Жандарм 5 - Никита Васильевич Семин

обещал, сходил до алеутов. Мальчишки тут же увязались за мной, и отказывать я им не стал. Провозился с парнями до обеда, а затем в скором темпе вернулся домой. Надо было успеть покушать, да приодеться.

Сашка с Сенькой были в предвкушении. Ольга тоже сияла улыбкой. Как я понял, она давно не выбиралась в театр, особенно в компании кавалера. Я же больше переживал, как будут вести себя братья. Театр во время спектакля любит тишину. И удержится ли тот же Сашка от возгласов или подбадривания актеров я не знал. Хотя беседу и провел.

Однако волновался я зря. Хоть по лицу подростка и было видно, что он очень переживает за героев, но держал он себя в руках. Не в последнюю очередь из-за того, что при входе в театр впечатлился количеством дворян и статусных чиновников. А такими он считал всех, кто был выше мелкого писаря и занимал хотя бы должность поверенного.

Когда закончились два акта, объявили антракт и мы пошли в буфет. Да и остальные зрители потянулись туда же — обсудить уже увиденное, пропустить чашечку чая или чего покрепче, да перекусить сладким пирожным или иной сдобой.

Заказав мальчишкам по пирогу с брусникой и две чашки малинового чая, а Оле бокал игристого вина и небольшую легкую пироженку, сам я взял себе пару стопок коньяка. Пока делал заказ, мальчишки с Олей заняли нам столик. Первую стопку я махнул «не отходя от кассы». И пока мне наливали вторую, лениво осмотрел зал буфета.

Взгляд царапнуло чье-то знакомое, но давно не виденное мной лицо. Тут же вернувшись глазами к красивой брюнетке, я с удивлением и внутренней дрожью посмотрел прямо в распахнутые от шока глаза Воронцовой. Та тоже заметила меня и узнала.

— Лида! — громкий вскрик какого-то молодого человека совпал с моментом, когда девушка упала в обморок.

Глава 14

— Лида!

Крик незнакомого парня и обморок девушки стали спусковым крючком. В один момент неспешные разговоры в буфете сменили тон на более оживленный. Забегал персонал театра — уже кто-то нес воды, а другой спешил к телефону, чтобы позвонить и вызвать врача. Как же! Дворянка в обморок упала — а если у нее что-то серьезное? Смерть в стенах заведения — последнее, что нужно администрации театра.

Я же, загасив первый порыв кинуться и помочь, остался на месте. Видит бог — я не хотел этой встречи. И раз уж она случайно произошла, решил сделать вид, что никого не видел. Трусость? Нет. Просто мне больно вспоминать прошлое. Я уже принял решение — забыть о Лиде и пытаться жить дальше. И менять его не хочу.

— Ваш коньяк, — подал мне вторую рюмку буфетчик.

— Благодарю.

Сейчас я этой стопке был рад в разы больше, чем первой. И тут же ее опрокинул, после чего забрал остальной заказ и двинулся к столику с мальчишками и Олей.

Лиду тем временем приводили в чувство. Среди гостей театра нашелся мужчина, представившийся врачом. Он тут же затребовал, чтобы люди отошли, а то девушке не хватает воздуха. Достал откуда то баночку с неизвестной жидкостью и, открыв ее, поводил у Лиды перед носом. Неужели нашатырь с собой носит?

— Что это? — донесся до меня удивленный и подозрительный вопрос парня, который первым бросился к Лиде.

— Медицинский спирт, — коротко ответил врач.

Лида наконец пришла в себя и медленно села. Над ней тут же «заквохтал» тот парень, а она, не обращая на него внимания, стала осматривать зал. И естественно вскоре снова увидела меня.

— ТЫ! — разнесся ее громкий крик, перепугав почтенных дам и заставив вздрогнуть стоящих рядом людей. — Ты же погиб! Я читала про тебя в статье! Почему ты не сказал, что выжил⁈

О, сколько экспрессии! Да еще и эта требовательность, словно я ей чем-то обязан. Не обратив внимания на ее спич, я пододвинул тарелку с пирогами поближе к мальчишкам. А то они рты поразевали и совсем про перекус забыли.

Но Лида сдаваться не собиралась. Вскочив на ноги, она отмахнулась от парня и пошла напролом ко мне. А когда я был вынужден повернуться к ней, ведь негоже игнорировать человека подошедшего и смотрящего прямо на тебя — прямое оскорбление, то тут же получил пощечину.

— Наглец! — глаза Лиды пылали от возмущения и праведного гнева. — Я переживала! Плакала по тебе, а ты — даже весточки не написал, что жив!

Я аж растерялся от такого наезда. А обо всем, что было раньше, она уже забыла? Что сама же меня бросила и укатила во Францию? И я теперь еще и оправдываться должен?

Когда она не дождалась от меня никакой реакции и попробовала залепить вторую пощечину, я уже пришел в себя и перехватил ее руку.

— Сударыня, — процедил я. — Я вам ничем не обязан. Не портите мне отдых.

От моих слов Лида растерялась. Но что-то ответить ей не дал сигнал звонка об окончании антракта. Я тут же встал из-за стола и, махнув рукой мальчишкам, двинулся в зал. Те перечить не стали, лишь с любопытством пару раз оглянулись на Воронцову. Однако чую — вопросами меня они еще забросают.

Слава богу, что по окончании спектакля, когда мы вышли в вестибюль за одеждой, я снова не встретился с Лидой. Уж не знаю, осталась ли она досматривать представление или ушла. Главное — не стала искать новой встречи. И на том спасибо.

Но, как и ожидал, мальчишки не преминули начать мой «допрос» о Лиде. Даже не дождались, когда мы домой вернемся, черти!

— Григорий Мстиславович, а что за девушка в театре была? Которая вас оскорбить пыталась? — первым как обычно начал Сашка.

— Не важно.

— Вы ее знаете? — не унимался тот.

— К сожалению, да. И закончим на этом.

— Но она ведь вам пощечину дала! Будто вы ее жених или любимый. У всех на виду! И вы вот так забудете это?

— Она — княгиня, — процедил я, сдерживая подкатывающее раздражение от неприятного разговора. — Да, поступила она некультурно. Но у нее и так репутация такая… — и я махнул рукой. — Короче, ей подобную выходку простят. А вот если я начал бы в ответ ей хамить и дерзить — меня бы уже «не поняли». Да и видел того молодого человека, который около нее вился?

— Еще бы