Сын помещика 2 (СИ) - Семин Никита

— И о матрасе позаботься. Если деньги на него нужно или ткань для него — я выделю. Как раз скоро заработаю, — добавил я.

После чего все же выдвинулся в путь. Опять верхом — ибо да, навык да и Митрофана забирать не видел смысла.

— Что ты такой хмурый ходишь да на слуг рычишь? — подошла к мужу Екатерина Николаевна. — Что случилось?

— Да то пустое, — попытался отмахнуться Константин Васильевич.

Но разве супругу проведешь, с которой почитай уже четвертый десяток пошел, как вместе живут? В итоге признался ей граф в своем необдуманно данном слове и тех проблемах, что за этим последовали. И пусть про лесопилку она и так знала, но вот о проблемах с этим связанных еще не ведала.

— Вот думаю, как бы и репутацию сохранить, и у разбитого корыта, как у Пушкина, не остаться, — вздохнул он. — Уже и мыслишки пошли — подослать кого из лихих людей к Винокурову, чтобы те его лесопилку сожгли ко всем чертям, да как это сделать и на себя беду не накликать?

— А ты в Дубовку съезди. К Валерии Павловне в ресторан зайди, — неожиданно посоветовала Екатерина Николаевна.

— Это еще зачем? — с огромным удивлением посмотрел на жену граф Свечин.

— Так у нее же все слухи крутятся. Узнаешь, к кому наш сосед обратился, чтобы ему лесопилку улучшили. Не сам же он решил все своими силами сделать? А если сам — то не выйдет у него ничего. Тут знающий человек нужен, ты мне о том сам говорил.

— Ну узнаю, и дальше что?

— А дальше — можно человечка нанять, чтобы он прибился к тем артельным, что будут на лесопилке это улучшение проводить. Когда такое дело, то любые случайности возможны. Техника-то новая, не налаженный промысел. Любая поломка не вызовет больших подозрений. А там — сроки сорвет Сергей Александрович, может и неустойку ему платить придется. Все деньги на то спустит, а тут — и ты свою лесопилку поставить успеешь и контракт его перехватишь.

Слова жены заставили Константина Васильевича воспрянуть духом. Но было много нюансов, из-за которых дело могло и не выгореть. И главный вопрос — где человека такого найти то, что на столь сомнительное дело подпишется.

— Так у той же Валерии Павловны и спроси, к кому можно обратиться за ради щекотливого дельца. Даже если она догадается, для чего это тебе нужно — то молчать будет.

— Это почему же?

— Так Зубова со своим театром у нее место первой дамы Дубовки забрала! Для нее — любая неприятность у Софьи Александровны за радость. А тут пусть и не у нее самой, а у ее брата — но тоже как бальзам на душу. Они ведь очень промеж собой дружат.

— Кто? Повелецкая и Зубова? — не понял мужчина.

— Зубова и Винокуров, — терпеливо объяснила ему жена. — Не оставит Софья брата в беде. Наверняка постарается хоть как-то помочь. Хоть и деньгами. Может, тогда на новый спектакль не наберет она средств. И тогда не на новую постановку свет пойдет, а в ресторан к Екатерине Николаевне.

Вот тут мысль своей жены граф понял полностью и до донышка.

— Хорошо. Завтра же к ней отправлюсь.

— А пока — пускай тебе лесопилку быстрее ставят. Чтобы когда у Винокуровых неприятности пойдут, она уже работала.

С этим граф тоже был согласен. И у него впервые на душе возникло облегчение. Казавшаяся неразрешимой проблема получила шанс на свое решение.

В поместье Сокольцева мы добрались после обеда, ближе к ужину. Могли бы и раньше, да вот только не умел я пока рысью ездить. Приходилось часто на шаг переходить. Матвей это никак не комментировал, но в глазах у него стояли смешинки и легкое превосходство.

Само имение Алексея Ивановича мало отличалось от нашего. Также в один этаж, деревянное, только и различий — что построено не в линию, а буквой «П», концы которой смотрели на дорогу и обхватывали центральный вход с боков.

Встретил меня Алексей Иванович лично. И сразу стало понятно, почему он согласился на столь серьезные траты на мало пока кому известного художника, пусть тот и дворянин.

— Здравствуйте, Роман Сергеевич, рад с вами познакомиться, — пожал он мне руку.

— Взаимно, Алексей Иванович.

— Полагаю, вы бы хотели отдохнуть с дороги? — провел он меня в свой кабинет.

— Да. И если вы не против, поужинать тоже не помешало бы.

— Я распоряжусь, — кивнул мужчина.

Пока слуги готовили стол, я разговорился с хозяином. Как и подумал, Сокольцев желает не просто фотографический портрет, а чтобы на картине не было его уродства. Поведал он и о том, как получил свою травму. От чего мне как-то резко расхотелось овладевать навыком верховой езды. Только напомнив себе, что любой транспорт опасен и может привести к инвалидности, удалось справиться с возникшим неприятием лошадей. Наоборот — стоит как можно лучше освоить езду, просто делать это не самостоятельно, а под присмотром наставника. Да и лошадь выбирать смирную, которая не ударится внезапно в галоп.

Когда ужин был накрыт, мы перешли в столовую. Там уже собралась вся семья Алексея Ивановича, ждали только нас. И я с интересом стал знакомиться с каждым, так как мой визит был неожиданным для хозяев и встретить всем семейством, как положено, они меня не могли. Так-то — ну что такого? Обычное знакомство и обычный ужин. Но для меня это станет новой проверкой — насколько я усвоил этикет в обществе своей семьи, ведь сейчас никого из близких рядом нет и любой мой промах отразится не только на моей репутации, но и на имени рода в целом. Как бы не ударить в грязь лицом!

Глава 16

6 — 7 июля 1859 года

Размещение за столом в доме Сокольцевых мало отличалось от того, как садимся мы в своем имении. С той лишь разницей, что здесь Алексей Иванович был лишь официальным, так сказать, главой семьи. Потому и сидел он не во главе стола, а по правую руку от своего отца — сутуловатого старика лет шестидесяти, а то и всех семидесяти. Рядом с Алексеем Ивановичем расположилась его супруга, а за ними — старший сын с женой. По левую руку от Сокольцева-старшего была его жена, такая же древняя бабка, как и он сам, и два младших сына Алексея Ивановича. Там же и мне место выделили.

Несмотря на некоторый мандраж, это «испытание» я прошел с честью. На меня не косились с удивлением или раздражением от моих манер, из чего я сделал вывод, что вполне освоил эту науку. Разговаривали за столом Сокольцевы мало, причем как я понял, не из-за моего присутствия, а потому что у них тут так заведено. После ужина старшее поколение рода тут же покинуло нас, а я с Алексеем Ивановичем, его женой и детьми отправились в зал.

Вот здесь меня уже стали расспрашивать чуть ли не обо всем: и чем я занимаюсь помимо рисования, и где я учился, а хочу ли я встать во главе наших земель после отца, или выберу стезю художника, оставив управление родом на младших братьев и так далее. Хоть о нас Сокольцевы и слышали, да и лично с моим отцом Алексей Иванович общался на дворянском собрании, но было это давненько — аж два года назад. Следующее дворянское собрание будет через год, в 1860-м. В люди Алексей Иванович после своей травмы ходить не любит, да и мой отец тоже не особо часто выбирается из поместья. Вот и получилось так, что вроде друг о друге оба знают, но почти не видятся и не общаются, потому расспрашивали меня с неподдельным интересом. Особенно женская половина Сокольцевых.

Про портрет вспомнили только через полчаса светской беседы. Действительно беседы, а не допроса — никакого напряжения я при разговоре не чувствовал, да и Елизавета Владимировна, которая в основном и стала некой «ведущей» этого вечера, умело чередовала вопросы обо мне и моей семье с рассказами из личной жизни или просьбой к кому-нибудь из сыновей поделиться какой-либо похожей историей. Все это создавало атмосферу непринужденно общения, как между старыми знакомыми, хоть мы и видимся в первый раз. Удивительное чувство!

— На работу мне понадобится от двух до трех часов, — сказал я, когда беседа свернула в конструктивное русло. Я если честно успел на некоторое время и забыть, зачем вообще приехал — настолько Елизавета Владимировна увлекла меня и всех остальных разговором ни о чем и обо всем.