Тактик.2 - Тимофей Кулабухов

а за спинами вместо тяжёлых боевых топоров виднелись скорее длинные охотничьи копья с костяными наконечниками и видавшие виды луки из крепкого горного тиса. Они пахли снегом, смолой и дымом далёких костров.

— Мы знаем.

— Приказываю вам, — Фольктрим обвёл их цепким взглядом, в котором не было и тени отцовского самодовольства, — найти путь. Путь вниз, в долины, где мы сможем перевести дух и укрыться от этого ледяного ада. И чтобы этот путь не вёл прямиком в пасть к оркам. Нам нужны скрытые тропы, а не широкие тракты.

Пастухи-следопыты, коротко переглянувшись, одновременно кивнули. Никаких «слушаюсь, Ваше величество», никаких лишних слов или подобострастных поклонов. Просто молчаливая, деловитая готовность.

Мне это понравилось. Куда больше, чем пафосные речи его папаши и последующий эпический провал. Здесь чувствовалась суровая необходимость, а не пустая бравада.

Глава 13

Экотуристы

— Мы выступаем немедленно, — решительно продолжил новый король, его взгляд скользнул по измождённым лицам воинов. — Забираем тело моего отца и тех, кто не пережил эту ночь. Раненых — нести. Отстающих не будет, никого не бросим. Каждый, кто может держать оружие, будет сражаться. Каждый, кто может идти, будет идти.

« А вот это уже интересно, — подумал я, выпрямляясь и разминая затекшие плечи. — Отстающих не будет».

Звучит почти как «No one left behind» из какой-то пафосной игрушки про спецназ. Похвально. Если, конечно, это не просто красивые слова для поднятия боевого духа, который и так на нуле.

И тут я решил вставить свои пять копеек. Или, вернее, предложить свои услуги.

Не потому, что внезапно проникся гномьим патриотизмом, а потому, что сидеть сложа руки и надеяться на авось — не мой стиль. Да и арьергард, прикрывающий отход основных сил — это классическая тактическая задача, которую мне почему-то дико захотелось решить. Может, адреналин ещё не выветрился.

— Ваше величество, — я шагнул вперёд, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально уважительно, но без подобострастия, которое тут же вызвало бы у гномов презрение. — Позвольте мне обеспечить арьергард. Орки, даже если не знают, где мы, то скоро разнюхают и полезут. Они будут искать нас, чтобы добить. Это жестоко и это рационально, именно так они и поступят, а мы должны быть к этому готовы.

Я не стал упоминать Гррхаша и наш с ним «милый» ночной разговор. Во-первых, не хотел раскрывать свой языковой «перк» раньше времени — кто знает, когда он ещё пригодится? Во-вторых, я вёл свою собственную игру, не являясь просто дисциплинированным солдатом. В-третьих, мне пришлось бы объяснять, куда я дел пленника. Да и зачем на ровном месте грузить нового короля лишними подробностями? Главное — суть. А суть была в том, что нас будут преследовать. И преследовать, чтобы добить, пока мы уязвимы.

Фольктрим медленно повернул голову в мою сторону. Внимательно, изучающе. Его лицо, как всегда, было непроницаемо, как каменная стена древней крепости, но в глубине тёмных глаз мелькнул какой-то интерес. Он не отмахнулся, не фыркнул пренебрежительно, как наверняка сделал бы его отец, услышав тактический совет от «чужака-человека». Он думал. Взвешивал.

— Ты уверен, человек-Рос? — спросил он наконец, и в его голосе не было ни капли сомнения, скорее, трезвая оценка. — У тебя есть опыт в таких делах? Это не просто махать железякой, это горы и это орки.

— Я служил в горах и сталкивался с орками, — я моих словах не было ни капли лжи, хотя истина была в том, что большая часть моего опыта — это бесчисленные часы, проведённые в стелс-миссиях, обороне виртуальных крепостей и командовании отрядами в различных игрушках. — Кроме того, после всего, что мы тут пережили, я уже, кажется, готов к чему угодно. Да и эти ребята, — я выразительно посмотрел на Зобгина и Брора, которые тут же выпятили свои широкие груди и громыхнули оружием, — мне помогут. Мы сможем задержать орков, дать основным силам уйти, выиграть время. Это лучше, чем если они ударят по всей колонне, когда мы будем растянуты на марше.

Братья-гномы, услышав мои слова, согласно заворчали, как два рассерженных медведя. После нашей ночной вылазки и моего, мягко говоря, нестандартного решения с пленным орком, они смотрели на меня если не с обожанием (гномы на такое вряд ли способны по отношению к человеку), то с явным, неподдельным уважением. И, похоже, были готовы идти за мной хоть в орочью пасть, хоть к самому Морготу на чай.

Фольктрим снова помолчал, переводя взгляд с меня на гномов, потом на Воррина, который стоял чуть поодаль, перевязывая раненую руку, и который едва заметно, но одобрительно кивнул. Решение было в политическом плане непростым: доверить арьергард, а значит, и жизни остатков его армии, человеку, чужаку. Но, видимо, мои предыдущие «подвиги» и поддержка Воррина сыграли свою роль.

— Хорошо, — сказал он наконец, и в его голосе прозвучала твёрдость. — Арьергард — на тебе. Сколько солдат тебе нужно? Сотня? Пять сотен?

— В горах важно мастерство и тактика, численность тут мало на что влияет, разве что на потери. Мне бы хватило и полусотни не очень тяжёло вооружённых гномов помоложе и повыносливее.

— Возьми себе из гвардии короля и из любых отрядов, которые тебе покажутся нужными. Таков приказ короля и для них, и для тебя! Но постарайся чтобы эти воины увидели завтрашний рассвет.

— Постараюсь, Ваше величество, — кивнул я, чувствуя, как внутри что-то щёлкнуло. Ответственность.

«Что ж, Ростислав, — подумал я, ощущая знакомый холодок предвкушения, смешанный с тревогой. — Кажется, ты только что подписался на ещё один „побочный квест“ повышенной сложности. С эскортом и защитой VIP-персон. Только VIP-персоны на этот раз — это мы сами».

Я без труда прошёлся и набрал гномов, из тех, кто был молод, не ранен и в глазах горело желание помахать топором.

Тела короля Хальдора и ещё нескольких гномов, умерших от ран и холода этой проклятой ночью, с суровой молчаливой скорбью завернули в плащи и погрузили на импровизированные носилки, наспех сколоченные из обломков щитов и древков копий.

Раненых, тех, кто не мог идти сам, но у кого ещё теплилась жизнь, тоже распределили между более-менее здоровыми воинами.

Каждый шаг отдавался болью, каждый вздох был мучителен, но никто не жаловался. И наш скорбный, измотанный, поредевший отряд двинулся в путь.

Буран утих, в горах наступило тревожное утро.

Мы двинулись вниз. В отличие от отца, молодой король