Сын помещика 2 (СИ) - Семин Никита

— Ладно, — решился Сокольцев. — Матвей! — крикнул он вестового.

— Здесь, барин, — прибежал через минуту мужик, который до этого принес письмо.

— Снова отправишься к Винокуровым. Раз уж Роман Сергеевич на этой неделе готов приняться за работу, то не будем откладывать. Вот и посмотрим — какой он мастер.

Глава 15

5 — 6 июля 1859 года

Пелагея расстроенно стирала вещи своего господина. Рядом тем же самым занималась Евдокия. Только на ней был уход за одеждой старших господ.

— Ты чего такая смурная? — какой бы холодной не казалась женщина, но она искренне переживала за девушку.

И гоняла ту не из вредности, а чтобы помочь — чем больше Евдокия с нее требовать будет, тем меньше она перед барином оплошностей совершит. Вот ей самой науку палкой прививали, так что Евдокия искренне считала, что очень мягко обходится с молодой девицей.

— Господин утром на меня даже не смотрел. Наоборот — зажмурился, лишь бы не видеть. Противна я ему, — всхлипнула девушка.

— Это с чего ты взяла? — удивленно повернулась к ней женщина.

— Так, а с чего бы иначе он жмурился? Терпит меня по доброте своей душевной, наверное, жалеет уже, что согласился тогда в слуги взять.

— Ты сырость тут не разводи! — прикрикнула на девку Евдокия. — Лучше сюда глянь, — ткнула она пальцем в панталоны.

— Ну и что? Сметаной случайно капнул, и что с того? — не поняла девушка.

Евдокия лишь снисходительно на нее посмотрела.

— Это где ты видела, чтобы господа в нижнем белье пищу принимали? Али я чего-то не знаю, и он тебя попросил ему в комнату еды принести?

Пелагея растерянно вновь посмотрела на пятно. И впрямь, как он умудрился то?

— Не сметана то, — сжалилась на ней женщина, — а последствия того, что ты перед ним красой своей трясешь. Молодой господин о тебе заботится, чтобы ты замуж вышла, честь девичью сохранив, а с ней — и семью. А ты его изводишь телесами своими.

Только сейчас до Пелагеи дошло, что именно за пятно перед ней. На лице девушки выступил густой румянец.

— Да когда мне замуж-то? — тут же перевела она тему. — Да и кто возьмет?

— Возьмут, ты девка красная, — уверенно завила Евдокия. — Если сама отворот поворот давать не будешь.

— А семью господин как мне сохранит? — не поняла девушка.

— Так как замуж выйдешь, уж не сомневайся — найдутся кумушки, что шептать по углам будут, что мужу твоему ты досталась порченая. А мужики — те еще ревнивцы. Поначалу-то могут уши отворачивать от сплетен таких, но капля камень точит. И вот ужо он начинает попрекать — дескать и впрямь порченая, а может и не рада ты была, когда замуж за него выходила. А там и руку начнет на тебя поднимать. Но ежели в первую ночь ты ему чистой достанешься, то все те слова для него будут — что с гуся вода. Только посмеиваться будет, да на ус мотать, кто супротив вас зло таит. Смекаешь?

Пелагея молча кивнула. С такой стороны она на поведение господина не смотрела.

— Или ты хочешь попробовать молодого барина охомутать? — с подозрением посмотрела на нее Евдокия. — Если так — то забудь! Не ровня ты ему. А как жена у него появится, так и вовсе тебя со свету сживет, коли прознает, что ты в полюбовницах у него ходишь. Поняла?

— Да, — прошептала Пелагея.

А внутри у нее все разрывалось от боли. Ведь и правда — нравился ей Роман. С каждым днем все больше. И та ночь в Царицыне… она для девушки словно переломной стала. Прошел весь стыд, что барин ее может голой увидеть. Наоборот, захотелось показать ему себя. Чтобы смотрел восхищенно. Чтобы наброситься пожелал. Овладел. А тут…

Горько вздохнув, она продолжила работу. Не видать ей господина, как собственных ушей. И надо с этим смириться.

Вскочив на коня, я задумался — в какую деревню податься сначала? Пока конь перебирал ногами, выдвигаясь на дорогу, я пытался оценить свой маршрут — из-за того, что мы находились почти в середине собственных владений, сделать какой-то круг не получится. Придется в одну сторону выехать, до земель князя Белова, а потом обратно возвращаться и в другую ехать — к территории графа Свечина. Да еще не понятно, сколько работников потребуется для создания игрушек. Все упирается в две вещи — сколько материала для поделок и в какой срок мы будем получать, и сколько потом готовых игрушек и иных изделий сможем продать.

Тут мой взгляд зацепился за подворья крестьян, что находились через дорогу от имения.

— Вот с Еремея и начнем, — тут же решил я, слегка пришпорив коня.

— Что-то случилось, барин? — не на шутку всполошился старик, когда я во второй раз за день к нему пришел. — С косилкой вашей? Али с Иваном?

— Случилось, но не то, — помотал я головой. — Мастериц ты искал, как я приказывал?

— Уф, барин, слава богу, все в порядке, — перекрестился мужик. — Умеете вы жути нагнать. Искал, как не искать? Есть у нас две девки дюже сноровистые в этом деле. Одна уже в годах, все хозяйство на ней, пока мужик ее в полях. Она вряд ли сможет в вашей мастерской рукодельничать. Зато вторая — молодая совсем, но руки у нее уже сейчас золотые. И куколок из соломы плетет, и корзинки на всю деревню делает, да и на ярмарку готовит. Вот ужо кто вам подойдет, так подойдет.

— Ну… зови тогда, — сказал я, а у самого возникло смутное подозрение, что я кажется знаю, кого он мне сейчас приведет.

— Дык, на полях она, — развел руками Еремей, — сено подсохшее с остальными бабами собирает.

— Отправь кого из ребятни, чтобы сюда бежала. И без нее соберут. Да и не только косилка у нас имеется, но и грабли конные. Ими все быстрее собрать сено получится. Как с покосом закончит Иван, так те грабли и будет цеплять. Он вроде неплохо справляется, вот и станет с этими механизмами работать.

Еремей аж расплылся в улыбке, когда я его сына похвалил. И сразу побежал мальчишек искать, чтобы за мастерицей отправить. Ждать мне пришлось аж полчаса. Я от скуки даже погарцевать попробовал, но получилось… да не получилось ничего, учиться надо. Чуть с коня не упал только. Еремей хотел мне чаю предложить, но я отказался.

Вскоре мальчуган лет семи прибежал, а вслед за ним пришла и мастерица. И когда я ее увидел, то понял, что предчувствие меня не обмануло.

— Вот, господин, Аглая — мастерица наша, — взяв молодую девку за руку, подвел он ее чуть ли не силой ко мне.

Аглая. Та самая «Глаша», которую я вчера видел у реки. Волосы темно-русые, глаза смотрят настороженно, на голову платок одет.

— Еремей говорит, ты плести умеешь. А слепить игрушку, ту же куклу, сможешь? — посмотрел я на нее.

— Из чего слепить, барин? — спросила она.

В голосе — ни подобострастия, ни приязни. А вот недовольства и настороженности — вагон.

— Из опилок, в смоле обваленных. На лесопилке сейчас такую кашицу делают, которая хорошо застывает. Но перед тем ей можно придать любую форму, как из глины.

— Не делала я сие никогда, барин. Не ведаю — получится ли, — не спешила она соглашаться.

— А ты попробуй. Если получится — переведу с полевых работ на лепку игрушек. Будешь с этого деньгу получать.

— Соглашайся, — прошипел ей в уху Еремей, — соглашайся, дуреха, чего мнешься? Барин не обидит.

Та лишь руку свою выдернула из хватки старика, да губы поджала.

— Попробую, коль велите, — ответила она мне. — Но уж не гневайтесь, если не получится у меня.

— Ты попробуй, а там посмотрим. По деньгам — не обижу. Сколько — пока сказать не могу. Сама знаешь, добрая работа больше стоит. Вот с каждой игрушки, что ты сделаешь, получишь… — тут я задумался — стоит ли давать ей «процент» или положить твердый оклад за работу? Но все же решил, что скупиться не стоит. За «оклад» она и стараться не будет, а за процент — и больше слепит и, если что-то не продастся, то и платить ей за то не нужно будет. — Десятую часть. За сколько ты своих кукол продаешь, что из соломы?

— По семь копеек, иногда по пять, — напряглась она.