Картограф (СИ) - Москаленко Юрий Мюн

Похоже, мой вполне логичный вопрос поставил поручика в тупик и загнал в ступор. Он немного потаращился на меня, а потом выдал:

– Горы мы рисуем с помощью чернил и остро отточенного стилуса. Получается, как ты сам можешь убедиться, вполне недурственно. А как там горизонталями твоими рисовать не только я, но и никто не знает. Ни в штабе у князя, ни в навигацкой школе, в коей я имел честь обучаться. И ежели бы подобный прибор оказался удобнее стилуса, то его бы, по моему разумению, повсеместно бы и применяли.

Вот такой вот он, наш поручик Старинов. Умелый стратег и бесстрашный картограф.

– Рома, попроси хозяйку блинов нам напечь. С десяток, не меньше.

– А что так? Просто каши поесть, да щей похлебать тебе уже мало? Или хлеб тут у них жестковат для тебя?

Прикалываешь, гад? Хорошо. Я сейчас тоже пошучу.

– А ты вот подумай, что если ошибаюсь я, что не нападёт на нас никто сегодня? Вдруг раз и напали? Вот и хочу блинов перед боем поесть. Потом-то уж не доведётся.

Поручик, по-видимому, заподозрил меня и, прищурясь напомнил:

– Перед боем наедаться нельзя. А вдруг в живот ранят? Помрёшь ведь.

– Так не от блинов же помру. Если ранят в живот, то какая разница, чем ты там наелся кашей, щами, чёрствым хлебом, блинами или заморской икрой баклажановой? И блины, Рома, мне нужны не для того, чтобы вусмерть ими обожраться, а чтобы вам с Лёхой про горизонтали разъяснить. Вот когда проникнитесь идеей, сразу и горы на моей карте найдутся. Обещаю.

– А без блинов, значит, никак?

– Без блинов, Роман Елизарыч, очень сложно, и очень долго. А с блинами быстро и очень наглядно. Посмотришь и сразу всё поймёшь. Я надеюсь.

– А с обычным хлебом не получится что ли?

– С обычным хлебом сложно и долго. С блинами надо.

Поручик снова прищурился и изрёк:

– Ладно, будь по-твоему. Попрошу блинов напечь. Только и ты уж смотри, если пошутить вздумал, не прощу.

Что могли означать эти его слова, я уточнять не стал. Да и какой смысл? Когда мне отец ещё в школе объяснял на примере блинов идейное содержание горизонталей, я понял всё почти моментально. Не думаю, что офицеры, пусть даже и заурядные, тупее пятиклассника.

– Рома, только обязательно блины, а не оладьи. С оладьями долго и сложно.

Поручик вышел. А я вернулся к изучению наиотменнейшего чертежа земель Казанской губернии.

Так, вот Самара… вот Красный Яр… Тольятти как тут у них называется? Бахметьевский острог? Хорошо. А про какие остроги они вчера спрашивали? Помню Буродольский… вот он. И ещё какой-то был. Вот Палимский. Вроде не он. Порубежный? Тоже не припомню.

Да и ладно! Сейчас спрошу. Если уж мне карту показали, значит, не секретная. А раз про свои остроги они сами же и спрашивали, значит, и это не тайна.

Дверь открылась, и в комнату вернулся Старинов.

– Будут тебе блины, – обнадёжил он. – Со сметаной.

– Не-не-не! – запротестовал я. – Сметана как раз не нужна! Ну, или хотя бы она отдельно тогда будет что ли.

Только что успевший опуститься на скамью, поручик снова вышел. Загонял я командира.

В этот раз вернулся он быстро:

– Не хочешь сметаны, будет тогда топлёное масло, – опять устраиваясь за столом сообщил штабной землемер Его Светлости.

ДА ЧТО Ж ТАКОЕ???!!!

– РО-О-ОМА-А!!! – страдальчески завопил я. – Какое ещё на хрен масло?! Ничего не должно быть, ни сметаны, ни масла, ни икры! Нужны просто блины! Просто блины. Без никто! Понимаешь?

– Чего ты так взбеленился? – вопросил поручик, в очередной раз вставая с лавки. – Не пойму я тебя никак, то тебе блинов подавай… зачем они тогда вообще нужны, если ни масла к ним, ни сметаны не будет? Чего только добро переводить?

Он побурчать-то побурчал, но отменять масло к хозяйке всё же отправился.

Теперь он отсутствовал несколько дольше.

– Хозяйка сказала, что сделает блины не на молоке, а на воде, раз ничего тебе не надо, – садиться он не стал, а с подозрением глянув на меня, поинтересовался: – Всё? Или ещё какая блажь тебе в голову придёт?

– На молоке, конечно, лучше, чем на воде… – начал было я, но был безжалостно перебит поручиком:

– Ну, тогда иди и сам объясняй, чего тебе там лучше! А с меня уже хватит! Нашёл себе посыльного! – с этими словами он демонстративно плюхнулся на лавку и вид сделал такой, типа никуда он больше не пойдёт, и это принципиально не обсуждается.

Да и ладно. Не очень-то и хотелось.

Я пододвинул Елизарычу его кривую карту отменной работы и спросил:

– Помнишь, на чём мы остановились?

– Про горы мы говорили, – с лёгким раздражением в голосе ответил тот. – И про, что вы их какими-то горизонталями рисуете, а не стилусами и чернилами, как все добрые люди.

– А до этого? О чём мы с тобой до гор разговаривали, помнишь?

С минуту поручик добросовестно скрипел мозгами, силясь выудить из памяти предмет нашего недавнего разговора. Но, судя по всему, не преуспел:

– Да пёс его знает! – воскликнул он с ещё большим раздражением. – Давай, говори уже! Не томи. И без того денёк не сахарный выдался! – сказав, он дотронулся до подбитого глаза, словно тот у него внезапно заболел.

– Я у тебя спрашивал, откуда, по твоему мнению, пришли наши предполагаемые противники? – напомнил и на всякий случай уточнил: – Те самые лихие людишки, которые обоз этот… – хотел сказать «бомбанули», но вовремя удержался. – Которые обоз перебили. И которые… не ровён час… ну, дальше сам знаешь. Вот давай, излагай свою версию.

В этот момент появился сменённый Раков. Войдя, он тут же обратил внимание на расстеленную на столе карту, если так можно выразиться, отечественного производства.

– О! Во-о-от! Посмотри, Андрей, какие карты наш Роман чертит. Только глянешь на неё, и сразу всё понятно становится. А у тебя? Одни сплошные догадки. То ли лес, то ли ещё чего… Гор вообще никаких нет. А они есть. Моста если нет, так его и на правильной карте не должно быть…

– Погоди, Алёшка! – перебил его поручик. – Господин прапорщик грозился показать нам сегодня, как надобно горы ихними таинственными пластунскими горизонталями рисовать. Заметь себе, показывать сие странное действо, он обещался при помощи… чего бы ты думал? Вот не в жизнь не догадаешься! При помощи блинов!

Раков, наверное, решил, что мы над ним издеваемся. В молчании он переводил взгляд с меня на поручика и обратно. Наконец какая-то мысль в голову ему пришла:

– Потешаетесь? – «догадался» он. – Блинами рисовать?! Это что-то новое такое в картографии. А их потом есть-то можно будет, или они уже в негодность придут? Я сейчас блинков-то немалую горку в охотку бы навернул. Да со сметанкой… – он мечтательно зажмурился и чуть-чуть не облизнулся.

– А вот и нет! – обломал его Старинов. – Они, пластуны, блины без сметаны едят и без масла.

– Ага! – буркнул расстроенный Раков. – И без смысла. Зачем же тогда блины? Взаправду что ли ими рисовать будет? – это он спросил у Елизарыча, потом повернулся ко мне за подтверждением: – Натурально? Блинами будешь карту рисовать?

Блин! Ну, вот что за люди?! Я поморщился и ответил:

– Подождите немного и всё увидите. Будут вам и карта, и горы из блинов. Больше не можете ни о чём думать? Только о блинах? Давайте уже вернёмся к нашим баранам. Ну, в смысле, к нашим бандитам. Я хочу знать ваше мнение: откуда они пришли и куда уходить будут? Вот ты, Рома, как думаешь, откуда и куда?

Наверное, для перевода хода мыслей с блинов, карт и гор на предполагаемого противника и перспективу реальности боестолкновения с ним Старинову понадобилось пару сотен тысяч миллисекунд, потому что ответил он далеко не сразу. Сначала выражение его лица из скептически шутейного трансформировалось в озадаченное. Потом он придвинул к себе карту и углубился в её изучение. Затем, видимо приняв какое-то решение, откинулся и изрёк:

– Полагаю, пришли они вот отсюда, – и он ткнул пальцем в пространство между Самарой и Уфой.

Это я так сказал просто между Самарой и Уфой, а на самом деле на Ромином сверхточном чертеже никакой Уфы не было. От слова «совсем». Хотя, судя по тому, насколько сильно всё искажено на данном рисунке, Уфа вполне себе могла находиться где-нибудь за пределами изображённой территории. А чего? Так бывает. Ну, не хватило листа отстроить всё в масштабе, вот Уфа и не вошла.