Телохранитель Генсека. Том 2 - Петр Алмазный

вы как-то, пусть даже косвенно, присутствовали при этих событиях и потому воспринимаете их, как уже прошедшие. Здесь вспоминаются как всевозможные пророки и ясновидящие, так и научная фантастика, преимущественно американская. Хотя и у нас имеются братья, писавшие о НИИ, сотрудники которого экспериментировали со временем. Я не знаю, где здесь заканчивается наука, а начинается сказочная магия. В таких вопросах порой стоит снижать планку рационального мышления, чтобы лучше слышать собственную интуицию. И она мне подсказывает…

«Чертов гений! Не зря о нем ходят легенды!», — подумал я, внимательно слушая Удилова. Пока даже не представлял, как буду выкручиваться и к чему приведет этот разговор. Плохо, что я не мог прочесть его мысли — они были настолько молниеносными, что я не успевал за ним. Не мог даже ухватиться. Мелькают лишь какие-то отдельные слова, фразы, но пока я пытаюсь их осознать, он уже думает совершенно о другом. Вот это скорость мышления! Этот человек держал в своих руках не менее серьезную власть, чем тот же Андропов. Он был своего рода серым кардиналом в КГБ. Профессионал высшей пробы, и убеждать себя, что он не заметил моего волнения, будет глупо. Показалось, что он вцепился мне в горло железной хваткой и теперь размышляет, что со мной делать — казнить или миловать?

— Мой отдел занимается сбором, систематизацией и анализом информации, — Удилов откинулся на спинку стула. Я сделал то же самое, чувствуя потребность увеличить дистанцию между нами. И только после этого сообразил, что отзеркаливаю его, а он ведет меня, как бычка на веревочке. Я изменил позу, все-таки задев карандаши снова. Сделал это специально, чтобы разрушить неуловимую связь с Удиловым. Вадим Николаевич тут же поправил карандаши, разорвав зрительный контакт со мной. Этого мгновенья мне хватило, чтобы снова обрести привычную уверенность.

— Из какого источника информация пришла, конечно, учитывается при анализе. Но это не играет решающей роли, — произнес Удилов, явно уловив изменения во мне. Он будто кожей чувствовал эмоции собеседника, сам же был совершенно сух, безэмоционален. Даже, пожалуй, флегматичен. — Главное, чтобы информация эта была максимально точной. Конкретно в нашем с вами случае получен неплохой результат, а потому мне не так важно, как выглядит источник, будь то медиум, черт лысый или попрошайка у церкви. Однако подозрения по поводу вашей персоны возникли уже у многих. Тот же Андропов приказал проанализировать ваши связи. Ну что ж… У меня есть предложение. Я регламентирую нашу с вами работу так: прямо, без приглаживания ситуаций, не делая скидку на то, насколько фантастически прозвучат ваши слова, вы мне рассказываете все, что считаете нужным. Что, где, когда, кто исполнитель и главное — мотив и цель. А я в свою очередь не задаю вопросов, откуда вы это знаете.

Мне решительно понравился этот человек! Его прагматичный, деловой подход позволял жить и работать дальше. Более того, если мы сработаемся, Удилов сможет мне оказывать даже определенное покровительство, прикрывая от нежелательного внимания взамен на информацию.

Я почти физически почувствовал, как железная рука, только что сжимавшая мне горло, отпустила. Тон Удилова тут же поменялся.

— Итак, на что сейчас нужно направить самое пристальное внимание?

— На гостиницу «Россия», — немедленно ответил я, сдержав вздох облегчения.

— На прямой вопрос прямой ответ, — одобрительно хмыкнул генерал-майор Удилов. — Что готовится в гостинице? Снова теракт? Взрывы?

— Пожар, достаточно серьезный, — я хотел положить руки на стол, но глянул на карандаши и передумал, облокотился локтем на спинку стула. — Очаг возгорания на четвертом этаже. Пожар начнется двадцать пятого февраля этого года, примерно в восемь часов вечера. В восемь или восемь сорок пять — в этот промежуток времени.

— Будет исполнитель, как в случае со взрывом в метро? — уточнил Удилов.

— Этого я не знаю. Знаю, что пожар начнется между комнатой спецмероприятий, или по-простому прослушки, и радиорубкой. В одном из номеров между этими двумя точками. Причем полыхнет сразу так, что пламя охватит весь четвертый этаж и начнет распространяться по вентиляционным каналам.

— Это что-то просто невероятное, но, учитывая предстоящую Олимпиаду, вполне укладывается в схему провокаций. Есть что-то еще, на что надо обратить внимание?

— Жертв, если пожар случится, будет много. Но вот кто конкретно погибнет, я не знаю.

— Ваши предложения?

— Пока оставить все как есть, просто держать руку на пульсе, — я немного помолчал, обдумывая свои слова. — Но хотя бы за день-два до события мне нужно получить списки всех, кто остановился в гостинице, какие номера забронированы. Также нужна информация о том, какие мероприятия будут проводиться и кто на них приглашен. Я знаю только о концерте Аркадия Райкина в этот день и встрече выпускников Бауманки.

— Интересно. А я вот не знаю этого — решение о месте проведения концерта товарища Райкина еще не принято. Рекомендовать Аркадию Исааковичу перенести концерт в другой зал я не буду, но усилим оперативные мероприятия. Сегодня у нас девятое января. Есть время подготовиться. Всю информацию по гостинице «Россия» я вам предоставлю. Пока же мы проверим персонал, пожарную безопасность и проведем еще ряд мероприятий. Сделаем это тихо, чтобы не спугнуть противника. Ну что ж… Рад был с вами познакомиться!

— Взаимно, — ответил я, пожимая протянутую руку.

Он проводил меня до дверей. Я вышел в коридор и какое-то время, находясь под впечатлением от разговора, не смотрел по сторонам. Не замечая проходивших мимо людей, машинально со всеми здоровался. Только выйдя на улицу, привел свои мысли в порядок. Что ж, у меня появился реальный союзник. Это радует.

Шел снег, крупные хлопья падали на землю, создавая почти сказочную картину. Вокруг было тихо и спокойно. Всегда бы так…

Я встряхнулся, подошел к служебной «Волге». Николай дремал в кабине.

— Не спи, замерзнешь, — сказал я, заставив его вздрогнуть. Открыв дверь, сел на заднее сиденье.

— Простите, товарищ полковник, задремал. Больше не повторится, — он виновато оглянулся. — Куда сейчас?

— Домой, Коля, домой.

Николай вел машину ровно, без рывков. Мерно работали дворники, сметая снег с лобового стекла, а он все падал и падал.

Я чувствовал себя неважно — сказывалась усталость. Все-таки контузия, пусть и небольшая, не прошла бесследно, в голове немного шумело. Заныло плечо. Приеду домой, надо будет сменить повязку. Интересно, как там мои девочки? Дома не был всего сутки, а соскучился так, будто целую вечность их не видел.

Когда приехали в Кретово, стрелки на часах показали