Король мертвецов - Василий Анатольевич Криптонов

Троекурову, конечно, бегать осталось недолго. Я уже знаю, где и как его прижать. Но мыслей об укреплении Оплота это не отменяет.

Виссея я вернул на место, в пристройку к мастеру Сергию. Извлёк из заплечного мешка травы, купленные в лавке у девчонки, разложил на лавке. Приказал:

— Колдуй.

— Да ещё чего удумаешь! — возмущенно всплеснул руками мастер Сергий. — Я здесь добрые амулеты кую, а вы тут мне — колдовство творить богомерзкое?

— А что такого-то? — не понял я. — Мы ж руками трогать ничего твоего не будем.

— Да кто б вам ещё позволил, руками! Помыслов колдовских достаточно! А ну, ступайте на двор. Не хватало мне тут.

Я пожал плечами. Как по мне, вопрос был спорным, но препираться с мастером не стал. Мастерская — его, в конце концов. Под ворчание Сергия мы с Виссеем удалились на двор.

Дед грустно огляделся.

— Что? — спросил я.

— Дак, это. Печь нужна. Али ещё какой огонь. Зелье-то варить надобно.

— Так идите сюда, в дом, — предложил Гераська. — Я как раз печку топлю.

Он выглянул из окна. За нами наблюдал с интересом.

Виссей вдруг смутился. Пробормотал:

— В дом-то, того… Не стоит.

— Почему?

— Да зелье уж больно смрадное. Наверное…

— Наверное? — перепросил я. — То есть, точно ты не знаешь?

— Не помню. Давненько не готовил.

— Давненько? Или вообще никогда?

— Зато приворотные зелья — часто! — обнадежил меня Виссей. — А оно ведь, считай, две стороны одного и то же! Где приворот, там и отворот. Те же травы, только в обратную сторону.

— Очень интересно. А если не сработает твоё зелье, что мы будем делать?

— Известно, чего. Заново попробуем!

— Ну зашибись, блин. Нашёл испытательный полигон… Вот что, дед. — Я взял Виссея за грудки. — Ты мне не дури. Ты мне с первого раза изобрази всё, как надо — понял? Проверять на тебе буду, так и знай.

— То есть, как это, на мне?

— А вот так. Сейчас метнусь до Поречья, есть у меня там один хороший знакомый. Куплю приворот и приворожу тебя… — Я огляделся. Ткнул пальцем: — Во! Вон к той козе, что на краю луга привязана. Не сварганишь отворот — так и будешь всю жизнь за ней ходить. Цветы дарить, стихи читать и по рогам гладить.

Гераська в окне заржал.

— Это не коза, дяденька Владимир! Это козёл. Ух, и бодливый, падла! Бабка Меланья его не просто так на привязи держит.

— Тем более. С козлом, да ещё бодливым — вообще прикольно получится.

Виссей побелел и затрясся.

— Не надо! Я всё хорошо сделаю, клянусь! Прекрасное будет зелье.

— Ну так и вари, чего тянешь?

На том месте, где охотники время от времени палили трофейные туши, мы устроили очаг. Гераська притащил котелок и углей из печки. Дождавшись, пока вода в котелке закипит, Виссей принялся последовательно кидать туда травы, одну за другой.

Над котелком поднялся пар. С каждым новым брошенным компонентом он становился всё гуще. Насчёт смрада Виссей тоже не ошибся — воняло варево так, что скулы сводило. Хорошо, что в дом не пошли.

Виссей помешивал зелье принесенной Гераськой поварёшкой на длинной ручке и что-то приговаривал. После того, как высыпал в котелок содержимое последнего кулька, пар над котлом стал таким густым, что заволок весь двор. Потёк в сторону деревенской околицы, к амбарам.

Пасущийся на лугу бодливый козёл возмущенно заблеял. Его к такому жизнь явно не готовила. И свалить не может, на привязи.

— Долго ещё? — крикнул я.

Сквозь пар не видел ни Виссея, ни Гераську. Ориентировался на шарканье поварешки по дну котёлка.

— Всё-всё! — отозвался из облака пара невидимый Виссей. — Скоро рассеется, не извольте беспокоиться! Это будет означать, что зелье готово, можно снимать.

— Смотри у меня, — пригрозил я.

Пар, впрочем, действительно скоро рассеялся.

Я увидел довольное лицо Виссея, заглядывающего в котелок, и любопытное — Гераськи. Зелье в котелке приобрёло яркий изумрудно-зелёный оттенок.

— Готово! — гордо объявил Виссей. — Взгляните только, какой дивный цвет! Обещаю вам, что…

— Ах ты, змеюка подколодная! — донеслось вдруг до нас.

Мы втроём обернулись.

Взору открылась картина, прекрасная в своей чистоте и первозданности: от околицы в сторону поля бежала обнажённая дева. Великолепные формы, русые волосы, развеваемые ветерком, вокруг ликует дикая природа — загляденье. Любоваться этим зрелищем можно было бесконечно. Хотя идиллию немного нарушал парень, несущийся вслед за девой. Из одежды на нём присутствовали только штаны, которые парень придерживал рукой.

— Красиво бежит, — похвалил деву я. — Вот бы сфоткать! Парня-то, если что, зафотошопить можно.

— Паскуда! — донёсся между тем до нас новый крик. — А ведь знал я, чуял, что не просто так меня к тебе потянуло! Сто лет ты мне не сдалась, я песни слагать желаю! Приворожила, да? Приворожила, змеюка?

Дева взвизгнула и свернула в поле. Парень остановился. Погрозил ей вслед кулаком. Рассудил, видимо, что в высокой ржи обманщицу уж точно фиг поймает, поддёрнул штаны и потопал обратно. В сторону амбара, из которого они выскочили.

— Это чегой-то? — обалдело спросил Гераська.

— Это, друг мой Герасим, тот этап отношений между мужчиной и женщиной, до которого в твоём возрасте доходить ещё не положено. Теоретически. Так-то, конечно, когда там подростки кого спрашивали, в каком возрасте что положено…

— Да я не про то! Я спрашиваю, чего это Федька гармонист разорался? Вроде у них со Стешкой гладко было всё.

— Да получается, что не всё. Видимо, девице он понравился, но внимания на неё не обращал. Неудивительно, в общем-то, это нормальное состояние для поп-звезды. Но она