Клятва врача - Вязовский Алексей

– Герр Баталофф! Миллион извинений за раннее вторжение… – Худой засуетился, дернул на себя собаку. Потом позвал первую: – Ральф, Ральф! Иди сюда!

Слава богу, его немецкий, в отличие от кайзера, был более-менее понятен.

– Который сейчас час? – Я зевнул, прикрывшись рукой.

– Половина восьмого, – буркнул Кузьма, отступая. – Заявился без спросу, начал что-то лопотать по-своему.

– Герр Баталофф! Я Ганс Дитер из Мюнхена. Врач и хирург. Мне срочно надо поговорить с вами по одному важному поводу!

– Почему вы с собаками пришли?

– Так в них все и дело! Я поймал Ральфа, прикормил его, и теперь мы готовы к опытам.

– Мы?

– Вы же открыли с герром Сеченовым переливания крови?

– Открыл.

– Чего хочет немчура? – Кузьма привел из спальни двортерьера, вручил его поводок Дитеру. – Совсем охренели в такую рань с собаками врываться. Беспардонник.

– Не знаю, чего он хочет, а я хочу кофе. Сходи в буфет, попроси сделать.

После того как слуга ушел, а собаки были надежны привязаны к ручке сортира, Ганс изложил мне свое предложение. А заключалось оно в том… чтобы отрезать головы обеих собак и пришить их обратно. Но к чужим телам.

– Вы это серьезно?! – выпал в осадок я от подобного предложения.

– Совершенно! Переливание крови позволяет поддерживать жизнь в период заживления ран. Представляете, какие перспективы открываются у медицины? Какие деньги готовы будут заплатить богачи в старости, чтобы избежать смерти и пересадить свою голову на молодое тело? Это же миллионы дойчмарок!

Тут я чуть не заржал. Вспомнил фантастический рассказ Беляева – «Голова профессора Доуэля». Ну и финал произведения тоже всплыл сразу в памяти.

– А как вы собираетесь соединять волокна нервных окончаний? – поинтересовался я исключительно для поддержки разговора. Хотелось есть, в туалет, а настырный Дитер все никак не отставал.

– Разумеется, клеем. Я уже провожу нужные опыты. – Мюнхенский «доктор» посмотрел на меня с подозрением. – Но имейте в виду! Формула клея будет запатентована!

Я сел на стул, задумался. То, что предлагал Ганс, только внешне выглядело как полный бред. В двадцатых годах советский учёный Сергей Брюхоненко разработал первый в мире аппарат искусственного кровообращения – аутожектор. После чего пересадил голову собаке. И пересадил успешно, та даже смогла поесть. Только вот еда вылезла из шеи, так как хирург не стал ушивать трахею и пищевод. Спустя тридцать лет другой советский ученый, Демихов, создал «цербера» – присоединил к живой собаке еще одну голову. Та прожила вообще целый месяц.

– Что будем делать с отторжением органов? – поинтересовался я после того, как запал Дитера иссяк, а Кузьма принес мне горячего кофе.

Немцу, кстати, не предложил. Зато налил в тарелку воды, поставил собакам. Те с удовольствием начали лакать.

– Гоните этого живодера! – Слуга помахал пальцем перед носом Ганса. – Видно же, что настоящий выжига!

– Помолчи. Итак, господин Дитер?

Немец повздыхал, признался, что читал переводы работ Мечникова про иммунитет и пока не имеет готового решения. Но надеется, что я придумаю.

На самом деле тема с собаками не была такой уж живодерской, как казалась на первый взгляд. Пересадка органов – это важный раздел медицины. Очень нужный и перспективный. Но все упирается в иммуносупрессоры – лекарства, которые должны подавить иммунитет реципиента. И дело не только в пересадке органов. Те же иммуносупрессоры нужны для операций на сердце. Того же коронарного шунтирования.

– Вот что, Ганс. – Я допил кофе, покрутил чашку с остатком. Гадай, не гадай, а двигаться в этом направлении нужно. – Оставьте свою визитку. Возможно, я с вами свяжусь. Исследования, связанные с переливанием крови, только начались, мы тут движемся, как говорят географы, по терра инкогнита. Если будут прорывы, можно и вернуться к вашей теме.

Я подумал о том, что соорудить аппарат искусственного кровообращения не так уж и сложно. Роликовые насосы уже есть, датчики измерения скорости – тоже. Про зажимы и прочие трубки и вовсе говорить не приходится. Один из насосов перекачивает кровь из венозной системы в артериальную, второй предназначен для дренажа левого желудочка сердца, третий – для отсоса крови из раны и возвращения её в экстракорпоральный контур. В будущем прибор усложнится, но пока можно обойтись и таким простым вариантом. Для экспериментов с собаками – так точно. Привод можно сделать электромеханический. Обязательно и ручной тоже – как тут вырубается внезапно электричество, я уже имел возможность убедиться. Прямо во время операции. Те еще ощущения… Бодрящие.

Так что железки – это не так сложно, как иммуносупрессоры. Их быстро не изобрести – я просто не помнил формулу флударабина фосфата. Но сначала пересадку органов можно потренировать и без них. Черт! Одно тянет за собой другое. Нужен свой собственный питомник обезьян для опытов. Предложить принцу Ольденбургскому основать?

– Дело вот в чем… – замялся Дитер. – У меня нет визиток. Я беден, отягощен большой семьей. Пятеро детей.

Ну да. Пять спиногрызов, а Ганс рассекает с собачками по столице. Так победим бедность и болезни! Мне прямо так жалко мюнхенских пациентов Ганса. О чистоплотности он, похоже, не слышал.

– Вот вам деньги. – Я достал из кармана пиджака чековую книжку. – Приведите себя в порядок, сходите к цирюльнику, постройте костюм хороший. Вам бы и купальни регулярные не помешали. На оставшиеся деньги закажите визитки. Обратно поеду в Россию через месяц. Найдите меня в этой гостинице четвертого или пятого ноября. Не позже.

Уже когда Дитер был в дверях, я его спросил:

– Вы к переезду в Москву готовы?

– С семьей?

Проситель что-то невнятное пробормотал, рассыпался в благодарностях и скрылся.

Ну да, расслабился я: орден, кайзер, автограф-сессия, Микулич. Письма с подобными заманухами у меня Должиков сразу в мусор отправлял, чтобы время понапрасну не тратить. Клей он патентовать будет, дайте денег на опохмел. Такого клея и в двадцать первом веке не будет. Ладно, буду считать, что потратился на благотворительность. Да и траты копеечные.

– Кузьма! – крикнул в потолок, потому что попрошайка задурил мне голову, и я не увидел, куда пошел слуга.

– Что, барин? – голосом умирающего короля Лира спросил он, пытаясь физически удержать в голове ее содержимое. Воздержание давалось ему с трудом.

– Давай к портье, пусть закажут мне билет до Франкфурта. Первый класс только! Проследи!

– А если на сегодня первого не будет?

– Значит, на завтра! – рявкнул я, и Кузьма убежал. Наверное, испугался, что от громких звуков мозг вылетит наружу.

– Что это с вашим слугой? Испуганный, весь в пятнах каких-то.

Сегодня явно утро приемов. Микулич пришел. Ведь мы договаривались, точно, а я забыл. Вот же… Надо немедленно изобретать таблетки для улучшения кровообращения головного мозга. Мне уже пора их начинать пить.

– Запил, негодяй. Пришлось срочно лечить.

Доктор заулыбался.

– Это как? Не поделитесь секретом? А то у меня тоже ситуации возникают…

Я рассказал про волшебную таблетку от кайзера за пять тысяч золотом. Иоханн долго смеялся, но пришел к выводу, что случай уникальный, не для массового применения.

– Евгений, у меня к вам предложение. Руководство клиники «Шарите» попросило провести… не знаю как и сказать… продемонстрировать технику?

– Мастер-класс.

– Вот! Хорошее название! У вас осталась сыворотка для определения групп крови?

– Да, сейчас я вам дам.

– Нет, я хотел пригласить вас с собой. Покажем этим надутым индюкам, что такое хирургия?

Глава 19

– Сейчас отвечу, – сказал я. – Подождем буквально пару минут. Всё дело в том, что мне надо уехать. Слуга побежал заказывать билет на поезд. Вернется, узнаем.

Мы посидели, помолчали. Примерно спустя обещанные пару минут появился и Кузьма, полный экзистенциальной тоски.

– Через три часа отправление, – бросил он и начал вытаскивать чемоданы.