Король-Наёмник. Кровь Ларингии - Илья Городчиков

руку на пульсе, и, как только опасность нашествия горцев была уничтожена, сразу же отправили десятки своих торговцев Ларингию с товарами, надеясь вернуться обратно с рабами и изделиями из металла, кои производили множественные кузницы и литейные Орлаёна.

Я призадумался, что тоже надо будет заглянуть в эти кузницы. Если у меня получится уговорить Бернда на качественное изменение отряда, то нам нужно будет много нового оружия и доспехов. Правда, цена, которую мы заплатим, с лихвой должна будет отбиться от тех контрактов, которые мы будем получать, и тех врагов, которых получится бороть.

Планы мои, мягко говоря, были наполеоновскими. Мне хотелось создать из нашего отряда полноценную армию, хотя бы в несколько сотен человек. Мне хотелось достигнуть уровня швейцарцев, а то и ландскнехтов. Судя по всему, пехота до конца ещё не достигла такого уровня тактики и дисциплины на поле боя, чтобы уметь сокрушать господствующую на поле конницу. Для меня, знающего когда, а главное, как дали звездюлей коннице, есть огромное поле для творчества. Правда, как бы я не пытался вызнать у Фабриса про пороховое оружие, тот раз от раза разочаровывал меня, говоря о том, что нечто подобное громыхающим палкам используют только гранисийцы. Да и проблема была не только с отсутствием порохового оружия как такового. Дисциплина и логистика. Обе этих составляющих были очень важны, чтобы перейти от простых разрозненных наёмников до полноценной наёмной армии. Вдобавок к большому количеству снаряжения нужны и правильные люди, которые будут заправлять всей этой компанией вечно готовых бою людей.

Но пока я эти мысли старательно отгонял, поскольку мечты мечтами, а для начала надо бы уговорить на это Бернда, который по несколько дней раздумывал перед каждой значительной тратой денег. В общем, был скрягой.

В один момент я понял, что иду в мыслях, следуя за толпой. Горожане шли куда-то прочь из города под радостные крики и при этом пританцовывая. Настроение у народа было уж больно хорошее, и это меня удивляло, поскольку только недавно в город приехал целый обоз с телами мёртвых дворян, а это зрелище, понятно, было не из приятных. Тем не менее, похоже, собиралось какое-то празднество, на которое хотелось бы посмотреть.

Толпа вынесла меня из города, и вскоре мы оказались на большом поле в нескольких километрах от самых дальних домов нижнего города. На большом поле расположился целый городок из разноцветных шатров и палаток. Вновь я видел сотни штандартов и гербов различных рыцарских родов и семей. Здесь были как уже известные мне по битве меж двух холмов рода, так и абсолютно новые рыцари. Похоже, что в честь своей победы, герцог решил устроить грандиозный турнир. Оттуда тянуло запахом множества блюд, и изголодавшийся по необычным запахам нос тут же учуял специи. Я был здесь уже несколько месяцев и давно убедился в том, что особо специями местная кухня не балует.

К шатрам знати не пускали, перегородив проходы, герцогские пехотинцы. Кто попало туда не проходил, хотя краем глаза я всё-таки заметил группу весьма неоднозначно одетых дам, сразу пошедших в сторону одного из самых больших шатров, сшитого из белых шёлковых и золотых парчовых полос. Одна такая ткань стоила очень приличных денег, а подобных шатров я сейчас видел несколько десятков штук. Выдайте мне всю использованную при пошиве шатров ткань, и я смог бы осуществить все мои идеи по созданию войска, но, увы и ах, эти огромные средства пошли на пошив больших палаток.

У лагеря было сколочено большое ристалище с высокими трибунами, где уже стали рассаживаться горожане. Стражники, стоящие там, не пропускали бедно выглядящих горожан и гостей. Внешне я выглядел вроде бы неплохо, а потому рискнул взобраться на трибуны. Стражники пропустили меня без особых проблем, и я поднялся на самую высокую скамью. С одного боку от меня сидела дородная женщина в искусной меховой шубой и с множеством златых цепей на шее и браслетов с драгоценными камнями — купчиха. С другого бока сидел хмурый мужчина в потрёпанном плаще, подбитым мехом, и смотрел на ристалище самым ненавидящим взглядом из всех, что я видел. Его недовольство прямо повисло в воздухе. Я же просто сел, поставив локти на колени и положив на ладони голову, и принялся ждать шоу.

Я уже было успел задремать, как неожиданно загромыхали трубы. Показалось, что это была отдача приказов и захотелось сразу пойти в бой, но через пару мгновений сообразил, что нахожусь не на поле боя, а на турнире, и пальцы тут же отпустили рукоять сабли.

На ристалище под звуки труб въехали два рыцаря на здоровенных конях, в крепких латных доспехах и с раскрашенными щитами. У одного из них щит был раскрашен рисунком знакомого мне герба. Чёрный круг на белом фоне с двумя скрещенными золотыми копьями. Такой герб имел на сюрко один из герцогских охранников и я, кажется, даже помнил его имя. Элиос Лансьер — так звали этого рыцаря, и его турнирное копьё было выкрашено в бело-жёлтую полоску. Второго рыцаря, к сожалению, я не знал, но это только прибавляло ему в моих глазах симпатии. Очень уж этот Лансьер нехорошо на меня смотрел. Словно не на пыль под ногами, а на здоровенную такую коровью лепёху.

Второй рыцарь имел на щите и сюрко совсем иной герб. На фоне из больших синей и красной линий была связка серебряных колосьев. Его род я не знал, но конём и снаряжением он вовсе не уступал своему оппоненту.

Оба секунданта подошли к бойцам, проверяя их доспехи и копья. Через несколько секунд, стоящий на противоположной трибуне главный судья поднял руку вверх, вновь затрубили пажи, и кони, ударив в снег копытами, начали набирать скорость. В длину ристалище было метров сто двадцать, и до столкновения было всего ничего. От интереса я даже привстал на трибунах, и поднял сжатые к груди кулаки. Я был всего на одном таком турнире, да и то он был не настоящим. Бойцы на нём были такими же, как и я, реконструкторами, а от того всё происходящее ощущалось с некоторой фальшью, хоть эмоций доставляло изрядно.

Здесь же турнир был другой. Воины, которые сейчас готовы схлестнуться друг с другом, были мастерами своего дела, и положили на обучение воинскому ремеслу всю свою жизнь, да и окружающая действительность добавляла антуража.

Ржание коней, удары их ног о притоптанный снег, крики толпы. Кони несли рыцарей на своих спинах с такой огромной скоростью, что отпечатывались на сетчатке лишь пятнами. Наконец, они сблизились, и раздался удар! Он