Курсант. На Берлин 2 (СИ) - Барчук Павел

Хорошо, что сам Гиммлер немец и жена его тоже немка. Никаких сюрпризов от нее можно не ждать. Да, она не красавица. Иногда Генрих смотрел на нее и ему хотелось отойти в сторону. Но отношения с Маргарет у рейхсфюрера были хорошие. Уважение, взаимопонимание, поддержка. Маргарет знала, как должна вести себя настоящая немецкая супруга, поэтому брак их был надёжным и крепким.

При этом у Гиммлера, само собой, имелась любовница, которую он часто навещал. Эти поездки в свой служебный дневник он вносил как «инспекции».

Просто Гиммлер был невыносимым педантом. Настолько, что отмечал в дневнике почти каждое свое действие. Он был столь аккуратен, что все его карандаши всегда были одной длины, а вы бумага лежала на столе идеальными стопками.

— Простите… Вы ничего не скажете?

Генрих еле заметно тряхнул головой, выныривая из своих размышлений. Секретарь стоял столбом, сжимая в руке бумаги, и смотрел на рейхсфюрера испуганным взглядом. Видимо, Брандт все же решил, что причина задумчивого состояния руководителя в его плохо подготовленном докладе.

Судя по всему, секретарь уже закончил отчет, а Гиммлер этого не заметил. Теперь бедолага нервничал и ждал разноса от рейхсфюрера.

— Да, я все понял. Ты — молодец. Впрочем, как всегда. — Гиммлер сухо улыбнулся, а затем посмотрел Брандту прямо в глаза. Это был уже третий раз за сегодня.

Секретарь вздрогнул, а потом машинально сделал маленький шажок назад. Генрих мысленно усмехнулся, наблюдая столь ярко выраженный страх.

— Свободен. И да… — Рейхсфюрер посмотрел задумчиво в окно, соображая, как лучше поступить. Заехать сначала к любовнице, чтоб выплеснуть бурлившее внутри напряжение, или сразу встретиться с Мюллером. — Вели подать машину. У меня много важных дел.

Глава 13

Я снова возвращаюсь к старым секретам

— Ты что, совсем обнаглел? — Вызверился Эско Риекки, как только увидел меня, идущего в его сторону.

Испортил настроение, сволочь. Оно было после встречи с Подкидышем где-то на уровне небес. А этот гадский финн начал сразу размахивать руками, сверкать глазами и вообще всячески демонстрировать некие претензии на гнев.

Я даже не успел еще подойти ближе, а он уже кинулся мне навстречу, пыхтя как паровоз. Физиономия начальника сыскной полиции Финляндии раскраснелась и выглядела так, будто кое-кого сейчас хватит удар. В принципе, я не против такого развития событий, но вокруг слишком много свидетелей. Кто-нибудь да спасет Эско. А значит, толку от удара не будет. Одна суета, и все. В общем, пусть живёт, черт с ним. По крайней мере, пока.

— Я тебя жду тут уже битых полчаса сверх положенного! Договаривались же! Какого черта? — Эско схватил меня за локоть и потащил в сторону менее людной улицы, хотя внимание прохожих мы один черт привлекали.

Риекки пытался не кричать, сдерживал себя. Однако это не делало нас невидимками. Наоборот. У Эско сквозь сцепленные зубы по итогу выходило злобное шипение, которое превращало его в финский вариант Доктора Зло. Такой же лысый, такой же неприятный. Он снял шляпу, наверное, от нервов, и вертел ее в руках, а потому его лысина отсвечивала солнечными бликами, слегка меня раздражая. Хотя, чего уж скрывать, в Эско Риекки меня раздражает не только его лысая голова, меня раздражает он сам.

Конкретно в данную минуту начальник сыскной полиции Финляндии тащил мою скромную, но изрядно уставшую после беготни, персону в неизвестную сторону, явно подальше от центральных улиц. Не знаю, с какой целью. Судя по сверкающим глазам и зубовному скрежету, не иначе, как финн собирался убить, прикопать, а потом сплясать кадриль на могилке ненавистного русского.

— Ну извините. — Я развёл руками в стороны, — Задержался не по своей вине. Вышел от Ольги Константиновны вовремя, а тут — какой-то пацан выхватил сценарий и бросился бежать. Наверное, ошибочно решил, что это — важные документы. Хотя, на кой они ему черт, я не понял. Может, кулёчки для семечек крутить, а может, думал вернуть за вознаграждение. В любом случае, пришлось побегать, чтоб вернуть украденное. А это, знаете, вообще не входило в мои планы. Временной запас для гонок по берлинским улицам не учитывал.

Я специально рассказал финну все, как было на самом деле. Вернее, почти все. За мной могли следить и ситуацию с мальчишкой видеть. Совру или промолчу, вызову подозрение. Чисто теоретически, пока гонялся за пацаном, хвоста не видел. Но это — в процессе побега. А вот начало гонки вполне могли лицезреть люди, например, того же Мюллера.

Не стоит недооценивать оберштурмбаннфюрера. Это будет очень большой ошибкой. Фриц хитёр, изворотлив и отлично соображает головой. По крайней мере, я бы на его месте столь необычного товарища, как сбежавший из СССР разведчик, без присмотра точно не оставил. Уверен, оберштурмбаннфюрер думает приблизительно в таком же направлении.

Конечно о том, куда именно меня привел мальчишка, я не собирался говорить ни слова. Уж тем более начальнику сыскной полиции Финляндии. Эта информация точно никому не известна. Подкидыш заверил что о месте где мы встречались, мало кто вообще подумает, даже если хвост изначально был. А проследовать за мной и воришкой до финальной точки было просто невозможно. Мы петляли по городу, как заяц и лиса, старательно дурящие друг друга.

— Какой сценарий? — Тут же сделал «стойку» Риекки. — Что за сценарий? Откуда?

— Да вот. — Я показал финну папку с бумагами. — Ольга Константиновна дала, чтоб подготовился к пробам. Все, как и задумано. Завтра я иду с ней на мероприятие в Министерство пропаганды. Там буду заводить нужные знакомства. Пробы, так понимаю, тоже не за горами.

— И что в этом сценарии? — Начальник сыскной полиции вытянул шею, пытаясь рассмотреть содержимое папки.

Естественно, он, как и я, сопоставил факты и пришел к выводу, что в бумагах должно быть что-то особое. У него даже нос начал дергаться, будто финн принюхивается к документам в моих руках.

— Ну вообще-то, думал, вы лучше знаете. Я так понял, инструкции как раз в сценарии прописаны. А посмотреть и убедиться, если что, возможности не было. Говорю же, воришка принял эти бумаги за что-то важное и едва их не украл. Вернее, сначала украл. Мне пришлось за ним побегать. Шустрый малый. Когда он понял, что я не отстану, бросил их возле какого-то забора. Наверное, побоялся наказания. Я ведь его почти догнал.

— Хм… — Эско Риекки остановился сам, затем дернул мою руку, вынуждая остановиться меня, и с подозрением уставился в мое лицо. — В Берлине такие случаи — большая редкость. Немцы знатно почистили город от всякой швали. Зачем какому-то мальчишке воровать у тебя бумаги?

— Слушайте, вот вы чего пристали, а? Если бы я у кого-нибудь что-нибудь украл, то мог бы ответить на вопрос, зачем мне это. А за мальчишку, уж извините, сказать нечего. Откуда мне знать, что у него было в голове в этот момент? Может, человеку по большому приспичило, а вариантов чем подтереться, кроме моего сценария, вообще не было.

Я начал заводиться и вовсе даже не показательно. Это была искренняя, настоящая реакция.

Финн иногда бывает таким прозорливым, таким хитрым, что вполне оправдывает свое положение в сыскной полиции. А иногда — прибить хочется его за вот такие тупые вопросы. Если бы воришка не был пацаном Подкидыша, если бы он реально оказался малолетним преступником, каким образом я бы определил, зачем левому босяку бумаги, переданные мне из Гестапо. Тем более, сказать откровенно, не будь мальчишка посыльным Ивана, хрен бы я его догнал в незнакомом городе.

— Да ладно, ладно… Не кипятись. — Эско Риекки расслабился, хлопнул меня по плечу, а затем снова пошел вперед. — Просто интересуюсь. А насчёт того, что мне известно о содержимом твоего сценария… Нет. Господин оберштурмбаннфюрер не отчитывается передо мной.

Последняя фраза у Эско вышла какой-то грустной и даже обидчивой. Судя по всему, факт недоверия со стороны Мюллера его сильно расстраивал.

— Идем, идем! Не отставай! — Поторопил меня Эско. Сам он шел достаточно целенаправленно и стремительно. А значит, у нас есть конкретная цель.– Пока ты тут ерундой занимался, я кое-что выяснил относительно нашего дела. Нужно попасть на улицу Вильгельмштрассе, к дому под номером семь. И поверь, нужно не мне, а в первую очередь тебе. Хотя я, скрывать не буду, весьма в этом заинтересован.