Ревизор: возвращение в СССР 17 - Серж Винтеркей

ему понадобилось? – думал я, всё же набирая служебный номер для очистки совести.

– О, Олег Петрович, вы на месте? – удивился я, когда он взял трубку.

– Жду твоего звонка, – недовольно ответил он. – Давай, пулей ко мне.

– А что за спешка? – обеспокоился я.

– В том спешка, что ты улетишь, и тебя не будет неделю. А мне надо задание выполнить. Так что, сам виноват. Давай, я жду, – положил он трубку.

– Фигасе, заявочки! – начал поспешно обуваться я.

– Ты куда? – удивлённо спросил Мишка.

– На работу вызвали, – отмахнулся небрежно я, а сам, признаться, напрягся конкретно.

Хорошо, тут у меня метро рукой подать. Через тридцать пять минут я уже звонил в дверь на Лубянке. Румянцев спустился за мной быстро с недовольным лицом. Ну, то и понятно, пятница, все уже на дачах сидят, пиво пьют, а он тут меня караулит. Молча поднялись к нему в кабинет. Он сел за свой стол, вытащил какой-то конверт, положил его перед собой и нервно откашлялся.

– Мне поручено, – начал он, – поставить тебя в известность, что в отношении тебя была проведена дополнительная агентурная и оперативная проверка. По её результатам ты признан благонадёжным.

– А можно поподробнее?

– Нет, – с вызовом взглянул он на меня

– Хорошо. Агентурная проверка – это, видимо, с помощью агентов. – предположил я. – А оперативная это что такое?

– Оперативная проверка может причинить тебе некоторые неудобства в будущем, – придвинул он ко мне конверт. – Руководством решено компенсировать тебе эти возможные проблемы. А я тот крайний, что застрял на работе в пятницу, чтобы это сделать, вместо того, чтобы пойти отдыхать.

– И что там? – не спешил я брать конверт.

– Не знаю. Не мое дело знать. Просто проверь печать и подтверди, что она целая.

Неужто мне дали конверт с печатью КГБ? Взял в руки, перевернул. Надо же, конверт был не только заклеен, но и запечатан настоящей сургучной печатью. Но не КГБ. Нет, они просто использовали печать какого-то предприятия «Спецреммонтаж». Скорее всего, такое предприятие действительно есть.

– Не нарушена печать? – спросил капитан.

– В порядке, – подтвердил я.

– Тогда вот тебе лист бумаги, и пиши, я диктую…

Так, и что он собирается мне диктовать? Не планируют ли они таким образом навязать мне вариант согласия о сотрудничестве с Комитетом? Нет, что угодно я писать не буду. Но сначала надо послушать…

Подождав, когда я взял в руки ручку, Румянцев продолжил:

– Подтверждаю, что в полученном от гражданина Румянцева конверте печать не нарушена. Подпись – Гражданин Ивлев.

Выслушав его, я решил, что эта расписка никаких обязательств не влечёт. Написал ее. Вспомнил, что перед этим говорил капитан, и спросил:

– А что за возможные неудобства и проблемы из-за этой оперативной и агентурной проверки могут быть?

– Связанные с работой оперативных сотрудников при проверке, – ответил он.

– А поподробней можно? Чего мне ждать? Объясните, пожалуйста.

– Тобой интересовался Комитет, – наконец-то сжалился он надо мной. – Люди из твоего окружения могут по-разному к этой информации отнестись.

– И всё?

– Кто-то может перестать с тобой общаться, – пояснил он свою мысль. – Могут слухи начать распускать, сплетни. Просто, будь к этому готов и не удивляйся.

– Я понял. Спасибо, Олег Петрович, – взял я конверт, сложил и спрятал в карман. Конверт тонкий. На деньги не похоже. Что же там?

– Не за что! – нервно хохотнул он, встал и собрался домой. Мы вместе вышли из здания Комитета и направились к метро.

– Странно всё это, – проговорил задумчиво я.

– И не говори, – ответил он.

– Лекция-то по продовольственной безопасности не отменяется? – поинтересовался я.

– Нет-нет, всё в силе, – подтвердил он.

– Хорошо, – с облегчением выдохнул я. – А то я уже над ней работаю.

Он прошёл в метро бесплатно, показав дежурной у турникетов красные корочки, едва вытащив кончик удостоверения из кармана. Не шифруется, кадровый сотрудник. Хотя, здесь и дежурная может быть их агентом.

Мы поехали с ним в разные стороны. В дороге думал, что там у бати могло случиться? Вернулся домой и сразу его набрал. Ну хоть здесь однозначно хорошие новости без смутных обещаний возможных проблем, как было в КГБ. Батя сообщил мне, что землю нам под ГСК выделили, место хорошее. Начали собирать деньги с пайщиков на строительство. С меня тысяча рублей.

– Так мало? – удивился я.

– Это не всё, – пояснил отец. – Когда точно будет известна сумма, то будут объявлять дополнительный сбор, может, двести, может, триста рублей. До пятисот, короче. Больше, вроде, не должны.

– Это за металлические гаражи, правильно? – уточнил я.

– Да, – подтвердил батя.

– А вы не хотели кирпичные?

– Дороже будет, как минимум, на тысячу, члены кооператива на собрании проголосовали против.

– Зря это они... Я улетаю завтра на неделю. Давай, подвезу тебе сейчас деньги?

– Давай, – обрадовался он, видимо, из-за того, что ещё одну тысячу искать не надо. Запаса денежного же нет, машину только что купил.

Покидал в сумку им гостинцев, отсчитал тысячу из своего НЗ и поехал к отцу.

Кира мне пирожков с собой дала. Все так переживают, что у меня жены дома нет. Можно подумать, я сижу голодный и вою на луну.

Вернувшись, застал уже и Марата дома. Выглядел он утомлённым, но довольным.

– Ну, рассказывай, – сел я рядом с ним за стол.

– Надо будет как-то со стройки уйти пораньше, в общагу устроиться, – начал делиться со мной он. – Вечером сунулся, а они там, как все, работают до шести часов.

– А тренировка как?

– О-оо, тренер серьёзный мужик! – вдохновенно начал рассказывать он. – Мастер спорта, чемпион республики! Знаешь, как мне обрадовался? – с гордостью произнёс он.

– Правда? – улыбнулся я.

– Да, он в отпуск рвался, но секцию оставлять боялся. У них соревнования будут в конце сентября, нельзя тренировки останавливать. А теперь у него есть я. Он хочет меня уже в августе одного оставить.

– О-оо, видишь, как ты вовремя перевёлся, – заметил я и пошёл собираться, завтра лететь в Палангу. Надо приехать пораньше, обменять обратный билет с воскресенья на