Чистильщик - Игорь Лахов

заорал лейтенант. — Не на базаре! Повторю! Гольц покидает группу! Это моё решение! Моё право как командира выгнать любого! И я им воспользовался! Возражения можете засунуть себе в задницы! Впрочем, как и советы!

Гнетущая тишина заполнила гостиную. Все переглядывались между собой, но перечить разбушевавшемуся лейтенанту никто не решился.

— Хоть причины можем узнать? — спокойно спросила Мышка. — Ринат, раньше как-то акты самодурства за тобой не числились.

— Причины есть, но о них говорить не стану. Ребят, — тоже сбавил он обороты, — я вас никогда не подводил. Поверьте, в этот раз тоже не собираюсь.

— А что скажет «виновник торжества»? — в упор посмотрев на меня, спросила Стелла. — Или так и будет стоять истуканом?

— Приказы нужно выполнять даже тогда, когда их не понимаешь. Я не согласен с лейтенантом, так как никаких постыдных поступков за мной не числится. Не согласен, но понимаю. Поэтому через неделю вход в этот замечательный домик без приглашения будет закрыт для меня. Честно говоря, тоже, как и сказал Жало, чувствую себя «до соплей» среди своих. Надеюсь, за стенами базы сможем встречаться как друзья. Ну, а про всё остальное не спрашивайте. У нас подписки о неразглашении, — соврал я на последней фразе.

Вскоре вся группа знала, что ухожу от них.

— Ты чего⁈ — влетел как ошпаренный Жан в мой кубрик, в котором я в гордом одиночестве приводил расстроенные мысли и чувства в порядок.

— Бывает, дружище…

— Но не так! Ты же лучший из лучших на курсе! Ты же…

— Успокойся. Из Чистильшиков меня никто не выгоняет. Мышка пообещала пристроить в группу Поэта. Там хоть всех знаю. И пересекаться по службе будем часто. Да и этот грёбаный карьерный рост… Капралом стану практически сразу.

И вот что ещё. Тут вляпался в дела СБ. Если будут тебя напрягать, то сильно не сопротивляйся. Там мужики хоть и по-своему нормальные работают, но хитровывернутые параноики. Не надо с ними ссориться.

— Это из-за них? — догадался Бельмондо.

— Отчасти. Всё. Вали-ка ты отсюда. Потом «У Дато» горе моё обмоем.

Вернувшись с дежурства, сразу же был приглашён Глашкой в кабинет Достоевской.

— Садись, Максим, — усталым голосом произнесла графиня. — За СБ можешь не волноваться. Я там на свои «кнопочки» надавила, и пока устранять тебя никто не собирается. Не спрашивай, чего это стоило… Правда, с шеи теперь не слезут. Ты с сегодняшнего дня у них в разработке, поэтому на законных основаниях даже мой дом будет на прослушке, покуда в нём обитаешь.

— Покуда? — переспросил я. — Намёк, что пора съезжать?

— Очень не хочу выгонять, но придётся, — вздохнула она. — Если ищейки имперские запустят сюда свои лапки, то не только о тебе многое выведают. Понимаешь?

— Понимаю. Что-то нехорошая полоса в жизни. Везде отставку дают.

— Я не даю. Нужно исключить у них любую возможность следить за моей семьёй и делами Достоевских. В остальном же… Максим, я тебя практически за сына давно считаю. Никогда в беде не брошу. И уверена, что ты не предашь, поэтому не стану сейчас копаться в твоём прошлом. Катя, Аня… Глаза выцарапают любому, кто против тебя попрёт. Воронины тоже.

Почему-то от этих слов потеплело в душе. Чувствую, что Юлия искренне говорит и ей реально безумно жаль разъезжаться. Что ж… В конце концов, дом Достоевских всегда был для меня временным приютом. Я это хорошо понимал с первого дня. Правда, теперь его стены стали казаться родными.

— Проехали! — делано улыбнулся я, скрывая свои эмоции, и искренне обнял графиню. — Мальчики взрослеют и уезжают.

— Мальчики должны знать, где их любят и помнят, — ответила женщина на мои объятия. — Приезжай почаще в гости и звони каждый день. Завтра соберёмся на прощальный ужин, а потом я найду тебе…

— Не надо, Юль. Уйду сегодня же. Такие дела растягивать нельзя. Объясни всем сама, почему. Должны понять. А прощаться не люблю.

— Как хочешь, но Анька с Катькой будут в ярости.

— Мы потом соберёмся у Дато в ресторанчике и помиримся.

— Тоже верно. Глаша тебя отвезёт в одну хорошую гостиницу.

— Спасибо.

Всю дорогу Глашка сидела за рулём молча. Непривычно даже, что не гнала и не обматерила ни одного встречного водителя. Напоследок, высадив меня у «Астории», она внезапно сказала напутственную речь.

— Дураком был, дураком и помрёшь. Будет драчка, про меня не забудь. Я тут у твоего драндулета ходовку решила перебрать. Нужно было сразу предупреждать, что сваливаешь. Завтра же соберу всё в приличный вид. И за этим чучелом мохнатым следи. А то пережрёт, лопнет и стены дерьмом забрызгает.

— Ты обо мне заботишься⁈ — довольно спросил материализовавшийся Такс.

— Задолбали! Валите в свой клоповник, а то обратно к этим идиоткам притащу!

После этого Глафира дала по газам и через пару секунд скрылась за ближайшим поворотом.

— Ну что, дружище, — поинтересовался я у духа-хранителя, — опять начинаем заново?

— Безумному Генералу было не привыкать. Теперь и барону Гольцу тоже. Ты слышал, как она меня назвала? — закатил в экстазе глаза Такс. — Чучело-о-о-о… Мохнатенькое-е-е-е… Точно говорю! Втюрилась! Учись, мальчишка, пока я жив!

Глава 17

Елизавета Марковна Бугурская была не в духе. Точнее, в полном бешенстве, но вида не показывала стоявшему по стойке смирно напротив её кресла мужчине средних лет с широкими залысинами на висках.

— Ну что, Петя? — иронично спросила Елизавета. — Расскажи, как ты со своим хозяином облажался.

— Извините, графиня, — абсолютно спокойно ответил он, — но меня зовут Патрик. Даже в вашей варварской стране я не хочу подстраиваться под местную моду. И как вы знаете, у меня нет хозяина. Только хозяйка в вашем лице. Хотя с этим определением «облажались», согласен полностью. Моя вина, что недоглядел за Иннокентием Ильичом. Ошибочно рассудил, что у него больше ума, чем есть на самом деле.

— В моём понимании, Петя, ошибка приравнивается к преступлению.

— И это тоже знаю. Позвольте, просто расскажу всё по порядку, а дальше имеете полное право определять степень моей вины. За два часа до трагедии Иннокентий уехал по какому-то срочному делу. Именно так он и сказал мне, своему секретарю. Ничего необычного за ним не заметил.

После отъезда я занялся текущими делами. Как только поступил звонок от его охраны, что граф Бугурский убит, то сразу же связался с вами. Дальше действовал строго по инструкциям, которые вы не замедлили дать.

— Охрана Кешки успела уйти до побоища чисто? Не наследили?

— Тут всё благополучно. Как только поступила информация, что был произведён налёт на наших людей, спешащих в приют, то сразу же дал указание уходить самым жёстким способом. Несколько взрывов и пара трупов внесли необходимую сумятицу среди охраны. А дальше всё было делом техники.

— Где сейчас телохранители графа?

— Где-то глубоко под водой с перерезанными глотками. После допроса с пристрастием, конечно.

— Это правильно, — одобрительно кивнула Елизавета. — Дом Иннокентия проверили?

— От и до. Нашли несколько странных папок с настоящими накладными, но фальшивыми записками к ним. Я уверен, что больше ничего не было. Только человек из Следственного Комитета, номер которого вы любезно предоставили, сообщил, что нечто похожее нашли в другом особняке. Графа Шешковского. Также у этого графа оказалась интересная потайная комната, говорящая о его нездоровых наклонностях.

— Знаю. Душегубом, оказывается, был отменным. Меня интересует, почему какие-то бумажки нашлись и у Иннокентия.

— Не могу понять, — честно признался мужчина. — Я уверен, что в местах их обнаружения было чисто. Это наводит на серьёзные подозрения, что имеем дело с хорошо спланированной акцией. Противник действовал на опережение, реально представляя, против кого воюет.

— Это меня беспокоит больше всего, Петенька. Реально представлять могу только я и частично избранные мной доверенные люди вроде тебя. Завелась в доме крыса?

— Думаю, что нет, — немного подумав, ответил мужчина. — Скорее всего, граф Бугурский сильно заигрался, пытаясь занять ваше место во главе стола. Потерял всякую осторожность, связался не с теми людьми, с которыми следовало, и получил по заслугам. Будь что-то стоящее на вас, графиня, то сейчас бы разговаривали со следователями в другом месте. Да и вы сами спокойно не смогли бы выйти из Следственного Комитета.

— Верно… Когда я рассказала ищейкам басенку про то, что Кешка держит меня чуть ли не в заложниках, покуда крутит тёмные делишки, то получила несколько вёдер искреннего сочувствия. Чуть не проблевалась от этого слащавого сиропа. Но главное сделала: всё свалила на Кешу, чтоб ему после смерти в нужниках призраком обитать.

Теперь главный вопрос. Точнее, два. Кто устроил