Оракул с Уолл-стрит 8 (СИ) - Тыналин Алим

— Может быть, вы переоцениваете мои способности, — сказал я осторожно.

— Возможно, — Морган откинулся назад. — Но тогда объясните мне следующее. Почему вы так уверенно избегаете инвестиций в определенные сектора? Почему создали столь необычные связи с нетрадиционными деловыми кругами? Почему ваша стратегия выглядит так, как будто вы готовитесь к событиям, которые еще не произошли?

Морган демонстрировал глубокое понимание моих действий. Либо он был гениальным аналитиком, либо тоже знал будущее.

— А что, если я задам вам тот же вопрос? — контратаковал я. — Ваше появление в Америке, ваши методы, ваши знания об экономических циклах… Все это тоже выглядит так, как будто вы знаете, что произойдет.

Морган замолчал, изучая мое лицо. В комнате стояла тишина, нарушаемая только тиканьем напольных часов в углу.

— Возможно, мы оба необычные люди, — сказал он наконец. — Возможно, у нас есть общие интересы.

— Какие именно?

— Выживание, — просто ответил Морган. — И процветание в условиях, которые большинство людей считают катастрофическими.

Он встал и подошел к окну, глядя на площадь Коплей:

— Мистер Стерлинг, я предлагаю вам партнерство. Не поглощение, не конкуренцию, а сотрудничество.

— На каких условиях?

— Разделение сфер влияния. Я сосредотачиваюсь на европейских операциях и крупной промышленности. Вы на финансовых схемах и нетрадиционных связях. Взаимный обмен информацией. Координация действий в критические моменты.

Предложение было разумным, но я чувствовал подвох:

— А что с текущими проблемами? Мистер О’Брайен вчера выдвинул определенные требования.

Морган повернулся ко мне, его глаза сверкнули:

— О’Брайен горячая голова, но управляемая. У меня есть способы повлиять на ирландское сообщество. Через определенные европейские связи.

— Какие связи?

— Ирландское республиканское движение получает финансирование из различных источников, — уклончиво ответил Морган. — Если эти источники переориентировать, мистер О’Брайен станет гораздо более сговорчивым.

Морган намекал на связи с ИРА или другими ирландскими радикальными группами. Это объясняло его уверенность в возможности решить проблему с О’Брайеном.

— Почему вы это предлагаете? — спросил я прямо. — В чем ваша выгода?

Морган вернулся к креслу, его движения были грациозными как у кошки:

— Мистер Стерлинг, в грядущие времена будет место только для самых адаптированных. Тех, кто понимает реальные правила игры. Вы демонстрируете такое понимание. Было бы расточительно уничтожать вас как конкурента, когда можно использовать как союзника.

— И если я откажусь?

Морган улыбнулся, и в этой улыбке было что-то хищное:

— Тогда мы продолжим играть по старым правилам. Конкуренция, взаимное уничтожение, борьба за ресурсы. Но предупреждаю, у меня значительные преимущества в этой игре.

Угроза была завуалированной, но ясной. Морган показывал силу, но предлагал альтернативу.

— Мне нужно время подумать, — сказал я.

— Конечно, — Морган встал, показывая, что встреча закончена. — У вас есть шесть дней до истечения ультиматума О’Брайена. Я даю вам столько же. После этого ситуация может осложниться.

Он проводил меня к двери:

— Мистер Стерлинг, последний вопрос. Если бы у вас была возможность начать жизнь заново, зная то, что вы знаете сейчас, что бы вы изменили?

Вопрос прозвучал как прямой намек на перерождение или путешествие во времени.

— Наверное, был бы более осторожен в выборе врагов, — ответил я двусмысленно.

— Мудрый ответ, — Морган кивнул. — До свидания, мистер Стерлинг. Надеюсь на продуктивное сотрудничество.

Дверь закрылась за мной, оставив больше вопросов, чем ответов. Джонатан Рид Морган был либо гениальным и эксцентричным финансистом, либо таким же посланцем из будущего, как и я. Его знания, методы, даже манеры говорили о человеке, который знает больше, чем должен знать житель 1931 года.

Но доказательств не было. И этого человека с хамелеонскими глазами и холодной улыбкой нельзя недооценивать, независимо от того, откуда он пришел.

Поезд Boston Maine Railroad номер триста девяносто два отходил от Южного вокзала Бостона в одиннадцать вечера.

Мы заняли купе первого класса, но расслабиться не удавалось. Две встречи за пару дней, с О’Брайеном и Морганом, кардинально изменили расстановку сил.

Теперь я зажат между тремя могущественными противниками: ирландскими радикалами, загадочным финансистом и постоянной угрозой со стороны чикагской экспансии.

— Босс, — О’Мэлли проверил замки дверей купе, — этот Морган производит странное впечатление. Слишком много знает, слишком уверен в себе.

— Согласен, Патрик. Но пока неясно — друг это или враг, — я смотрел в окно на мелькающие огни небольших городков. — Главное, что он предложил помощь в решении проблемы с О’Брайеном.

Маллоу сидел напротив, сложив пальцы большим узлом:

— Мистер Стерлинг, если этот человек действительно может повлиять на ирландцев, это меняет всю ситуацию. Но какую цену он за это потребует?

— Вот в этом и вопрос, — я достал из кармана визитную карточку Моргана. — Пока он говорит о партнерстве и разделении сфер влияния. Но у меня ощущение, что его истинные цели гораздо масштабнее.

Поезд набирал скорость, увозя нас от туманного Бостона к огням Нью-Йорка. За окном мелькала ночная Новая Англия: фермы, леса, редкие станции с мерцающими фонарями. Четыре часа пути давали возможность обдумать ситуацию, но ответов становилось только больше.

— Патрик, — сказал я, внезапно осененный мыслью, — а что, если мы подходим к проблеме неправильно?

— В каком смысле, босс?

— Мы думаем о каждой угрозе отдельно. О’Брайен, Морган, Нитти. Но что, если использовать их противоречия друг против друга?

Маллоу поднял голову:

— Объясните подробнее.

Я встал и начал ходить по купе, мысли складывались в новую стратегию:

— Смотрите. О’Брайен ненавидит итальянцев и считает их захватчиками. Нитти из Чикаго хочет расширить влияние на восток, что угрожает интересам всех восточных группировок, включая ирландские. Морган играет в собственную игру, цели которой пока неясны.

— И что вы предлагаете?

— А что, если столкнуть О’Брайена с Нитти? — я остановился, глядя на О’Мэлли. — Представьте, чикагские итальянцы пытаются захватить бостонские доки. Ирландцы сопротивляются захватчикам. Конфликт переходит на новый уровень.

О’Мэлли медленно кивнул:

— Пока они воюют друг с другом, давление на вас ослабевает. Но как организовать такое столкновение?

— Через провокацию, — я сел обратно в кресло. — Нужно убедить О’Брайена, что Нитти планирует захват Бостона. И одновременно показать Нитти, что ирландцы представляют угрозу его планам экспансии.

Маллоу задумчиво почесал щетину:

— Рискованно. Если они поймут, что их использовали, сразу объединятся против нас.

— Зато если сработает, получим передышку для решения других проблем, — я посмотрел на часы. — До Нью-Йорка еще три часа. Давайте детально проработаем этот план.

Гранд Централ встретил нас в половине четвертого утра пустыми перронами и эхом шагов. Маллоу заранее организовал встречу. Три автомобиля ждали у разных выходов, четверо охранников патрулировали привокзальную площадь.

— Босс, используем запасной выход, — О’Мэлли повел нас через служебные коридоры к боковому выходу на Лексингтон-авеню. — Основная группа охраны уже в особняке.

Бронированный Packard довез нас до Пятой авеню за двадцать минут. Даже в предрассветные часы на улицах дежурили наши люди, двое у ворот, наблюдатель на крыше соседнего здания, патрульная машина на углу.

Особняк встретил нас приглушенным светом в окнах. Внутри дежурила ночная смена охраны, готовая к любым неприятностям.

В библиотеке особняка горел камин, бросая неровные тени на книжные полки. За массивным дубовым столом собрались ключевые люди моей организации. Настенные часы показывали четыре утра, время, когда планируются самые смелые операции.