Сын помещика 2 (СИ) - Семин Никита

Видимо не понравилось, что я узнал о таком ее приработке.

— А эти игрушки, если добро сделаешь, по двадцать и более продавать будем. Если с красками обращаться умеешь, то и краски дам. Тогда и по рублю можно будет игрушки отдавать, а то и больше. Ну как? Покажешь свое мастерство, не будешь халтурить при проверке?

— Покажу, барин, — кивнула Аглая.

— Вот и славно. Как будет материал, Еремей тебе скажет, куда подойти, — завершил я разговор.

Похожий разговор у меня состоялся в каждой деревне. И у каждого старосты нашлось не по одной мастерице. Как старых, так и тех, кто только перенимал мастерство. В итоге набралось аж восемь девушек, три женщины в возрасте и один старик, который не лепкой занимался, а вырезал по дереву. Его решил тоже взять до кучи. Все-таки как раз с деревом, пусть и в виде опилок, они и будут работать. Может, придется ему доводить ножичком их поделки, когда те застынут. Ведь дело-то новое, пока неясное, какие подводные камни могут вскрыться.

Домой я вернулся лишь к вечеру, с напрочь отбитой седлом пятой точкой. Чую, еще несколько таких поездок, и у меня на попе мозоль появится. Как и на ляжках. Те кстати уже не так болели, как в первый раз когда верхом ездил. Прогресс на лицо.

А там меня уже ждал тот же вестовой, что от Сокольцева приезжал. Я-то как обычно сначала в сторону земель Белова поехал, а после уж — к границе с графом, вот мы и разминулись. Иначе бы точно на дороге встретились.

— Господин Винокуров, — поклонился он мне, — вам письмо.

На этот раз лично в руки мне отдал послание. А в нем Алексей Иванович писал, что согласен на мои условия и ждет в любой день этой недели моего приезда.

— Завтра отправлюсь, — сказал я мужику. — Евдокия, — позвал я служанку, — размести…

— Матвей, — с готовностью представился вестовой, стоило мне сделать паузу и посмотреть на него.

— Покажи Матвею, где переночевать можно. Время позднее уже. А с утра ты покажешь мне дорогу, — это я уже снова мужику сказал.

За ужином поделился с отцом итогами моей поездки.

— Про рытье ям им сказал? — уточнил тот.

— Нет, — помотал я головой, — да и зачем впереди паровоза бежать? Вот закончится сенокос, сразу и отправим. А прямо сейчас можно и лишь пару мужиков из деревни Еремея туда послать. Иван-то рядом с поместьем пока косит, так что пока люди только возле нас высвободились.

— «Впереди паровоза», — хмыкнул папа, — интересно завернул.

Я сначала удивился такой реакции — известнейшая ведь поговорка, и лишь потом понял, что пока паровозы — диковинка. Даже в Москве и Санкт-Петербурге они в новинку всем.

Перед сном я позвал Пелагею — снова сделать мне массаж. После дневной скачки тело ломило и требовало отдыха, а девушка уже знала, как лучше всего разминать мышцы. Пусть не профессиональный массаж, но лучше чем ничего. Девушка не подвела. Мяла уже гораздо увереннее, лишь чуточку приходилось ее направлять подсказками, где нужно больше усилий приложить, а где наоборот — поменьше давить. И спину мне промяла, и руки с ногами не оставила без внимания. И я даже не заметил, как в какой-то момент просто заснул — настолько расслабился.

Пелагея за день довольно сильно устала — все же кроме стирки вещей своего господина она и в уборке по дому Евдокие помогала, да потом для Марфы на огород бегала — свежие овощи набирала для стола. И по мелочи тоже приходилось много мотаться. То в курятник за яйцами отправят, то Ольга Алексеевна ей вещи близнецов кинула — заштопать, а то мальчишки успели их порвать в своих играх, то побежит воды принести для уборки. Господин был в разъездах, вот ее и припахали по полной.

А тут еще и сам Роман Сергеевич дал ей указание ему спину мять. По сравнению с дневными заботами — легкое поручение, бегать-то никуда не надо, но все же работа, которая силы отнимает. А за окном уже почти ночь — в комнате господина темнота, хоть глаз выколи. Когда начинала спину ему мять, еще сумерки были, а спустя полчаса уже и не видно ничего. И господин молчит — приказа прекратить не было. А глаза девушки уже слипаются, она не барыня — поздно вставать. С первыми петухами подскочила утром, как обычно.

Лишь услышав мерное сопение парня, Пелагея поняла, что тот уже спит. И когда заснул — непонятно. Крепок ли уже его сон, или он сразу проснется, стоит ей прекратить свое занятие? Руки у девушки уже порядком устали. В итоге она решила рискнуть и остановиться. Роман Сергеевич никак не отреагировал, от чего Пелагея облегченно выдохнула. Вот только… в комнате-то темно. И в зале тоже уже света нет. Как она к себе вернется, чтобы ничего не задеть? И как назло — за окном тучи набежали, луна не светит. Ведь точно опрокинет что-нибудь, все поместье на уши поднимет. И как быть?

«Рядом лягу, — решила девушка, — все равно я раньше просыпаюсь, утром тихонечко и уйду, авось, господин и не заметит».

Еще один фактором «за» это решение было то, что они уже так спали, и стеснения от мужского тела у нее уже не было. Да и сам господин не против подобного, иначе в Царицыне бы не положил ее с собой. Осталось решить — скидывать сарафан или нет. Так-то Пелагея привыкла в нем спать, но сегодня она пропотела изрядно — что если запачкает парня? Затуманенный усталостью разум принял решение, что лучше скинуть одежду, а то в бане лишь вчера мылись.

Пристроившись рядом с господином, Пелагея почти сразу вырубилась. Одного она не учла — сон на полу, пусть и на соломе, не такой глубокий, как на мягком матрасе, да еще с такой «грелкой» — как парень рядом. И в итоге утренних «петухов» она просто не услышала.

Пробуждение было приятным. Мне в щеку упиралось что-то мягкое и теплое, но вот рука была зажата чем-то. Тоже теплым, но уже не столь мягким. И когда я открыл глаза, пытаясь разобраться в своих ощущениях и осмотреться, то в первый миг подумал, что еще сплю. Потому что рядом с моей головой была пышная девичья грудь, а руку кто-то нагло зажал между своих ног. И лишь сбросив остатки сна, я понял, что Пелагея почему-то оказалась в моей кровати. Если бы вчера я пил, то точно подумал бы, что сам ее в койку притащил. С соответствующими последствиями. Но ничего подобного не было.

Когда стал выбираться из хватки девушки, та проснулась и, сонно проморгавшись, густо покраснела.

— Простите, барин, я-я н-не хотела. То есть… будить вас не хотела, а ночью темно уже было… а если бы кто-то проснулся, то меня бы наказали… а сейчас…

Девушка, попробовав сбивчиво оправдаться, замолкла, поняв, насколько неубедительно и непонятно звучат ее слова. Но суть даже в таком сумбуре я смог вычленить.

— Боялась наткнуться на что-то в темноте и перебудить этим весь дом? — спросил я ее, тщательно отводя взгляд от фигуры красавицы.

— Д-да.

— А чего разделась?

— Б-боялась вас испачкать, — с запинкой тихо прошептала девушка.

— Ладно, сделаю вид, будто ничего не было. Одевайся и иди к себе.

— Спасибо, барин, — тут же подхватилась Пелагея.

Через минуту ее уже не было, и дальше день пошел по привычному распорядку. А прогнать мысли о мягком и упругом теле помогло обливание. На этот раз водичка оказалась словно холоднее, чем обычно. Наверное из-за туч, что ходили по небу, да разыгравшегося ветра. Прохладненько в общем было на улице.

В процессе тренировки я все же допытался до девушки — понимала ли она, что я мог и по-другому среагировать, и почему раньше не ушла, до того как я проснулся. Оказалось — все она понимала, но тупо проспала.

— Мягко у вас очень на кровати барин, аж вставать не хочется, — смущаясь, призналась она. — Не то что на соломе на полу.

— А тебе разве еще не сделали полку у стены? — удивился я.

— Нет, барин, — помотала она головой.

«Непорядок. Надо напомнить Корнею, а то он видимо забыл из-за наших разъездов, что стоит кого-нибудь позвать из деревенских. Или сам пускай ставит, если умеет».

И прежде чем после завтрака отправиться с Матвеем к Сокольцеву, я Корнею таки напомнил. Мужик сконфуженно кивнул — и правда забыл совсем, и пообещал, что к моему возвращению полка будет сделана.