Сын помещика 2 (СИ) - Семин Никита

— Тогда, если вы не против, я бы предпочел попозировать завтра, — сказал Алексей Иванович.

— Хорошо. Предлагаю начать с утра, после завтрака.

Договорившись, Сокольцев отправился спать, а вот меня его дети отпускать не хотели. Да и жена Алексея Ивановича — Елизавета Владимировна очевидно соскучилась по общению с новыми людьми, и спать никто из них не горел желанием.

— А давайте сыграем в фанты? — вдруг предложила жена старшего сына Сокольцева — Ульяна Кирилловна.

Остальные ее тут же поддержали, и мне не оставалось ничего иного, как согласно кивнуть. «Фантами» оказались задания шуточного или просто не особо обременительного характера. Каждый должен был написать записку с заданием и кинуть ее в шляпу, после чего они перемешивались и по очереди вытягивались игроками. Я написал — спеть шуточную песню или рассказать юмористический стих. Было интересно послушать — что именно выберут Сокольцевы для выполнения фанта.

Когда все закончили писать записки, игра началась. И первым ход сделал старший сын Алексея Ивановича. Ему досталось задание показать животное, которое другие должны отгадать. Почесав затылок, молодой парень лет двадцати пяти вдруг присел, согнул руки в локтях и стал ходить гуськом, работая локтями, как крыльями.

— Курица! — воскликнул Сергей — самый младший сын Сокольцева, ему около десяти лет было.

— Правильно, — кивнул Михаил Алексеевич и ход передал своей жене.

Ульяне пришлось станцевать вальс с воображаемым кавалером. Я в этот момент мысленно перекрестился — хорошо, что не мне достался этот фант. Вальс я танцевать абсолютно не умею.

— А теперь прошу нашего гостя тянуть, — с улыбкой передала она ход мне.

И каково же было мое удивление, когда я вытянул свой собственный фант!

— Кхм, — прокашлялся я от неожиданности.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Елизавета Владимировна.

— Нет, просто не думал, что собственный фант вытяну, — улыбнулся я в ответ.

Остальные тоже заулыбались и попросили прочесть — что же такое я задумал, что теперь придется мне самому исполнять. Записку я прочитал, а вот никакие песни или стихи на ум не шли. Местных-то песен я не знаю! А что «шуточного» из будущего я могу рассказать, чтобы было воспринято без недоразумений? Как назло в голову лезли только «песни» Эдуарда Сурового из камеди клаб, да матерные частушки. Совсем не тот репертуар, который можно озвучить в обществе. Чтобы выбросить все лишнее из головы, стал думать — а что из современного я вообще знаю? Оказалось — кроме романса, который пели мама с Людой, абсолютно ничего. Нет, названия-то мне известны — спасибо разговору с той же Кристиной, поделившейся ими, но что толку от этого знания? Я же не Пушкин, с ходу сочинять что-то.

— Может, другой фант? — заметив мои затруднения, предложила Елизавета Владимировна.

— Нет уж, — замотал я головой, опасаясь, что мне попадется как Ульяне — какой-нибудь танец исполнить или еще что-то в таком роде. — Раз вытянул, надо выполнять.

Воспоминание об Александре Сергеевиче заставило вильнуть мою мысль в сторону народного творчества. Он же у нас — народный поэт? С этой мысли мои размышления перескакнули на народный фольклор, который знают абсолютно все. Тот же «колобок» — был уже вполне известен. И вот интерпретацию этой русской народной сказки в абсолютно необычной форме, что так поразила даже меня в будущем, когда я впервые ее услышал, я и решил озвучить.

— Итак, — выдохнул я, привлекая внимание. — Русская народная сказка «Колобок». Уж не знаю, насколько шуточная получится форма, но такой вариант этой сказки вы точно не слышали, — заинтриговал я Сокольцевых. После чего начал, напрягая память, зачитывать:

У адской печи безумная дева*

Слепила его из злобы и гнева.

Все земные пороки мира людей

Впитал в себя быстро круглый злодей.

Уже на первых строках лица окружающих вытянулись в немом удивлении. Вот уж чего они точно не ожидали услышать, так это «колобка-злодея». А я тем временем продолжал, с каждой строкой все быстрее вспоминая полузабытую рок-версию этой сказки.

Но тут в цитадель ворвался старик.

Что ты наделала⁈ — донесся лишь крик.

Но было уж поздно — создание зла

Она на алтарь уже вознесла.

И покатилась по миру чума

Пепеля все живое, сжигая дотла.

Сотни людей на тот свет уволок.

В народе назвали его Колобок.

* — группа Айти Тудей «Колобок»

Я прервался, оценивая реакцию слушателей, и стоит ли вообще продолжать. На лицах — шок, это уж точно.

— Очень… неожиданная интерпретация сказки, — медленно подбирая слова, кивнула Елизавета Владимировна.

— Вы уж простите, ничего юмористического не получилось ни вспомнить, ни самому сочинить, — развел я виновато руками.

— А почему вы решили это нам продекламировать? — спросила Ульяна. — И где вообще такое слышали?

— Слышал на ярмарке, где же еще, — легко соврал я. — А почему… мне показалось это забавно — детская сказка в темных и жутких тонах. Шутка — это ведь высмеивание глупости, а также чрезмерное преувеличение, или озвучивание совершенно неправдоподобных вещей. Вот и подумал… — развел я руками, обрывая себя на полуслове.

На пару секунд воцарилась тишина, которую прервал средний сын Алексея Ивановича — Вячеслав.

— А мне понравилось. Хотелось бы послушать до конца. Это ведь не вся история? Я слышал от няньки такую сказку, там колобок много зверей разных встречал, пока его лиса не съела. А тут как все произошло?

Остальные Сокольцевы в целом были не против услышать концовку. Первый шок прошел, и его место заняло любопытство, присущее всем людям. И я не стал отказывать им в удовлетворении их интереса. В целом от канона сказки рок группа, чье произведение я услышал как-то в будущем, не отошла. Все осталось на своих местах — и заяц, и волк с медведем и лиса, съевшая колобка. Другое дело, в каких образах они представали перед слушателем, и как лиса из злодейки (если брать канонный вариант) вдруг превращается в спасительницу, но к которой люди относятся с предубеждением.

— Похоже, это или вы сами так сказку переиначили, или же какой-то ученый поэт решил вот так «пошутить», — покачала головой с улыбкой Елизавета Владимировна.

Ее лицо так и кричало: вы нас не проведете, не могли на ярмарке, где выступают обычные скоморохи из малограмотных крестьян, придумать такую песенку. И ее мнение сложилось из-за того, какие слова использовались в строках: маневр, гамбит, мучное изделие. Согласен, крестьяне таких слов не используют, даже если слышали их краем уха где-то.

Я лишь виновато развел руками, словно извиняясь за свою маленькую ложь. Такую, которую как раз и могут простить в обществе, лишь слегка покачав пальцем и радуясь собственной сообразительности, что «раскусили» врунишку.

Вскоре мы перешил к другим участникам игры и дальше она пошла по накатанной. Разошлись уже ближе к ночи. Мне предоставили комнату Сергея, временно переместив того к среднему брату. Вроде бы, вечер прошел удачно и репутацию я себе не подмочил. Даже на этих «фантах» удалось соскочить со скользкой темы. И почему мне что-то более благопристойное в голову в тот момент не пришло?

Елизавета Владимировна шла в свою спальню весьма задумчивая.

«А Роман Винокуров-то, оказывается, из вольнодумцев, — размышляла женщина. — И такой стих он мог услышать лишь в каком-нибудь салоне Петербурга, на их собрании. А уж если сам сочинил — то тем более. Надо сказать детям, чтобы сильно дружбу с ним не заводили. Особенно Славе. Ему очень понравился стих, как бы он сам не пошел этой дорогой. Да и возраст у него как у Романа. Как бы не сбил его этот Винокуров с пути, а то еще начнет Слава сначала стишками подобными увлекаться, а там и до критики императора недалеко. Не хорошо. Но это когда Роман уедет, я с детьми поговорю. А юноша интересный, тут спору нет».