Демон Жадности. Книга 3 - Юрий Розин

в висках, не оставлявшему места для сомнений. Она никогда не реагировала так ни на что. Никогда.

Значит, это было что-то большее. Нечто, чью истинную ценность не смогли разглядеть их эксперты.

— Беру, — сказал я, и голос мой прозвучал чужим, отстраненным. Я даже не попытался торговаться. Понимал, что он не уступит.

Управляющий, стараясь скрыть довольную улыбку, лишь кивнул и сделал пометку в своем блокноте.

— Мудрое решение, господин Марион. Такой шанс выпадает раз в жизни.

Пока он оформлял документы, я, уже почти автоматом, прошелся по остальным стеллажам, прислушиваясь к более слабым, но все еще отчетливым импульсам Маски. Я выбирал то, что отзывалось в ней ярче всего, но при этом стоило немного, стараясь максимально эффективно потратить оставшиеся деньги и при этом оставить что-то про запас для взвода.

Несколько потрескавшихся табличек с угасшими рунами, почерневший медальон на обрывке кожаного шнура, сломанный наконечник стрелы из кости неведомого существа. Вся эта дребедень обошлась мне еще в полтора миллиона. Но я знал — Маска превратит этот хлам в чистую силу, с эффективностью, недоступной простому золоту.

Чек был подписан, ценности упакованы в прочный кейс. Мы молча забрали свое оружие у стражей, прошли обратно через служебные коридоры и через выставочные залы вышли на залитые солнцем улицы Яркого Дня.

В наших апартаментах, предоставленных мэром, царила неестественная тишина. Я поставил контейнер в угол и повернулся к Яране.

— Держи, — сказал я, протягивая ей коробку с поясом. — Мне показалось, что он тебе идеально подойдет. По всем параметрам.

Она с удивлением приняла коробку, хотела было открыть, но вдруг ее пальцы сжались вокруг упаковки так, что побелели костяшки, а ее лицо исказилось вспышкой чистого, острого раздражения.

— Знаешь, если ты думаешь, что каким-то подарком сможешь… купить мое расположение после того, что было, — ее голос дрожал от сдержанной ярости, — то ты жестоко ошибаешься. Я не одна из твоих подружек, которых можно было задобрить побрякушкой.

Я посмотрел на нее, усмехнулся, беззлобно.

— Успокойся, Ярана. Это подарок. Не более того. Ты заслужила его за все то, через что прошла вместе со мной, хотя не должна была. Да и вообще, почему я не могу подарить тебе что-то просто потому, что хочу? А насчет того, что было… — я сделал паузу, выбирая слова. — Я все прекрасно понимаю. Ты была на взводе, напугана, нуждалась в опоре, каком-то якоре. А я оказался рядом. Не придавай этому больше значения, чем оно того заслуживает. Хотя, — я позволил себе легкую, почти что джентльменскую улыбку, — должен признать, ты была невыразимо хороша.

Его гнев словно выдохся, сменившись растерянностью, а затем — смущением. Она потупила взгляд, щеки ее покрыл легкий румянец. Она разжала пальцы и наконец открыла коробку, дотронувшись до мерцающих кристаллов пояса.

— Спасибо, — прошептала она, и ее голос стал тихим, почти неслышным. Затем, сделав нерешительный шаг вперед, она поднялась на цыпочки и быстро, почти неловко, коснулась губами моих губ.

И в тот же миг я снова увидел это. Ее лицо — обвисшее, серое, с выпадающими из глазниц червями. Запах тления ударил в нос, хотя в комнате пахло только пылью и дорогими духами.

Я застыл, не двигаясь, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не отшатнуться, не вытереть рот. На моем лице застыла натянутая, деревянная улыбка.

— Всегда рад, — выдавил я.

Ярана, ничего не заметившая, смущенно улыбнулась в ответ, сжала в руках коробку с поясом и, пробормотав что-то о том, что пойдет примерить, быстрыми шагами вышла из комнаты.

Дверь за ней закрылась. Я остался один. Улыбка спала с моего лица. Я медленно поднес руку к губам, к тому месту, где еще горел призрак ее поцелуя.

Теперь я понял. В тот раз, когда мы были вместе, видения не пришли не потому, что мне повезло или потому что подсознание решило дать мне передышку. Все было с точностью да наоборот.

Мне позволили отдаться страсти, проникнуться ее красотой, вкусить этот сладкий плод. Но не из милосердия, а для того, чтобы теперь я страдал в десять раз больше, видя ее искаженное галлюцинациями лицо и тело.

Желание предпринимать какие-то попытки для развития наших с Яраной отношений начисто отпало, будто отрезало. Я был далеко не из пугливых и тем более не из брезгливых, но видеть, как из улыбающего рта женщины, с которой у тебя намечается бурный роман, выползает могильный червь или как ее блестящие карие глаза, горящие влюбленностью, покрывает смертельная муть…

Такого не выдержит ни одна психика.

И впервые мне в голову закралась мысль: а точно ли эти галлюцинации насылает мое подсознание? Слишком уж мастерски меня отваживали от всего, что может сбить меня с намеченного курса, задержать или смутить.

Что-то я не помнил никаких галлюцинаций, когда я, например, пару раз захаживал в бордели в Руинах Трех Лун или когда вкусно ел в дорогих ресторанах. А совместные посиделки с Хамроном и ребятами, далеко не такие роскошные и вкусные, то и дело вызывали видения копошащихся в мясе личинок.

Складывалось ощущение, что это Маска влияет на мой разум, заставляя меня возвращаться на единственно верный, в ее понимании, курс — курс как можно более стремительного и яростного накопления богатств.

И если это было правдой, надо сказать, у нее пока что неплохо получалось. Контейнер с сокровищами стоял в углу, словно излучая собственное, невидимое напряжение. Я подошел к нему, отщелкнул замки и откинул крышку.

Внутри, на мягком бархате, лежало то, за что я отдал целое состояние. Просто кусок металла. Тусклый, невзрачный, ничем не примечательный. Пятьдесят миллионов золотых. Безумие.

— Ну что ж, — пробормотал я, вынимая его. Он был на удивление тяжелым для своего размера, холодным и инертным на ощупь. — Докажи, что ты того стоишь.

Я сжал его в ладони, закрыл глаза.

— Мое!

Металл в моей руке словно размягчился, потек сквозь пальцы, не пачкая их, впитываясь в кожу, как вода в сухую землю. Процесс занял несколько секунд. В руке не осталось ничего, кроме легкого ощущения пустоты.

Я открыл глаза. Комната была прежней. Ничего не изменилось. Разочарование, горькое и едкое, начало подниматься в горле. Пятьдесят миллионов… и ничего?

И тогда мир погас.

Не постепенно, а мгновенно, словно кто-то выключил свет. Абсолютная, всепоглощающая чернота. Я не видел ничего. Не чувствовал тела. Не слышал звуков. Я был просто сознанием, парящим в пустоте.

Затем в этой тьме вспыхнул свет. Сначала как тусклая