Крафтер II - Иван Ладыгин

дорогой, ведущей в поместье. Неплохое место, к слову. Просторное. С ухоженной территорией. И с охраной, которой явно переплатили за численность и недоплатили за интеллект.

Самое любопытное — гербы. Скрещённые кинжалы над языками пламени, аккуратно вышитые на бронежилетах. Да-да, всё как в книжке по геральдике для идиотов. Это был герб рода Черновых. Ну наконец-то. Хотелось бы сказать, что не ожидал, но увы — ожидал, и даже с попкорном.

Оперативно сработали, ничего не скажешь. Меньше суток понадобилось, чтобы меня найти, перехватить и устроить экскурсию с завязанными глазами. Моё уважение, барон Чернов. Умеете. Мог бы даже похлопать, но руки связаны — как жаль.

Поездка, впрочем, завершилась. Машина остановилась, двери распахнулись, и кто-то вежливо, но крепко потянул меня наружу. Мешок пока не снимали — интригу берегли. Ах, как драматично.

Меня вели вниз — по каменным ступеням, вглубь старого подвала. Прохладно, сыро и пахло чем-то металлическим — типичный подвал для «дружеских бесед». Интересно, будут пытать классикой? Или придумают что-нибудь творческое? Честно говоря, я бы оценил нестандартный подход.

Внизу меня наконец-то избавили от мешка. Мир снова стал цветным, правда, не особенно приветливым. Я оказался в просторном помещении, где стены были укреплены стальными балками, а свет давали несколько ламп под потолком. Куда ни глянь — оружие, верстаки, старинные решётки. Мило.

Передо мной стояло несколько мужчин. Все как на подбор: хмурые, крепкие, в одинаково мрачных костюмах. Но выделялся среди них один — с гордой посадкой головы, жесткими чертами и тяжёлым, почти звериным взглядом. Это был он. Барон Игорь Чернов.

Живой. Огромный. В ярости.

— Ну здравствуй, Морозов, — процедил он сквозь зубы, делая шаг ко мне. — Знаешь, сколько убийц мы на тебя потратили? Сколько лет мы с партнёрами вычищали ваш род по одному, как гниль с зубов? И кто остался? Ты! Щенок. Молокосос с лицом плебея и самоуверенностью целого легиона!

Он резко подошёл ближе, и его глаза почти пылали.

— Ты убил моего сына. Моего наследника! — проревел он, и кулак его сжал воздух между нами. — Думаешь, это была просто дуэль? Нет, ты подписал себе приговор. Мне надоело играть в прятки. Я хочу сам разорвать тебя на части. Прямо здесь. Сейчас. Медленно.

Я молчал. Говорить пока смысла не было — пусть выговорится. Пусть почувствует себя победителем. Всё-таки у него сейчас, наверное, не лучший день.

— Я сожгу твоё имя, твоё поместье, твой проклятый род, — продолжал он, подойдя совсем вплотную. — Я вырежу даже упоминания о тебе из всех архивов!

Но тут к нему подошёл один из его людей — худощавый мужчина с редкими усами и тревожным взглядом. Советник, помощник, или просто тот, кто ещё умеет считать до десяти.

— Барон, — сказал он осторожно. — Простите, что вмешиваюсь, но… если Морозов умрёт здесь, в вашем подвале… От вашей руки… Императору это не понравится. Он ведь… под защитой.

Чернов медленно повернулся к нему.

— Мне плевать на Императора, — прошипел он. — Плевать на его столичные игры. Я — Чернов. И я сам решаю, кто умирает в моём доме.

Он снова посмотрел на меня, с такой злобой, что воздух будто задрожал.

— Сегодня ты уйдёшь отсюда… только если в мешке. И не на голове.

— Раз уж вы всё равно собираетесь меня убить, — протянул я лениво, облокотившись на стул, — не могли бы вы удовлетворить моё последнее любопытство? За что, собственно, вы так возненавидели наш род? Чем мы вам так насолили? Может, моя прабабка когда-то отказала вам в танце?

Чернов бросил на меня взгляд, полный презрения, и отмахнулся, как от назойливой мухи.

— Не твоё дело, щенок. Ты — пепел истории. Я не обязан перед пеплом отчитываться.

Он повернулся к стене, и я увидел, как его тяжелая рука провела по ряду аккуратно развешанных инструментов. Крючья. Щипцы. Лезвия. Даже что-то, похожее на артефакторскую горелку — старую, как мир.

— А теперь, — продолжил он с мрачным удовольствием, — сыграем в мою любимую игру.

Он выбрал что-то похожее на игольчатый молоток и начал его проверять.

— Ни одна живая душа не знает, что ты здесь. Ни одна. Так что времени у нас… хоть залейся.

Я вздохнул. Театрально, демонстративно.

— Понятно. Ну что ж… Раз никто не узнает, кто вас убил — можно, значит, и не сдерживаться.

Верёвки на моих запястьях чуть дёрнулись. Плюм, скрывшийся под видом полоски моей накидки, уже перекусил почти всё. Ну конечно, не без труда — плетёный металл с рунами антимагии, на вкус как ржавый гвоздь, но мой фамильяр был упрям, как и я.

— Кстати, — добавил я, достав из своей сумки-бездны красный кристалл, доставшийся мне после недавней битвы с големом — у меня был план получше, как его использовать. Но знаешь, в тебе есть нечто вдохновляющее, барон Чернов.

Я повернул кристалл в пальцах, нанося несколько неуловимо заметных рун, неизвестных почти никому даже в моем мире, и он отозвался чистым, тревожным звоном.

— Вот только ты не стоишь даже половины этой штуки, — пробормотал я, прежде чем подкинуть кристалл Плюму.

— Поймал! — прозвучало в голове, и в следующее мгновение пространство вздрогнуло.

Плюм поглотил кристалл, и снаружи его тела, обычно пухлого и пушистого, пошли зловещие волны. Свет в подвале исказился, металл застонал, а воздух вдруг стал тяжёлым, будто нас затянуло в эпицентр чёрной звезды.

— Что за… — начал один из охранников, но не успел договорить. Из Плюма вырвалась тень, форма которой стремительно росла, выгибалась, множилась.

Из крохотного комочка он превратился в нечто… другое.

Перед ними стоял зверь. Нет. Артефактный кошмар. Силуэт, сотканный из мрака и искр, с глазами, сияющими небесным синим пламенем. Крылья, как у демона, лапы, как у древнего тигра, хвост, переливающийся магией всех стихий.

Малая Боевая форма Плюма.

— Вечеринка только начинается. — усмехнулся я, стряхнув остатки верёвок.

Следующее мгновение стало началом апокалипсиса.

Глава 13

Воздух в подвале сгустился до предела, словно сама тьма решила сжать нас в кулак. Плюм, принявший облик демонического кошмара, рычал так, что стены дрожали, а с потолка сыпалась известковая крошка. Его крылья, словно выкованные из теней и пламени, рассекали воздух, оставляя за собой дымящиеся шрамы. Игорь Чернов метнулся к двери, но не побежал — отступил, как хищник, знающий цену каждому шагу. Его глаза, холодные и расчётливые, скользнули по Плюму,