Лестница власти 2 (СИ) - Владислав Добрый

стороны он выглядит крайне неприятно — никаких тебе простых и приятных дверей, как делает Канцлер. Это клякса, вызывающее пространственное недоумение, как лента мебиуса — одновременно она и большая, и маленькая. Я вижу сквозь неё комнату из которой меня вышвырнуло. Посередине стоит дымящийся Сергей, все остальные валяются на полу. Кащея не вижу. Я резко оборачиваюсь к престолу Вятко, в очередной раз — уже, наверное десятый — дергая саблю из ножен. Сабля сламывается. Часть остается в ножнах, а у меня в руке оказывается рукоять из которой торчит обломок клинка длинной примерно в две ладони.

Я вижу, как труп перед троном Вятко обмякает и начинает стремительно разлагаться. Жуткая вонь бьет мне в ноздри — как будто засунул голову в пакет с испорченным мясом. Это не от Кащея — это тут атмосфера такая, полсотни трупов стражников Лицея вокруг лежат уже около суток.

В этот момент я замечаю, что рука Вятко начинает двигаться энергичней. Он совершает движения мечом, похожие на то, как если бы он переключал скорости в механической коробке передач. Клинок не встречает сопротивления в опадающем гнилой трухой грудной клетке. Вятко недовольно морщится и открывает глаза.

Я смотрю на него и в моей голове снова проносятся те же мысли. Те, которые про то, насколько же у него нелепая корона и что он слишком женственный.

Вятко открыл глаза, посмотрел на труп перед собой. С оттенком удовлетворения, я боялся что он разозлится, но нет. Потом Вечный Князь поднял зеленые глаза на меня. Взгляд у него был такой неприятный и опасный, что никакая миловидность не могла его смягчить. И вызывал этот взгляд ужас. И даже моя отрешенность не спасала. Я никогда не чувствовал такого ужаса. А ужаса я повидал разного. В своем миром я испытал испуг, как холодной водой окатывающий хребет, когда близкий прилет рядом, ты падаешь мордой в землю и ждешь, что следующий снаряд упадет в тебя. Тяжело было пережить и мутный, тянущий жилы страх, когда скоро надо идти в атаку. Уже в этом мире мне довелось попробовать на вкус яркий, жгучий как ожог крапивы страх, когда по льду прямо на тебя летит кровавик.

Но то, что я чувствовал сейчас, было еще ужасней. Это было настолько сильное ощущение, что мне хотелось орать, мне как будто кости железными ножами скребли. Я застыл, даже и не пытаясь пошевелиться, только чувствуя, как у меня немеют мышцы лица в гримасе ужаса и топорщатся волоски по всему телу.

Единственное, что меня утешает, так это то, что все остальные похоже испытывали тоже самое, даже находясь за порталом. Иначе бы пришли мне на помощь. А так, просто стояли парализованные ужасом. Вечный Князь изящно вскинул свободную руку к своей голове, стянул с головы корону. Посмотрел на неё. Скривился недовольно. И швырнул свою корону в меня. Не как питчер мяч в бейсболе, из-за уха, а небрежным движением кистью. И эта, даже на вид тяжёлая, конструкция полетела в меня, как бейсбольный мяч. Быстро, по пологой траектории. Корона с хрустом врезалась мне в грудь, но не упала — я машинально поймал её обеими руками, как баскетбольный мяч.

Ненавижу, блядь, командные виды спорта. Вот, прямо сейчас, это понял. У меня воздух из груди выбило. И реальная боль в груди заглушила ужас. Силясь вдохнуть, я беззвучно ругался. Тишина становится по-настоящему гнетущей, когда в ней нет твоего дыхания. Хуже только когда она нарушается твоими криками.

По-настоящему гнетущая тишина нарушилась мелодичным, музыкальным голосом Вятко:

— Раз эта так корона плоха… Найди и принеси мне другую. Корону, достойную меня. А это тебе подарок, чтобы было легче подобрать, — он небрежно взмахнул рукой в мою сторону и я ощутил жгучую боль. Как будто мне в лицо воткнули тысячи иголок.

Я закрыл лицо руками, едва не уронив глухо звякнувшую жемчужными подвесками корону. Но боль была такой сильной, что я упал на колени.

— Пшёл вон! — услышал я голос Вятко. Через силу глянул на него, но успел увидеть только, как портал схлопывается. Я оглядывась и с невероятным облегчением понимаю, что я в Лицее. При этом копье с отрубленной башкой оказалась воткнута прямо в доски кабинет Григория.

Я растерянно ощупываю лицо. Ран не чувствую, крови на руках нет. Боль потихоньку отступает, только кожа горит, как при сильном солнечном ожоге.

Ко мне бросаются Милена и Лизавета. Заглядывают мне в лицо и испуганно отшатываются. Даже не так. Не испуганно. Девушки отпрянули от меня с неподдельным выражения ужаса на лицах.

— Храбр? — испуганно пищит Милена. — Это ты? Что он с тобой сделал?

А потом я потерял сознание.

Глава 17

Глава, в которой главному наконец-то все объясняют. Выкладывают карты на стол. Объясняют все секреты. Закрывают все вопросы. Это могло бы быть отличным завершением главы и началось долгой, счастливой, обеспеченной жизни для главного героя. Но увы, даже хорошие новости могут иметь неприятные последствия…

Я никогда никому об этом не буду говорить, но встреча с Вятко меня глубоко потрясла. Все эти магические фокусы были мне постольку, поскольку — мне казалось, что просто достаточно уложить их в систему, подогнать под собственную шкалу, уместить в привычные рамки. Как бы не были страшны и опасны природные силы, если классифицируешь их, загонишь в цифры — и ты, если не победишь стихию, то поймешь. Не подчинишь, но сможешь оценишь. И через это, сможешь предсказать.

Поэтому люди, особенно если чувствуют что ничего не могут изменить, с таким увлечением следят за событиями в мире. Выискивают причины и следствия, выясняют подробности. Это подкрепляется дофамином — эволюция встроила в нас механизм, поощряющий любопытство к опасности.

Полистайте случайную подборку заголовок новостей — и, если у вас нет органических повреждений мозга, то вы буквально зацепитесь взглядом за сообщения об авариях, катастрофах. Это интересно. Хочется выяснить, разложить по полочкам, разобраться в причинах и следствиях. И получить удовлетворение — теперь я знаю больше о работе атомной электростанции. И как произошла авария. Отлично. Предупрежден, значит вооружен.

Но это лишь иллюзия контроля. Хоть она и не иллюзорно успокаивает.

Этим я ничем не отличался от местных. А я отличался тем, что я автоматически упаковывал свои новые знания в систему, выстраивал структуру, мое мышление было устроено так, чтобы поймать закономерности, уловить зависимости, понять правила игры. И победить.

Местные воспринимали магию иначе. Они относились к ней как к данности. Если человек упадет в воду и не сможет