Княжна Тобольская 2 - Ольга Смышляева

схватить их за лацканы пиджаков и тут же стребовать подробности о незнакомце: рост, комплекция, цвет волос, особые приметы. У меня уже есть фоторобот Икса, а теперь я могу узнать, как выглядит Игрек!

— Чего ты так переполошилась, обнулённая? — Иван с любопытством подался вперёд. — Побледнела вся, глаза на половину лица… Неужто, он женатик?

— Не твоя забота.

— Ну точно извращенка!

— Захлопнись, Ужурский, — рыкнул Надир. — У мужика был медальон Тобольских, он родственник Васи.

— У-у, запретная связь!

Самаркандский собрался врезать белобрысому зубоскалу, когда я перехватила его под локоть и настойчиво потащила обратно в библиотечный зал. Дверь защёлкнула на замок прямо перед носом Ивана.

— Кажется, мы собирались в другое место, — друг в недоумении смотрел, как я зачем-то включаю компьютер и запускаю на нём программу для создания детальной проекции подозреваемого. Ничего же не предвещало и тут такая смена занятия.

— Забудь о симуляторах, у меня к тебе жизненно важная просьба.

— В чём проблема, Вась?

— Можешь составить фоторобот того мужчины? Всё, что помнишь, сгодится любая мелочь.

У Василисы целая прорва молодых родственников мужского пола, но даже примерные наброски существенно сузят круг подозреваемых. Жаль, в общем доступе нет фотографий всей семейки Тобольских, было бы проще.

— Сперва объясни, — Надир не сдвинулся. — На кой тебе фоторобот собственного родственника?

— В том-то и дело, что у меня амнезия обнулённого, я не помню, с кем разговаривала накануне ритуала, но очень хочу узнать. Вдруг этот мужчина прольёт свет на мои мотивы? Я могла ему что-то сказать или о чём-то намекнуть. Не просто же так мы встречались поздно вечером?

— Думаешь, он мог каким-то образом подстрекнуть тебя к ритуалу? — быстро сообразил Надир.

— Все вокруг считают меня безмозглой язычницей, — после небольшой заминки ответила я. — Но даже у безмозглых должна быть причина испортить себе жизнь настолько отвратительным способом. Помоги мне её найти. Пожалуйста.

Некоторое время парень смотрел на меня с непонятным выражением на лице, в котором улавливалось беспокойство. С кровавыми ритуалами не шутят.

— Хорошо, Вася, я помогу тебе в чём захочешь, но сперва ты должна довериться мне. Только так или выключай компьютер и пойдём отсюда. Я ведь не дурак и вижу, что ты помнишь о ритуале гораздо больше, чем говоришь.

Устроившись на диване, Надир сложил мускулистые руки на груди и откинулся на спинку в ожидании ответа. Доспехи, прорезанные ритуальными рисунками, подчёркивали его крепкую фигуру, аж залюбуешься.

Я села рядом.

Во всём мире у меня нет человека, надёжнее Надира Самаркандского. Если кому-то и можно доверить правду о ритуале, то только ему.

Попросив оставить разговор строго между нами, решила рассказать ему всё, что знаю сама. В пределах допустимого, разумеется. Про Ирэн, свершившееся убийство Василисы и последующее воскрешение с переселением души ни слова отныне и навечно. Некоторые вещи следует унести в могилу. Информацию про кражу псионики тоже пока придержу, она не суть важна для дела.

— Ты прав, кое-что мне известно, — начала я.

— Память о той ночи вернулась краткими вспышками видений, из которых ясно одно — на кровавый ритуал я пошла отнюдь не по собственной воле. Меня насильно затащили на него трое мужчин: сильный псионик, человек с немецким акцентом и тот, кого ты видел в коридоре. Они были в масках, мне удалось подсмотреть только лицо немца.

— Великий Георгий Победоносец, — ошарашенно прошептал Надир. — Что они хотели от тебя?

— Понятия не имею. Я не знаю ни названия ритуала, ни его цели, лишь то, что он очень сложный и убивать меня не планировали, только… сделать что-то нехорошее и далекоидущее.

— Ты доложила ректору?

— Ещё чего! — брезгливо передёрнула плечами. — Тихон Викторович последний человек, кому я что-либо расскажу. Его безопасники в первый же день разгромили место преступления и опечатали дверь, а меня за семь месяцев ни разу не вызвали дать показания. Его превосходительство с самого начала собирался замять дело, словно не было ничего.

Надир недоверчиво нахмурился:

— Зачем ему это? Кровавый ритуал в стенах института серьёзное происшествие.

— В стенах его института, — подчеркнула я, — под носом у его безопасников. Но он не огласки боится, а разоблачения. Тихон Викторович знал о ритуале ещё до его проведения. Один из преступников упоминал, будто ректор позаботится скрыть улики.

— Не может быть!

— Мне нет смысла придумывать и огульно обвинять такого человека, как генерал-лейтенант Костромской. Всё равно не собираюсь афишировать эту информацию до поры до времени.

— Во дела, — друг вскочил на ноги. — Если всё так, твой отец…

— Нет! — перебила его. — Отцу я тоже ничего не расскажу, на то есть причины. Очень весомые, поверь на слово. Ты единственный, кто знает правду, пусть так оно и будет.

Не в состоянии стоять на месте, Надир прошёлся взад-вперёд. Мои отношения с отцом его не касаются, и он благоразумно не стал в них лезть, но кровавый ритуал не по собственной дурости, а по принуждению, многократно усугубляет ситуацию, чтобы молчать о ней.

— Вася, это не шутки. В большинстве ритуалов личность жертвы не имеет значения, лишь бы стихийник, но выбрали не первого встречного, а тебя — дочку князя Тобольского, за которую гарантированно снесут голову. Случайностью здесь не пахнет.

— Понимаю.

— И всё равно промолчишь?

— Ритуал выдал ошибку и не был завершён. Чего бы ни хотели злоумышленники, у них это не получилось.

— Уверена? — скептически хмыкнул Надир. — Тебя подчистую обнулили, наградив нехилым шансом остаться пустышкой до конца жизни. Ты едва не лишилась титула, привилегий и законного права наследования. Неужели мало?

— Неприятный момент, соглашусь, но мне кажется, цель была вовсе не в обнулении, а в чём-то другом.

— Ну ты даёшь, Вася! Кажется ей! Зачем разводить тайну, когда твой отец уже завтра может вытрясти из ректора все ответы?

— Не все, — качнула головой. — Более чем уверена, ректор не знает всей ситуации, лишь покрывает настоящих преступников. Это моё дело, Надир, сугубо личное, — выделила последние слова. — Я многого не помню о дне ритуала и, прежде чем идти к отцу с исповедью, должна узнать правду в частном порядке. Мало ли чего всплывёт в процессе… обо мне самой в том числе. Как бы хуже не сделать.

Например, не оказаться в каком-нибудь закрытом монастыре, из