Группа крови на рукаве. Том IV (СИ) - Вязовский Алексей

— Да, ты не настолько тупой — согласилась Синтия №1 — Ладно, узнаю ее контакты. Но имей в виду!

— Да, да, ты будешь следить за мной!

— День и ночь. Наружку ФБР тоже попрошу! — тут Родригес поняла, что перегнула палку, быстро поменяла тему разговора — А ловко ты отбрил этих итальяшек. Откуда слышал про дона Бананно?

Мы почти добрели до Бруклинского моста, зашли на первый пролет. Красивый тут вид открывается на Манхэттен, вон, с другой стороны и освещенная статуя Свободы видна. Факел очень фактурно горит желтым на фоне полной луны.

— У нас в КэйДжиБи считают, что за итальянской мафией — будущее! — пошутил я — Перед командировкой заставили выучить данные всех нью-йоркских семейств из специального секретного циркуляра. Будем налаживать с ними контакты.

— Серьезно?!? — Синтия резко ко мне обернулась. Вот же «дети природы» — совсем юмора не понимают.

— Шутка! — я ущипнул Родригес за попку, дождался девичьего визга, рванул к центру моста. Синтия побежала за мной. Ругаясь и грозя всеми возможными американскими карами. Разве что угрозы подогнать седьмой авианесущий флот не было.

На центральном пролете туристы фоткались со вспышками на фоне Манхэттен, я сделал вид, что закидываю ногу за перила.

— Уберите ее от меня! Нимфоманка меня хочет развратить и растлить!

Все дружно посмотрели на подбегающую Синтию. Та резко тормознула, покрутила пальцем у виска. К счастью я успел заслонится от вспышки — кто-то решил меня сфотографировать. Не каждый день с главного моста Нью-Йорка прыгают люди.

Я быстро подхватил пылающую гневом Родригес под ручку, потащил прочь. По дороге она меня воспитывала.

— Поверить не могу! У нас так подростки себя ведут. Ты же подполковник КГБ!

— Энергии во мне много — отмазался я — Плюс день, другой на хвост упадет ваша наружки и что? Даже не похулиганишь.

На самом деле я просто устал. Полтора года гонки с Громом, террористы, специальные операции там-сям… Да, хочется вернуться в беззаботное детство. Тут я чуть не засмеялся. А вот не было у меня беззаботного детства. И юности тоже. Такая же бесконечная гонка — бери больше и неси дальше. Это ведь прямо про меня будущего стих:

О юность! Где твои законы? О молодость! О комсомол! В кармашке, где носил гандоны, Теперь таскаю валидол.

На кроссах молодые уже уделывают на раз-два-три. Стрелковая подготовка просела. Понес мишени Калиновской, пожаловался, что стал хуже видеть, а она мне буковки на азбуке окулиста тычет указкой и про очечки задвигает. Дескать, с возрастом глазные мышцы ослабевают, пора мой друг, пора, задуматься о здоровье — есть больше морковки, делать специальные упражнения…

— В отпуск тебе надо — проницательно заметила Синтия — Когда был там последний раз?

«Вообще не был» чуть не ляпнул я. Задумался. События шли вскачь, летом отдохнуть не получилось, вот уже осень накатывает.

— Надо — вздохнул я и решил обострить — Ко мне или к тебе?

Синтия поколебавшись, тихо сказала — Ко мне.

Я свистнул проезжавшему мимо такси, махнул рукой. Спустя полчаса желтый автомобиль доставил нас в пригород Нью-Йорка под названием Йерихо. Типичный американский пейзаж — улицы с заездами во дворы частных домов, маленькие заборчики, которые ничего не скрывают и только белое население. Ни одного черного лица!

— Я тут первая цветная, что купила дом — я подал руку Синтии, помог выйти из такси — Но соседи приняли очень хорошо, тут все очень передовые в смысле гражданских прав.

Сам дом оказался двухэтажным, с отдельным гаражом справа и небольшим газончиком. Синтия достала ключи, открыла дверь. Потом зажгла свет.

— Давай быстрей, заходи! Потом поглазеешь

— Ты боишься, что меня увидят соседи? — удивился я — Или наружка?

— Наружка у тебя будет только послезавтра, после приема базы. До меня довели приказ о слежке за сотрудниками Земли. У нас знаешь ли та еще бюрократия…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я зашел внутрь, снял пиджак, повесил на плечики в миленькой прихожей. Тут все сверкало чистотой — на полу лежала паркетная доска, на стенах висели картины. Мы прошли в большую, просторную гостинную с диваном и телевизором на ножках. Ого, камин!

Я не выдержал, подошел. На каминной полке стояли фотографии Синтии, ее семьи. Рядом стояли в специальной стоечке кочерга и совочек. Тут же лежали полешки с бутылкой розжига.

— Спички есть?

Синтия обняла меня сзади, прошептала в ухо.

— Спасибо тебе!

— За что?

— Помнишь ты дал мне пять тысяч долларов, что тебе сунули в карман на конференции?

— Помню.

— Я их добавила к своим накоплениям и у меня хватило на первоначальный взнос по моргаджу.

Я сначала не догнал, а потом понял — Синтия ипотеку взяла.

— И почем вышел домик? — я повернулся к Родригес, начал расстегивать на ее блузке пуговички. Ух, ты! Розовый кружевной бюстгальтер с открытыми чашечками. Почти видно напряженные соски. Смело…

— Шестьдесят шесть тысяч — Синтия задышала, ее грудь заходил ходуном — Огромная сумма.

На полу перед камином лежал ковер — туда то я и уронил латиночку. Полешки увы, так и не разжег.

* * *

Рано утром, не трогая спящую Синтию, я выбрался из спальни, нашел свою одежду. Быстро умылся, схватил из холодильника упакованный хлеб, арахисовое масло в банке, сделал себе типичный американский бутерброд. Заворил кофе из банки. Потом полистал телефонный справочник, что лежал на обеденном столе, нашел номер местной таксомоторной компании.

Уже через час я был у здания ООН, а еще через полчаса долбил на пишущей машинке своей первый рапорт. С предложением начать разработку агента Синтии Родригес для ее возможной вербовки. Чувствовал я при этом себя самой распоследней скотиной. Единственное, что меня утешало — возможно прямо сейчас, вот в этот самый момент, Родригес в Бюро печатает точно такой же рапорт, чтобы прикрыть свою аппетитную задницу..

— Второй день и предложение о вербовке⁈ — Дзагоев покачал головой, еще раз перечитал рапорт

— Беварасп Таймуразович…

— Я же просил! Просто Борис

— Короче, Борис… Похоже эта Синтия, ну куратор наш от ФБР, ко мне неровно дышит. Я ее вчера в бар сводил, подпоил слегка

— Ну ка стой — Дзагоев покапался в столе — На, держи.

Борис кинул в меня упаковку таблеток. Что характерно, без названия.

— Что это?

— Принимай по одной таблетке перед пьянкой. Так не захмелеешь долго. Специальная разработка СпецНИИ.

— А, ну ладно.

Черт, как бы после такой фармацевтики печень не отвалились. Лучше воздержусь.

— Короче, там есть перспектива. Пригласить ее на свидание, подарок какой сделать…

— Тебя от наружки придется отрывать — проницательно заметил Дзагоев — А это само по себе вызовет подозрения.

Резидент забарабанил пальцами по столу.

— Ладно, я решу, что с этим делать, пока просто запрошу установочные данные на твою Родригес у Центра. Пусть составят ее психологический профиль — подложимся всякими бумажками. А пока дуй к Малику. Полпред тебя уже искал. Вам через час в Сэнди Хук выезжать.

Глава 21

Малика пришлось искать в главном здании ООН — советский полпред выступал на Совете безопасности. Само собой громил американский империализм. А заодно до кучи еще и британский.

Я показал охране свой новый пропуск, увидел в уголке зала Совбеза рыжую голову Егора. Парень читал какие-то документы, попутно делая пометки карандашом. Я пристроился рядом, зевнул. Все-таки Синтия — ненасытная валькирия.

— Не выспался? — Егор отложил документы, тоже зевнул

— Ага.

— Смена часовых поясов, привыкнешь

Я огляделся. Зал Совбеза представляет собой просторное прямоугольное помещение с высоким потолком, украшенным символикой ООН и флагами всех государств-членов организации. Стены были выполнены из мрамора светлого оттенка, а пол — из темного дерева, что создавало необычный контраст.