Страж Кодекса. Книга VI - Илья Романов

Отложив тренировку и будущую заготовку ожерелья в рюкзак, а затем поместив его в ключ, занялся осмотром раны кошака. Стоит сказать, что заживало на нём всё, как на собаке. С моей печатью Регенерации не сравниться, но что-то очень близко.

— Утром выходим на поиск следов, — махнул я в сторону пещеры, затем указал на его рану. — Нужно двигаться дальше. Достойная добыча в окрестностях закончилась.

Надежд на то, что хозяин Ибриса жив я не питал. Слишком много времени по меркам Эпицентра прошло, чтобы раненный мог выжить в таком месте. Да и не думаю, что кошак бросил бы своего хозяина в битве, решив сбежать. Скорее всего он сделал это от безысходности в попытке выжить. Но труп и следы найти стоит, я всё ещё хочу поохотиться на тварь, что оставила моему временному компаньону такую рану.

За эти дни я истребил самых опасных и достойных экземпляров Эпицентра в округе, постоянно расширяя границы угодий, но держа пещеру, как центр. Дошёл до того, что вылавливал водных тварей на живца, убить и попробовав на вкус одного непонятного кальмара, чем-то похожего на то, какого мы встретили с Тихомировым и командой. Мясо у него жесткое и пахнуло илом.

Будто чувствуя настрой и скорый поход, Ибрис не спал ночью, сторожа вход в пещеру. Разлёгся на полу и вроде бы кемарил, но держал ухо востро. Я вновь ограничился медитацией, поддерживая организм и избавляя его от усталости. Хороший сон это не заменяет, но в прошлой жизни я привык не спать сутками напролёт. Так что — переживу.

Эпицентр жил днём и ночью, а одни хищники сменяли других. Не проходило ни одной ночи, чтобы не было слышно рёва и звуков сражений вдалеке, глубже в чаще непроходимых джунглей.

Пещеру мы покинули с первыми лучами солнца, не забыв перекусить — неизвестно, когда в следующий раз удастся поесть. Мясо я не стал готовить в дорогу. Помещать его в рюкзак и ключ идея так себе. Магия пространства очень прихотлива и реагирует на органику по-разному. Да и зачем запариваться, если дичи в окрестностях на любой вкус? Тем более, что эти угодья мы покидаем.

Уничтожать следы своего пребывания в пещере не стал. Пусть от костра остались лишь угли, но вдруг это место ещё пригодится. А что касательно хищников… Даже если я замету за собой следы, то их оставит Ибрис.

Стоило нам покинуть своё убежище, я сразу же взял курс туда, где оборвался след кошака у берега. Вначале шёл осторожно, не торопясь и наблюдая за состоянием зверя. Швы ещё свежи, и пусть рана затянулась, мне нужно было узнать — выдержит ли он мою скорость в таком состоянии.

Как оказалось — выдержит. Убедившись в этом, я резво прибавил шаг и, когда мы зашли в чащу джунглей, перешёл на бег. С каждой проведённой минутой, часом, и днём, моё тело всё сильнее менялось, пусть эти изменения и заметны в мелочах. Ошибок становилось меньше при передвижении по джунглям. Листва больше не шуршала по ногами, а там, где ранее я мог сломать ветку, удавалось этого избежать. Свою роль в этом играла и печать Усиления, работающая на фоне двадцать четыре часа в сутки.

В какой-то момент бега, мне даже показалось, будто я увидел в глазах бегущего рядом Ибриса удивление. Вряд ли кто-то охотился с ним на равных. Как зверь.

Не снижая темпа и лишь на короткий миг сделав остановку, чтобы кошак понял мою задумку — очень надеюсь, что понял — мы резво преодолели воду и оказались на другой стороне. Здесь уже он взял главную позицию и повёл меня, ориентируясь по одним лишь ему знакомым следам. Я обострил свои инстинкты до предела, отслеживая любые детали, но все они были незначительно, либо вообще не относились к нужным.

Издав утробный рык, Ибрис прибавил ход и уже мне пришлось поспевать за ним, отчего на лице появился хищный оскал. Мелкая живность убиралась с нашей дороги, не смея показывать носа, а одна ящерица вначале хотела попытаться взять нас на зуб, но резво передумала, стоило мне выплеснуть немного своей ауры.

Мы гнали во весь опор — по моим внутренним часам — уже минут двадцать. Удалились от пещеры на достаточное расстояние и я немного удивился, что кошак преодолел такой путь с раной в боку. Рвения к выживанию ему точно не занимать.

Скорость постепенно начала снижаться, и я понял — почему.

Лагерь, в котором была бойня, вот что я увидел, стоило выйти из-за густого папоротника. Запах крови и смерти витал в воздухе столь отчётливо, что ни один падальщик в округе его не упустил.

Человеческие скелеты, обглоданные, в порванной или сломанной броне. Двадцать… Нет, вон бедренная кость с кусками мяса и остатками штанов. Выходит, их было больше, и кого-то утащили. Не многовато ли для одной команды Охотников?

Подойдя к одному из трупов, не поморщился от его вони и присел на корточки. Женщина — широкая тазовая кость и узкие плечи. Рядом с ней мужчина, половину черепа которого обглодали, а другая — пустым и стеклянным взглядом смотрела в небеса уцелевшим глазом.

Хотелось бы проверить раны, но в такой мешанине вряд ли что-то разберёшь. Значит, стоит заняться деталями боя.

И вот здесь, меня ждал успех.

Взяв клок серебристой шерсти, принюхался.

— Азшарский Волколак? — с сомнением спросил я сам себя. — Нет, их шерсть чёрная.

Кем бы ни была тварь, но она относилась к виду волков. За свою прошлую жизнью я столько повидал их разновидностей, что могу определить по запаху принадлежность. Вот только этот мне незнаком, либо же запах смешался с кучей других и наслоился.

Судя по следам когтей на земле, дури в этой образине не мало, и размер что надо. В разы больше, чем тот же смилодон, пещеру которого я занял. Но что-то во всём этом меня смущало. Характерность следов, их места и то, как лежали трупы. Большая часть палаток, что поставили Охотники — пришла в негодность, но были и частично нетронутые. Причём в таком месте, где такая тварь должна была их сто процентов задеть.

Ответ на мой вопрос нашёлся весьма скоро в виде острого и отливающего металлом пера размером с мою руку.

Пока Ибрис что-то пытался найти вынюхивал, я из раза в раз обходил следы, подмечал детали и складывал картину боя в голове.

Завершил её так удачно упавший с дерева труп мужчины, отчего Ибрис ощетинился