроме того, вы, Мирослава Анатольевна, как самостоятельная личность, являетесь одним из наших деловых партнеров. Так что портить отношения с инвестором я бы не хотел. Однако рад слышать, что вы адекватно воспринимаете тот факт, что я скоро женюсь и между нами ничего не будет.

Она кивнула, прекратив смеяться, и стерла выступившие якобы от смеха слезинки.

— Это меня и погубило, да? — спросила она, смотря на меня чуточку покрасневшими глазами. — В тот день, когда вы узнали, сколько у меня денег, вы поняли, что я вам не пара, верно?

Я лишь головой покачал и поднялся из кресла.

— Дело не в деньгах, Мирослава Анатольевна, — произнес я. — Благородный человек всегда руководствуется в первую очередь интересами своего рода. Надеюсь, встретимся на занятиях.

— Разумеется, — фыркнула Герасимова. — Не думаете же вы, Иван Владимирович, что я брошу учебу только потому, что наша пара не сложилась? Я не настолько безответственна.

— Не сомневаюсь, Мирослава Анатольевна, — поклонился я. — В таком случае приятного вечера.

Едва за мной закрылась дверь, я услышал, как она всхлипнула. Но оставаться и утешать Герасимову не входило в мои планы. Эта история закончена, мы поговорили, и ни к чему тревожить девушку своим присутствием в такой момент.

* * *

Там же.

Как только за Иваном Владимировичем закрылась дверь, Мирослава уронила лицо в ладони и всхлипнула. Волосы рассыпались по столешнице, плечи вздрагивали от беззвучного плача.

Хотелось кричать от боли и обиды, но… Как это ни прискорбно, Моров был прав. Интересы рода превыше всего. И она, Мирослава Анатольевна Герасимова, ему не подходила.

Слишком независима, слишком обеспечена. Она не стала бы заглядывать в рот супругу, ее род не впал бы в зависимость от него. Герасимовы и без Морова сильны и влиятельны. И вполне могли бы поглотить Моровых через поколение.

Однако это осознание все равно не приглушало боль в груди.

Но это ничего, поболит и перестанет. Пройдет немного времени, и Иван будет смотреть на свою студентку, которая так и не стала его невестой, с сожалением. Да, через несколько лет он будет сожалеть о том, что выбрал другую.

И для этого не потребуется никаких конфликтов. Мирослава привыкла достигать своих целей правильными, разумными средствами. Превращать своего же партнера во врага Герасимовы не станут.

Мирослава приложит все усилия, но она превзойдет и Ивана Владимировича, и его Макарову.

Дверь в библиотеку открылась, и девушка поспешно отвернулась, чтобы вошедший не увидел ее слез. Подхватив салфетку, наскоро привела лицо в порядок.

— Как ты, дочка? — спросил Анатолий Никодимович, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором она сидела.

Сильные руки заботливого отца обхватили девушку за плечи, и все мысли о том, что нужно быть сильной и доказать Морову, что он еще пожалеет о своем выборе, смыло от этого прикосновения. Рядом с ней был тот, кто всегда утешит и поддержит, кто не осудит и примет ее любой.

— Все будет в порядке, папа, — прижавшись к плечу главы рода Герасимовых, заверила Мирослава. — Не сейчас. Но обязательно будет.

Он поцеловал ее в макушку, точно так же, как делал это в далеком детстве, когда она разбивала коленки, споткнувшись на ступеньках. Это воспоминание заставило Мирославу улыбнуться.

— Хочешь чего-нибудь? — спросил Анатолий Никодимович.

— Просто посиди рядом, пожалуйста, еще чуть-чуть, — попросила она, прижимаясь к родному человеку.