Невестка слепого барона (СИ) - Полина Ром

— Я из очень небогатой семьи, господин барон. И всеми расчетами занимался отец, а не мама. Потому я слишком мало знаю.

Мы еще немного помолчали, и я уже собиралась было уходить, когда мне в голову пришла одна мысль. Именно ее я и озвучила барону:

— Сегодня вечером я буду топить мыльню. Вы не хотите помыться, господин барон?

Старик улыбнулся и часто закивал, соглашаясь:

— Для меня это редкое удовольствие, Клэр. Я буду тебе благодарен, девочка.

Тем же вечером я первый раз видал, как барон медленно спускается по внешней лестнице. Я стояла у дверей мыльни, ожидая старика. Он крепко держался за перила и, прежде чем шагнуть на новую ступеньку, медленно и неуверенно ощупывал ее ногой, явно чего-то опасаясь. Лестница была довольно крутая, с грубыми деревянными перилами. С собой барон нес узелок с чистым бельем. Когда он вошел в мыльню, я из какого-то странного любопытства решила подняться и посмотреть на двор с одной из площадок лестницы. Заодно хотела постараться понять, почему он шел так странно. Может быть, ему не хватает опоры и стоит сделать дополнительные перила?

Осенью темнеет рано, а масляную лампу я оставила в мыльне для барона. Потому не сразу поняла, в каком отвратительном состоянии находится эта самая лестница. Весила я значительно меньше, чем высокий мужчина, но даже под моим весом расхлябанные и трухлявые ступени опасно прогибались и скрипели. Часть из них сильно шаталась: гвозди, похоже, были наполовину утеряны и держались дощечки на честном слове. Эта деревянная конструкция давным-давно требовала хорошего ремонта.

В вечернем полумраке я рассмотрела, что вся лестница крепится на вбитых в стену башни железных штырях, на которых держаться три металлических площадки-решетки, но сами лестничные пролеты полностью деревянные.

Ходить по ней было просто опасно. А ведь старик именно по этой лестнице несколько раз в день спускался в туалет: горшка в его комнате я не видела.

Может быть, я и влезла не в свое дело. Однако утром, когда понесла ему завтрак, задержалась в дверях и спросила:

— Господин барон, может быть, нужно не нанимать новую служанку, а заменить гнилые ступени? Или этих денег не хватит?

Барон отложил ложку и, повернувшись ко мне от стола всем туловищем, с некоторым удивлением спросил:

— Ты готова отказаться от дополнительных рабочих рук ради ремонта лестницы?

Я слегка раздраженно пожала плечами: вопрос показался мне бестолковым.

— Если под вами проломится ступенька, вы можете остаться калекой или вовсе погибнуть.

— Но ведь у тебя целый год не будет служанки, – он смотрел на меня, от удивления высоко подняв ко лбу седые кустистые брови. Кожа лба шла глубокими морщинами, и выглядел барон скорее забавно, чем опасно.

— Без служанки я обойдусь, а вот оживить вас не смогу. Мне кажется, нелепо сравнивать человеческую жизнь и дополнительные удобства.

Ответ барона был очень странным:

— Ступай, Клэр. Я буду завтракать.

Я пожала плечами и вышла.

Глава 29

Барон задержал меня, когда я вернулась за грязной посудой.

— У тебя много дел на сегодня, Клэр? – он сидел на кровати и явно ждал меня, отложив в сторону свое непонятное изделие из ниток.

— Я собиралась устроить стирку.

— Отложи, – это прозвучало как приказ, хотя и вежливый. – И я был бы благодарен, если бы ты приготовила нам горячий взвар.

«Взвар нужен ему не для того, чтобы согреться», – быстро сообразила я. В комнате у барона было тепло, потому что я каждое утро приносила ему корзину с дровами. И сейчас небольшой огонек дружелюбно потрескивал в камине дровами, изредка рассыпая ворох искр. Но сделать взвар было совсем несложно, да и стирку я согласилась отложить с удовольствием.

Конечно, первые дни после того, как я «построила» свекровь и Агапу, я чистила, белила и отмывала дом, как бы утверждаясь в своих правах хозяйки. Но это было чисто внешнее проявление некой самостоятельности. На самом деле я прекрасно понимала, что и дом этот не принадлежит мне, и вся власть моя совсем ненадолго. Вспоминая о том, как книжные попаданки разворачивали бизнес, я прекрасно понимала, что за год каких-то серьезных денег заработать просто не успею. А ведь через год вернется баронет…

Боюсь я этого мира или нет, но решать проблему своего выживания нужно сейчас. Решать, как уходить и где взять документы. Решать, где жить потом и на что именно жить. Барон казался мне самым вменяемым членом семьи, хотя бы потому, что явно недолюбливал жену и сына. Так что предложение на разговор я приняла не просто с радостью, а еще и с тихой надеждой: вдруг узнаю что-то важное, что поможет мне выжить?

Беседа с господином бароном начиналась медленно и сложно, со многими паузами. У меня не было оснований слишком уж доверять ему и сообщать, что я собираюсь сбежать от его сына. Он же, похоже, пытался определить, что я за человек: задавал вопросы о моем детстве, просил поделиться самыми яркими воспоминаниями о родителях и прочее. Я просто вынуждена была сообщить ему, что упала в монастыре с лестницы и сильно ударилась головой.

— Поэтому, господин барон, ни на один вопрос я ответить не могу. Я даже родителей собственных с трудом в лицо узнала, а уж как там в детстве было, почти совсем ничего не помню.

Некоторое время мы оба молчали – беседа не клеилась. Мне казалось, что барон тоже опасается меня, хотя я совершенно не понимала, как бы я могла ему навредить. С моей точки зрения, именно я была самым бесправным существом в этом мире, и вся моя внешняя власть держалась исключительно на сиюминутном страхе Агапа и баронессы. Как только они получат возможность сопротивляться, жизнь моя превратится в ад,